Иероним блаженный
[508] зело книжен бяше,
но и еллински книги любезно читаше.
Единою от Бога болезнь нань пустися
и даже к смерти плотстей уже приближися.
И бысть в восторзе страшном, показася ему,
аки уже представлен судии своему.
От него же вопрошен бяше: «Ты кто еси,
коего муж закона? да ми исповеси».
Он же ответ сотвори: «аз есмь христианин».
Судяй рече: «лжеши, се кикерониянин
ты еси, зане книги Кикерони чтеши,
паче христианских тем казнь да приимеши!»
И веле его бичми добре наказати,
дабы на теле язвы возможно считати.
Служителие убо язвы наложиша,
а инии молитву о нем сотвориша.
И бысть помилованны, во плоть отпустися
и абие якоже от сна возбудися.
Но страха преисполнен, на теле язвенны,
аки по хребте бичми оными сеченны.
Оттоле преста книги еллински читати
и ятся христианским тощно прилежати.
Сам о себе святый муж сия извещает,
да никто паче святых книг ины читает.
О, аще толь святый муж тако наказася,
чесо грешный человек имать ждати на ся? —
Лучше убо, братие, святым прилежати,
а ины книги, разве с потребы читати.
Различны книги нам суть Богом преложенны,
да благонравно жити будем наученни.
Первая книга — мир сей, в ней же написася,
что либо от всемощна Господа создася.
То же мы писание в то время читаем,
егда от твари Творца силу познаваем.
И егда, строение всяческих видяще,
величаем строяща, премудрость хваляще.
И егда всех доволство нуждных созерцаем,
за то благость дателя славно прославляем.
Вторая книга перстом Божиим начертася,
егда писанный закон Моисием предася
роду исраилскому, сия поучаше,
како богоугодно жити подобаше,
а занеже ту токмо един род читал есть,
и во добродетелех мало успевал есть.
Третия всеизрядна всем книга дадеся,
живая всекрасная с небес принесеся,
та есть Иисус Христос, в нем же написанно,
что яве усты его миру бе вешанно.
Всяких добродетелей учаше свершенства,
да будем причастницы вечнаго блаженства.
Сию книгу полезно людие читают,
иже словеса его делом совершают
и образу жития его подобятся,
да с наследницы Христу быти сподобятся.
Четвертая есть книга — Девица Мария,
в ней же добродетели писани всякия.
Яже кто житием си тщится подражати,
той сию книгу святу умеет читати.
В ней и превечно слово, перстом написанно
отчим, во спасение всем людем есть данно.
Его же слова аще кто не почитает,
яко зверь безсловесный неба не познает.
Пятая книга — совесть комуждо свойственна,
яже ныне пред людми лежит заключенна.
Но на всестрашном суде она отключится
и всему миру, да чтет, яве предложится.
О блажен, иже пишет ныне в ней все благая!
Горе же тому люто, кто чертает злая!
Благ бо за писание благих ублажится,
а злый за злая во огнь вечный осудится.
О Боге, братие, потщимся благая писати,
дабы Богом блаженство вечное прияти.
Не пишим же лукавых, дабы посрамленным
не быти пред всем миром и в огнь воверженным.
Шестая книга — тайна, сам ту Бог читает,
церковь «книгу живота» ону нарицает.
В памяти же Божией выну содержится,
о блажен муж, иже в ней написан явится!
Пишут бо ся имена в ней Богом избранных,
на вечную жизнь в небо предуготованных.
Обаче и инии пишеми бывают,
иже в благодати суть, потом же падают.
Сии начинателно, а не совершение,
написани бывают в книзе божественне.
А до смерти живущих в своей благодати
совершенно изволил Бог в ней написати.
Мы, братие, потщимся совершенно жити,
да можем совершенно написани быти
в той книзе божественной. Яже изъявится,
егда кождо на воздух правый восхитится
во стретение Христа, грядуща судити.
В их же сонме даруй нам, Христе-Боже, быти.
