Похоже тепло исходило из этой формации. Но тут возникал закономерный вопрос: зачем всё это было? Провести отопление можно было и проще: достаточно разместить тут и там огненные Духовные кристаллы и всё, готово, они будут нагревать воздух — в этом же коридоре формация работала по другому принципу. Она выкачивала тепло из некой определённой точки у себя посредине и проводила его вокруг. Сперва Мае это было совершенно непонятно, но вскоре девушке пришла идея. А что если отопление не было главной функцией формации? Что если это было только её побочное свойство, а главным предназначением было как раз таки выкачивать огненное Ци?

Пока девушка об этом размышляла, они в очередной раз повернули. Показался конец коридора. Это была высокая дверь из ясной голубой стали. Фан Линь встал перед нею и замер. Мая тоже остановилась. Человек в белом подошёл к небольшой выемке в стене перед вратами и достал что-то из вставленного туда горшочка. Потом он повернулся и протянул Фан Линю две красные пилюли. Одну мужчину проглотил сам, другую передал Мае и сказал:

— Пилюля Внутреннего Гейзера. Помогает согреться. Там будет холодно, так что выпей.

Мая кивнула и проглотила пилюлю — девушку сразу же наполнило приятным жаром, как будто в её животе и вправду забил огненный гейзер. Она даже немного покраснела. Фан Линь тоже стал красным как помидор — на нём обильно выступили капли пота.

Меж тем человек в белом открыл врата.

Фан Линь и Мая вошли в них.

Девушку обливало холодом, холод соприкасался с жаром у неё внутри, капельки пота на её мраморной коже заледенели, вскипятились, стали искриться как острые иголки; перед ней всё помутнело, и аж несколько секунд Мая совершенно ничего не понимала, просто слепо шагая вперёд — потом в её глазах постепенно прояснилась, и девушка увидела цветы. Самые пёстрые и чудесные цветы, — красные, жёлтые, розовые, белые и голубые; она увидела розы, гортензии, фиалки, колокольчики, целую россыпь пёстрой красоты; но самым главным, что привлекло её внимание, были подсолнухи.

Вся удивительные бутоны находилась как бы у подножия больших и простых подсолнухов.

Мая растерялась, она застыла на месте, заворожённая чудесным, простирающимся до самого горизонта полем. А потом, когда её взгляд таки добрался до горизонта, она заметила там спину мужчины в белой рубашке. Девушка опомнилась и побежала за Фан Линем по тонкой каменной тропинке. Вскоре Мая нагнала мужчину и пошла следом. Ей хотелось столько всего спросить, но девушка молчала. Ощущая странную смесь жара и холода, купаясь в знойном море пёстрых и горячих цветов, она следовала за мужчиной в неизвестные дали.

Прошло время, много-много времени.

Уже любая другая, кроме Маи, наверное, спросила бы, сколько им ещё идти, а сама девушка всё сохраняла смиренную тишину. Она смотрела вокруг, на Фан Линя, себе в ножки. И наконец перед ней показалось свободное от цветов пространство.

Они вышли на кусочек травы. Мая остановилась, а Фан Линь прошёлся вперёд и замер у подобия большого сверкающего ледяного столика. Он присел возле него, скрестив ноги, и положил перед собой на землю горшочек.

Мая присмотрелась и разобрала, что это был вовсе не столик.

Это был ледяной гроб.

— Давно не виделись, — сказал Фан Линь сухим голосом.

— Прости, что не навещал, но сама понимаешь, дела... Пьянство... Ладно, давай сразу к делу. Вон та мелкая — моя ученица. Долгая история. Зовут Маей. Будьте здоровы, ну а это... — указал мужчина на гроб, обращаясь к застывшей от удивления девушке.

— ...Это моя невеста.

Мая от удивления широко раскрыла свои чёрные глазки. Девушка сглотнула, прошлась вперёд и заглянула внутрь хрустального гроба...

Мая наклонилась и заглянула через плечо Фан Линя в ледяной гроб. Потом девочка провела ладонью, вытирая свой липкий от пота лоб.

В гробу лежала девушка в белом саване. У неё был аккуратный милый носик и маленькие губки, и широкие закрытые глаза с длинными ресницами.

Волосы девушки, немного каштановые и короткие, примерно такой же длины, как у самой Маи, до весков, только сильно ровнее, лежали вокруг её светлого личика. Её тонкие и длинные пальчики, с короткими как у мальчишки ноготками, были собраны животе. На её мизинце сияло золотистое колечко.

Мая затаила дыхания, настолько чудесной, белой и светлой была эта девушка — а потом она подметила ещё кое-что, и наоборот, выдохнула и сжала свои губы. Мая заметила... А вернее не заметила дыхания девушки. Её грудь, накрытая белым бархатом, была неподвижна.

Сразу же Мая покосилась на Фан Линя. Мужчина не сводил с девушки в гробу полуприкрытых и печальных глаз. Он поднял руку, как будто чтобы притронуться к ней, но рука его вздрогнула, и мужчина опустил её назад, на ледяную стенку сверкающего гроба.

— Она жива. Почти... Просто в коме. Хочешь расскажу, кто она? — вдруг спросил он Маю; девочка помялась и кивнула

— Собственно, моя жена. Мы помолвлены, — сказал он и цокнул колечко в своём ухе. Мужчина взял ещё одну паузу, чтобы поудобнее устроиться на земле, сказал Мае тоже присесть и начал свой рассказ.

...Когда-то очень давно на мусорной луне жил самый обыкновенный мальчишка. Ну как жил. Выживал. Каждый день он боролся за свою жизнь, боролся за еду и за кров, а по ночам, побитый после дневных схваток, лежал на холодной земле и смотрел в небеса, на сверкающую золотистую звезду. Жизнь мальчишки была однообразна, скучна, и единственным, что придавало ей хоть какой-то смысл, была мечта.

Мечтая он прожил двадцать пустых лет. И на двадцатый год случилось чудо. С неба упала звездочка. Она грохнулась на землю, и земля содрогнулась. Стали рассыпаться лавины мусора. Люди кричали, падали и бежали; но самые умные из них, самые дерзкие, бежали не от звезды — а к ней, к месту падения. Там они увидели разбившийся корабль. Глаза людей засияли, отражая его раскалённую обшивку. Они подождали, когда она остынет, и выломали палками и без того потрёпанный шлюз.

Из корабля выпал пилот. Удивительно, но им оказалась раненная и прекрасная девушка. Люди собрались вокруг неё. Стали облизываться. Они собирались овладеть девушкой и поживиться её сокровищами.

Среди них был и Фан Линь. Тогда его звали просто Линем, безродным. Юноша уже был почти культиватором и мог претендовать на значительную долю добычи. А она обещала быть невероятной.

И вот уже он пробирался в корабль, как вдруг что-то остановило юношу. Удержало. Он повернулся и посмотрел на окровавленную девушку — она тоже мелькнула на него своими мутными каштановыми глазками.

Юноша на долю секунды растерялся; а девушка уже снова упала в обморок, и какой-то рослый мужчина схватил её за волосы, срывая кинжалом её одежды; тогда, сам не понимая, что делает, Фан Линь подошёл к нему, схватил его за горло и свернул мужчине шею. Он выхватил его кинжал и пробил горло другому насильнику. Швырнул его тело на третьего.

Началась резня.

В одиночку Фан Линь выступил против бешеной толпы. Он рвал, кусался, сдирал зубами плоть, вёл себя как бешеное животное. Его резали, рубили и пинали. Это была самая длинная ночь в его жизни. Когда она закончилась, юноша был весь измазан кровью, своей и чужой. Ему выбили глаз. В его плечо был всажен острый кинжал и сразу три зуба, два гнилых и один белый. Юноша сидел побитый на земле, один, возле девушки, пока все остальные смотрели на него с ужасом в глазах.

Вскоре толпа разбежалась.

К этому времени Фан Линь уже онемел от боли; он водил указательным пальцем по нежным щёчкам девушки и медленно умирал. Но вдруг девушка у него на руках снова открыла свои карие глазки, посмотрела на юношу и протянула к нему свою руку.

Фан Линь ощутил нежность её ладони и потерял сознание.

Когда же юноша проснулся, он лежал головой на её мягких коленях. Приятнее и теплее полушки Фан Линь ещё не знал в своей жизни. Девушка смотрела на него и улыбалась. Её улыбка была ярче звезды.