Юная девушка знала о своих проблемах. Так-то она понимала себя лучше всех. Когда много времени проводишь в одиночестве, когда твой единственный компаньон — это книга, когда ты пытаешься соорудить для себя маленький уютный уголочек посреди враждебного, тёмного и холодного океана вокруг, рано или поздно приходишь к рефлексии, начинаешь писать дневники, читать их, анализировать свои мельчайшие привычки и вообще саму себя.
Мая была робкой. И неловкой. Но она хотела это в себе исправить. Она должна была выдавить из себя всё это, чтобы однажды добиться своей цели; и самым главным её помощником на этом пути был Мастер.
Фан Линь учил девушку сражаться, — она внимала ему. Он учил её бить первой. Поэтому, когда мужчина и низкий человек остались наедине, и между ними повисло напряжение, такой особый запах газа, который, кажется, рванёт, стоит вспыхнуть малейшей искорке, Мая в нервном порыве нанесла первый удар. Сперва девушка робела, — бить первой для неё было не легко. Однако и стоять на месте она не могла. Воспоминания о том, как она просто наблюдала, пока её Мастера избивали в подворотне, или как его чуть не раздавил полу-демон, терзали душу девушки как звук длинных ногтей, которыми царапнули по стеклу.
Она не могла стоять на месте; и поэтому, припоминая второй урок Фан Линя, когда мужчина рассказал, что сражаться нужно всеми возможными средствами, Мая, не вполне осознавая, что делает, запустила в спину фигурки в плаще чашкой чая — чтобы отвлечь. А потом обнаружила своё оружие и занесла для удара.
Фан Линь едва успел выкрикнуть ей:
— Стой! — и девушка едва остановилась. Причём вышло это так неловко, что она не смогла удержать свой замах — ей пришлось сменить его направление. А потом девушка ещё и поскользнулась на льду, собственная сила унесла её в сторону, и в итоге ершик врезался в голову мёртвого Ван Ду. Прогремел хлопок, и его черепушка лопнула как арбуз, по которому зарядили кувалдой. Брызнули кровь и мозговая жидкость, и большая часть всего этого месива снова угодила на фигурку в плаще — о её голову точно скорлупа зацепился кусочек черепа.
Беленький.
Повисла тишина.
Снова.
Фан Линь вложил руки в карманы и сказал совершенно спокойным голосом:
— Она случайно.
— ...
Мая растерянно похлопала глазками.
А так называемый Светлячок смахнула с головы костяшку, помолчала, очень на вид раздражённо, и наконец сказала голосом сухим как сухой лёд:
— Идём за мной.
После чего она повернулась и пошла.
Фан Линь хотел было окликнуть её, и сказать, что им ещё нужно дождаться бумаг, как вдруг стеклянная дверь космопорта открылась и показался тот самый старичок, который оформлял временный паспорт Фан Линю, с пышной шубкой на своих тщедушных плечах. Словно совершенно не замечая кровавого месива вокруг, которое осталось после взрыва головы Ван Ду, старичок перешагнул его труп и передал прямо в руки Фан Линя бумажку. Потом вторую точно такую же он вручил Мае:
— Вот, готово, — сказал старик с улыбкой, развернулся, снова перемахнул через труп и быстро вернулся в помещение.
— ...Ну ладно, — Фан Линь пожал плечами и пошёл за низеньким воином. Мая же сперва опешила — потом она вернула треснувший и немного погнувшийся ёршик себе за пояс и стала следовать за своим Мастером...
Шагая по заледенелой дороге, Фан Линь чувствовал себя прокажённым. Сперва он, низкий воин и Мая собирали на себя взгляды, — потом от них наоборот, сразу же отворачивались и бежали на другой конец улицы, на другие улицы, как можно дальше.
Это, понимал мужчина, была заслуга Светлячка, который был с ног до головы покрыт кровью и кусочками костей, — Фан Линь даже заметил красный зуб, запутавшийся в складках у неё на плаще, — в таком облачении она и вправду напоминала миниатюрного жнеца. Но кто же он, а вернее она, была на самом деле? Что ей было от него нужна? Может разумней было отказать её приглашению? — Фан Линь размышлял обо всём этом и хрустел ногами по льду.
В итоге мужчина прикинул и решил всё же позволить девушке проводить его туда, куда ей хотелось его привести. Возможно это была засада, и она хотела заманить его к своим дружкам, чтобы уже вместе попытаться содрать с него артефакт, клеймо обладания которым судя по всему крепко закрепилось за Фан Линем... Однако размышляя об этой теории мужчина вспоминал взгляд голубых глаз Светлячка — в нём не было враждебности. Даже наоборот, она смотрела на него с какой-то странной жалостью, — Фан Линя заинтересовало, откуда у неё был такой взгляд? Может они были знакомы? Кто же такой скрывался за повязкой плаща?
Этот взгляд сулил много проблем.
Но мужчине было интересно, вот он и проследовал за низеньким воином в переулок. Потом они сделали ещё несколько поворотов и оказались в подобие заледенелых железных трущоб. Вокруг возвышались самопальные домишки, даже скорее не домишки, а хибары, сваренные из железных листов и плотно закупоренные, чтобы внутрь не проникало ветра. В трущобах потребовалось ещё немного повилять, — направо, налево, вперёд, снова направо, — Фан Линь запоминал дорогу, — и вскоре они вышли к одноэтажной лачуге.
Девушка в плаще опустила руку на свой зубастый пояс и достала с него ключ. Она повернула его и открыла самопальный замок на двери. Вошла. Фан Линь и Мая прошли за ней.
Внутри лачуга оказалась прямоугольным помещением с закруглёнными углами, заставленным всевозможным хламом: железными шкафчиками, стойками, ножами самых разных форм и размеров, лампами, дверными ручками и ключами. Ручек было прямо очень много – целый ящик. Ключей не меньшей, — другой ящик, рядом.
С железного потолка свисала П-образная вилка. Через неё была перекинута цепочка, на которой висела обыкновенная лампа с кристалликом внутри. Другой конец этой цепи лежал на земле, завязанный вокруг рычажка.
Как только Светлячок вошла в свой дом, она сразу же покрутила за этот рычажок — завязанная вокруг него нитка развязалась, и лампа опустилась к земле. Девушка подошла к ней, что-то нажала, и кристаллик загорелся мутным, но тёплым светом. Потом она снова покрутила рычажок, опять поднимая лампу к потолку — тени переливалась по комнате, как водица в блюдце.
Наконец, когда стало светло, девушка в плаще повернулась к Фан Линю и сняла повязку, которая прикрывала половину её лица.
Открылись бледные мягкие губки, нежное личико с миниатюрными чертами, изящный и чутка узковатый носик и сверкающие строгие голубые глаза. Фан Линь опешил. Потом цокнул языком.
Перед ним снова был ребёнок...
108. Улов
Перед ним снова был ребёнок... Возможно.
Памятуя свой неловкий опыт с Маей, мужчина не пытался строить предположений, сколько этой девочке было лет. На вид он дал бы тринадцать, но кто знает — возможно она уже была совершеннолетней. Тайи, например, выглядела ещё моложе, а на деле была старше самого Фан Линя...
За спиной мужчины прозвучало быстрое «Ах!», — Мая по всей видимости тоже удивилась, что таинственный незнакомец оказался столь молодой девушкой. Та в свою очередь нахмурился свои серенькие брови и мимолётно и немного недовольно взглянула на Маю, а потом перевела взгляд на Фан Линя и сказала ему:
— Улетайте отсюда.
— Зачем? — просто спросил её мужчина.
Девочка хмуро заговорила:
— Теперь все знает, что у вас артефакт; на вас объявят охоту. Если вы пришли за кристаллами... Вы их не получите — уходите, — она старалась говорить кратко и даже как будто намеренно приглушённым тоном, что в сочетание с её звонким юным голосом, — который больше не хрипел, как раньше, через маску, — создавало впечатление колокольчика, который кто-то крепко обхватил рукой, чтобы его звон был как можно более глухим.
— Может быть, — Фан Линь пожал плечами и свёл на груди руки:
— А тебе какое до нас дело?
Девочка в ответ прикрыла глаза:
— Я просто даю совет. Слушать меня или нет — выбирать вам. Но... — она вскинула голову:
— Ты всего лишь на Третьей руне; твоя дочь на Четвёртой. Вас может убить здесь почти любой. И убьёт, — её глазки сверкнули.