Как назло, команда Эбби была первой.

Не сказать, что это плохо, но и не хорошо. С одной стороны, им не нужно будет волноваться, накручивать себя, ведь, выступая первыми, они быстрее отмучатся. Но, с другой стороны, они не сумеют оценить своих конкурентов, как и жюри, а это значит, что отметки могут быть заниженными, ведь их выступление не с чем будет сравнивать.

Все команды расходятся, а группа Миллер уходит за кулисы, чтобы подготовиться к выступлению. Неожиданно для самой себя Эбби замечает, как начинают трястись ее руки. Сердце колотится в бешеном ритме, словно норовит вырваться из груди, и она, черт побери, не знает, как с этим справиться. Столкнувшись с глазами Нэйтена, которыми он просто молил взять себя в руки, она крепко сжала кулаки и набрала в лёгкие побольше воздуха. Кажется, помогло, ведь уже через пару секунд она оказывается вместе со своей командой на огромной сцене, а оператор уже включает песню Imagine Dragons — Believer.

Свет потухает, а сама сцена полыхает синим огнем, идущим от прожектора, придавая больше загадочности их выступлению. Жюри, как и остальные зрители, замечают линию из семи человек, которые буквально надвигаются на них под музыку, синхронно резко обрывая одно плечо, а затем другое. Примерно посередине сцены ребята останавливаются, поднимая головы на присутствующих. Трое парней в черном разворачиваются спиной, а четверо девушек остаются в исходном положении. Они выполняют рваные движения руками и ногами, вызывая удовлетворенные крики толпы.

Во время танца Эбби на самом деле абстрагируется от всех проблем, концентрируясь лишь на последующих движениях, стараясь выполнять их так изящно, как только могла. Правая рука за головой, а спина содрогается в слабых движениях, позволяя наклоняться телу немного к полу. Затем идет смена рук, словно кто-то стучит по барабану, а ноги в это время выполняют невероятные движения.

Новые, никому не известные движения продолжаются последующие 30 секунд. Вроде бы все идет гладко, как и должно быть. Но Эбби, забыв о ранней договоренности, сама того не понимая, посмотрела на жюри, сталкиваясь с изучающим, немного недовольным взглядом Уолкер. Кажется, ее сердце начинает биться быстрее, и вовсе не оттого, что быстрые движения изнуряют ее тело. Она чувствует страх, ощущает, как мурашки пробегают по ее телу.

Черт! Это так не вовремя, ведь сейчас наступает решающий момент, изюминка в их номере, а она, кажется, не собрана. Абсолютно вся команда замечает ее волнение, но просто надеется, что сейчас все будет хорошо.

Команда резко забегает за черное покрывало, которое вмиг опускается на них, словно их застилает ночная пелена, а затем, как раз в ритм музыки, из-под него выскакивают участники, причем их количество значительно увеличилось. Они начинают размеренно двигаться, исполняя этот момент так, будто они самые настоящие роботы. Находясь в прямой линии, они, подняв руки вверх и раскрыв ладони, склоняются вниз, действуя исключительно в шахматном порядке. Ловя бурные аплодисменты зрителей, они сами начинают улыбаться, понимая, что произвели настоящий фурор. И именно это позволило закончить их танец на положительной ноте. На прощание они покланялись, таким образом благодаря зрителей за просмотр, удаляясь за кулисами, а на сцене появились ведущие, которые позвали новых участников.

Скрываясь в толпе в ожидании результатов, руку Эбби перехватывает Джонс, взгляд которой кажется вовсе недобрым. Миллер поворачивается, смотря на нее, абсолютно понимая, что ей сейчас неплохо так влетит за то, что она чуть не сотворила на сцене. Она, правда, готова к этому всему, но не хочет казаться тряпкой и нюней в глазах Коры.

— Ты хоть понимаешь, что ты чуть не сорвала нам выступление? — зло начала та. — Кто просил тебя смотреть в глаза Уолкер? Мы же условились, что будем избегать этого!

— Но не сорвала же! По-моему, всем понравилось, и никто не заметил моего секундного промедления! — выпаливает Миллер.

— Ну да, как же. Победа все равно будет у нас, ведь в комиссии Уилсон! — ехидно, словно выплевывая яд, проговаривает Джонс и, высоко задрав голову, собирается уходить прочь.

Миллер на секунду замирает, опешив от такого заявления, но то ли от шока, то ли от недавнего выступления мысли не могут собраться воедино, словно паззл. Кажется, именно этого и хотела Кора: застать ее врасплох. Эбби поворачивается, чтобы ответить Джонс, но ее след уже простыл в толпе.

На ватных, почти не гнущихся ногах, она подходит к окну, заметив там свободное на удивление местечко, присаживается, облокачиваясь на холодную стену, и впадает в свои мысли, совершенно не следя за следующим выступлением, ведь ей уже все равно. Ведь в голове крутятся последние слова Джонс, сказанные с такой надменностью, присущей самым настоящим язвам, хотя, наверное, так и есть.

Миллер совершенно не замечает, как пролетают полтора часа, но ее одергивает кто-то из команды, когда жюри делают подсчеты. Только тогда Эбби выпрямляется в спине, встает с подоконника и подходит к своей группе, которая с огромным волнением ждет результатов. Они нервно потирают вспотевшие ладони, а минуты, когда жюри считали баллы, казались просто вечностью. Ожидание убивало всех.

Но вот на сцену выходит Уилсон, в элегантном черном костюме и бабочке, как и в первую их встречу. Эбби берет ностальгия по тем временам, но она старается сосредоточиться сейчас на другом. Томас берет у Бетти микрофон, едва не запутавшись в лежащих на краю сцены проводах, и начинает озвучивать результаты:

— Ну что же, дорогие участники. Сегодня заключительный этап студенческой весны, и мы с моими уважаемыми коллегами подвели итоги. Конечно, нам было очень трудно оценивать, ведь каждый номер был достойным, — встречается с глазами Миллер и улыбается. — Но знайте, какой бы ни был результат, проигравших точно нет.

Все зааплодировали, абсолютно соглашаясь с его словами, после чего Уилсон стал озвучивать результаты, которые были для кого-то приятны, а для кого-то и не очень. Но те, кто не получил призовые места, держались поистине достойно и, гордо подняв голову, выходили на сцену за грамотой, а позже занимали свои места.

— Ну и, конечно, абсолютным призером становится команда «Адреналин», — гордо заявляет Томас, замечая, как на сцену поднимается Эбби вместе с остальными. — Что же вы скажите, будучи победителями? — обращается к Миллер, поднося к ее губам микрофон.

— Единственное, что я могу сказать, так это спасибо. Правда, это было очень сложно, но с помощью поддержки зрителей мы шли маленькими шажками к своей цели. Безусловно, эта битва была достойная, даже было сложно соперничать, но нам все же удалось, — улыбаясь, говорит Миллер.

— Ну, что же, это вполне хороший ответ, — говорит он, когда все команды стоят на сцене.

Они задерживаются там на несколько минут из-за фотографов, которые делают снимки буквально со всех ракурсов для студенческой газеты. Они просят показать их радостные лица, и те покорно повинуются, ну, а после долгой муки все же расходятся.

Эбби уже практически выбегает из академии, как чья-то рука одергивает ее, заставляя остановиться. По прикосновениям она понимает, что это девушка, и, даже не оборачиваясь, может сказать, что это Джонс Она чувствует, как та тянет ее в пустую аудиторию на первом этаже, закрывая за ними дверь.

Миллер недоуменно хлопает ресницами, совершенно не понимая, почему ей стоит здесь находиться, ведь все колкости уже были сказаны ранее, так зачем же еще издеваться. Она издает томный вздох и присаживается на первую парту, ожидая дальнейших действий, но брюнетка, кажется, не торопится. Она лишь медленно перебирает ногами, плавно покачиваясь, словно кошка. И это, честно говоря, очень пугает.

— Хм, а я ведь не сомневалась, что мы победим, ведь ты спишь с тем, кто нас судил, — говорит она без колебания, немного растянуто, особенно последнее словосочетание.

— Ч-что? — дрожащим, вовсе не решительным голосом спрашивает Эбби.

Ее сердце делает несколько кульбитов, а тело буквально не поддается ей. Дыхание уже давно перестало быть ровным, превратилось в рваное, нечастое, с долгими перерывами. Черт, только сейчас до нее начинает доходить смысл тех слов в актовом зале. Ну, конечно, кому же еще нужно было посылать эти дурацкие фотографии?