— Браво! — послышалось из окна верхнего этажа, и я узнал голос нашего коммивояжера. — Браво! Брависсимо!

И с этими словами Жолливе стал спускаться со своего балкона на мой.

— Э, черт возьми, что вы делаете?

— Я выбираю самую короткую дорогу.

— Но вы сломаете себе шею, дорогой друг.

— Я? О! Не в такие молодые годы. Я занимаюсь гимнастикой и пользуюсь своим умением.

Он отпустил последнюю железную перекладину, за которую держался лишь одной рукой, и спрыгнул на мой балкон.

— Вот, и без всякого балансира.

— Клянусь, я начинаю бояться за вас.

— Почему же?

— Потому что вы всего лишь большой ребенок.

— Ба! Если потребуется, я буду вести себя как мужчина, будьте спокойны. Ну, что нового?

— Я видел нашего англичанина.

— А!

— Он будет драться.

— Тем лучше.

— Мы застали его в саду.

— Что же он там делал? Ведь, кажется, клубника уже сошла.

— Он упражнялся в стрельбе из пистолета.

— Что ж… Эта забава ничем не хуже прочих.

— Вас интересует, как он стреляет?

— Я узнаю это завтра.

— Но как стреляете вы сами? Возьмите этот пистолет, он заряжен.

— Зачем?

— Я хочу посмотреть, на что вы способны.

— Не беспокойтесь на этот счет; когда мы будем драться, я выстрелю с такого близкого расстояния, что не промахнусь.

— Вы тверды в вашем намерении?

— А, вы опять за свое. Вы становитесь несносным.

— Хорошо, не будем больше об этом говорить.

— В какое время состоится поединок?

— Около восьми часов.

— Хорошо. Если я вам понадоблюсь, вы мне постучите, а покамест я вернусь к моим любовным утехам.

С этими словами он, словно белка, вскарабкался на угол моего окна, оттуда перебрался на свой балкон и вернулся к себе.

Остаток вечера я потратил на то, чтобы раздобыть шпаги и предупредить о предстоящей дуэли хирурга. Франческо, в свою очередь, отправился за лодкой: я поручил ему нанять ее на весь день.

На следующее утро, в семь часов, немец уже был у меня; следом за ним пришли секунданты сэра Роберта. Как я и предвидел, условия поединка предстояло определить жребием. Местом поединка секунданты сэра Роберта предложили выбрать небольшой необитаемый островок в заливе Кюснахт, и мы с этим согласились. Когда предварительные переговоры были завершены, секунданты удалились.

Как мы и условились, я постучал в потолок дорожным посохом. Альсид ответил мне ударом каблука о пол и через несколько минут спустился сверху.

Видно было, что он уделил немалое внимание своему туалету: мои вчерашние слова произвели на него впечатление, и он пожелал доказать мне, что не забыл о них. К сожалению, наряд, в котором он намеревался отправиться на дуэль, совершенно не годился для такого случая: на нем были панталоны из ткани в полоску, сюртук с чеканными металлическими пуговицами и черный атласный галстук, подпиравший высокий белый воротник.

— Вы должны подняться к себе и полностью сменить ваш наряд, — сказал я ему.

— Это еще почему? Я одет с иголочки.

— Да, вы великолепны, не стану отрицать; но полоски на ваших панталонах, пуговицы на сюртуке и воротник вашей рубашки — все это точки прицеливания, а их не стоит указывать вашему противнику. У вас ведь найдутся панталоны темного цвета и черный редингот? Что же касается вашего воротника, то вы его просто снимете, вот и все.

— Да, разумеется, у меня это все есть, и я переоденусь, но нас это задержит.

— Не волнуйтесь, у нас есть время.

— А где состоится поединок?

— На небольшом островке в заливе Кюснахт.

— Ждите меня через пять минут.

И в самом деле, пять минут спустя он вернулся, одетый так, как этого требовали обстоятельства.

— Вот, — сказал он, — законченный наряд хозяина похоронного бюро, недостает лишь траурной ленты на моей шляпе, но не стоит ради этого откладывать наш отъезд. Идемте же, господа, идемте! Ни за что на свете я не хочу явиться туда последним.

Лодка стояла у берега в пятидесяти шагах от гостиницы, гребцы ждали только нас; хирург, приглашенный накануне, был уже на борту. Мы отчалили от берега, но, едва выйдя в озеро, в пятистах шагах впереди себя увидели лодку сэра Роберта.

— Даю луидор trinkgeld[23], — сказал Жолливе гребцам, — если мы прибудем на остров Кюснахт раньше той лодки.

Гребцы согнулись над веслами, и маленькое суденышко понеслось над водой словно ласточка. Обещание Жолливе сотворило чудо: мы добрались на место первыми.

Это был небольшой островок протяженностью около семидесяти шагов, посреди которого аббат Рейналь, в одном из своих приступов философской свободы, распорядился воздвигнуть гранитный обелиск, дабы увековечить память патриотов 1308 года. Вначале он обратился к властям Унтервальдена с просьбой разрешить поставить этот памятник на Рютли; но те, выразив ему свою признательность, тем не менее ответили, что они не видят в этом никакого смысла и что памяти о предках не угрожает угаснуть в сердцах их потомков. Так что аббату Рейналю пришлось довольствоваться островом Кюснахт, и он воздвигнул здесь этот обелиск, сквозь который по всей высоте, для придания ему большей прочности, проходил железный брус. Но, к несчастью, эта мера предосторожности, призванная сохранить памятник в веках, стала причиной его гибели: несколько лет спустя молния, притянутая железом, попала в обелиск и разбила его на куски.

Нельзя было выбрать более удачного места для сцены, которой предстояло там разыграться. Это была вытянутая в длину коса, посреди которой еще виднелись руины памятника, возведенного аббатом Рейналем; она была совершенно пустынна, так как во время таяния снегов уровень озера настолько повышается, что она, должно быть, полностью скрывается под водой. К тому времени, когда лодка сэра Роберта пристала к противоположному от нас краю острова, я успел изучить его во всех подробностях. Сэр Роберт остался стоять у кромки воды, а его секунданты направились к нам; я сделал шаг, собираясь пойти им навстречу, но Жолливе удержал меня за руку. Жестом я дал знать немцу, что догоню его, и он в одиночестве пошел к этим господам.

— У меня есть к вам одна просьба, — сказал Жолливе.

— Какая же?

— Обещайте мне, что если жребий предоставит нам возможность выбирать условия поединка, то вы согласитесь на мои. Не беспокойтесь, это будут условия человека, который не боится смерти.

— Обещаю вам.

— Теперь идите.

Я направился навстречу нашим противникам. Сэр Роберт категорически запретил им идти на какие-либо уступки, так что нам оставалось лишь заняться приготовлениями к дуэли. Мы подбросили в воздух пятифранковую монету. Секунданты сэра Роберта поставили пистолеты на решку, мы же — шпаги на орла: монета упала решкой вверх, так что оружием в предстоящем поединке должны были стать пистолеты.

Монету подбросили вторично; теперь речь шла о том, чье это будет оружие: пистолеты англичанина, к которым его рука успела привыкнуть, или дуэльная пара немца, с которой не были знакомы ни Жолливе, ни англичанин; но и на этот раз удача выпала нашим противникам.

Наконец, на третий раз воле случая предоставили определить, какая сторона будет выбирать условия поединка. Теперь удача оказалась на нашей стороне. Я подошел к Жолливе.

— Итак, — произнес я, — вы будете драться на пистолетах.

— Превосходно.

— Сэр Роберт получил право выбрать свое оружие.

— Мне это безразлично.

— Но вы выбираете условия поединка.

— Что ж, — сказал Жолливе, — в таком случае мы развлечемся: я хочу… вы хорошо меня слышите? Я имею право вам это сказать: я хочу, ведь вы мне дали слово… я хочу, чтобы мы сближались, держа по пистолету в каждой руке, и стреляли по собственному усмотрению, когда нам будет угодно.

— Но, мой дорогой друг…

— Таковы мои условия, я не приму других.

Мне нечего было возразить; я был связан обещанием. Условия Жолливе были переданы мною секундантам сэра Роберта. Секунданты направились к англичанину. После того как они обменялись с сэром Робертом несколькими словами, один из них повернулся в нашу сторону.