Только сейчас это будет труднее, ведь с годами Томас становится невыносим, характер у него сильно меняется: он то спокоен, то вновь вспыльчив, ему очень тяжело угодить. Мужчина понимал, что с таким характером он не найдет себе хорошую жену, но не мог с этим ничего поделать, ведь трудно меняться в зрелом возрасте.

У Томаса была одна плохая привычка: когда он в печали, то он начинал курить.

И вот сейчас Уилсон, стоя на балконе, одним ловким движением доставал из кармана зажигалку, включая ее, и, поднося к сигарете, делал первую затяжку. Эдмонд, стоящий рядом с ним, поморщился от противного запаха, отвернул голову в другую сторону, чтобы не травить себя никотином, но не ушел, продолжив находиться на прежнем месте.

— Томас, пожалуйста, прекрати курить. Это не выход, понимаешь? — начал Кимер, подходя к другу поближе несмотря на то, что запах никотина въедался ему в ноздри.

Томас продолжил курить, не обращая внимания на слова Эда. Он и сам понимал, что это не выход, но попросту не мог избавиться от этой привычки, которая так хорошо помогала в минуты депрессии.

— Томми, давай подумаем, что ты будешь делать дальше. Ведь так нельзя жить. Да, ты влюбился и считаешь, что не можешь существовать без той незнакомки, но сколько раз это было? Роузи, Рафаэль, Эбби? С ними же ты как-то справился, так почему же сейчас не можешь подавить свои чувства? — Кимер вытащил на половину выкуренную сигарету из рук друга, потушив ее в пепельницы, стоящей на столике возле Уилсона.

— Эдмонд, чувак, я не робот, понимаешь? Я не могу каждый день надевать эту маску безразличия! Я, прежде всего, мужчина, которому не чужды эти чувства. Я все еще люблю Эбби, но понимаю, что у нас нет будущего, — он повернулся к другу лицом. — Я не хочу ей портить жизнь. Эта незнакомка тоже студентка, это некая влюбленность по отношению к ней, но не любовь… Я вообще не знаю, почему я ее ищу…

Уилсон подошел к открытому окну, вдыхая свежий прохладный воздух, врывающийся большими потоками в комнату. Он на минуту прикрыл веки, чувствуя некое расслабление. Он поднял голову кверху, опуская при этом руки, которые пару секунд назад были в его взъерошенных волосах.

Эдмонд подошел к нему, тяжело вздыхая. Он похлопал друга по плечу, но от этого ему не стало легче: сердце продолжало колоть, душа болела от накопившейся обиды.

— Знаешь, поехали-ка покатаемся по ночному Лос-Анджелесу! Я не предлагаю тебе клубы, просто прогулка на… на чуть повышенной скорости, — он показал пальцами размер этой «чуть завышенной скорости». — Помнишь, как в старые добрые?

— Ладно, — натянуто улыбнувшись, произнес Уилсон. — Только вот мой отец не будет нас отмазывать в случае, если нас поймают.

Они вмиг накинули на себя куртки, так как под вечер середина октября не радовала их солнечной погодой. Через минуту друзья оказались за пределами квартиры и вот уже подходили к своим автомобилям в предвкушении скоростных соревнований, которые так расслабляли их.

Они так дурачились еще со школы. В основном это было ночью, когда Лос-Анджелес был почти безлюден. Потом выезжали на трассу или же на специальную площадку для гонок и начинали свои игры. Им повезло в том, что отец Томаса работал шерифом и мог отмазать их. Эдмонду все сходило с рук, ведь Коул не его родитель, поэтому он не смел повышать на него голос. А вот бедному Томасу потом прилетало наказание в виде подзатыльников или же домашнего ареста. Но, несмотря на все это, они продолжали так веселиться.

Эдмонд знал, что Томас ему не откажет, поэтому это был самый верный, а главное, надежный способ вытащить его из глубокой депрессии.

Через пять минут загудели моторы их автомобилей, ноги мужчин надавили на газ, и машины тронулись с места по направлению к гоночной трассе. Они начали набирать скорость, точно превышая лимит. Выезжая на трассу, Уилсон пошел на обгон, опережая машину приятеля, но Кимер решил не уступать ему, поэтому тут же добавил газу. Да, началась настоящая гонка!

Под громкую музыку они обгоняли друг друга, изредка высовываясь из окна и крича что-то вслед отстающей машине! Уилсону определенно нравилось это, им тут же овладела эйфория, а боль и переживания ушли на второй план.

— Ну что, чувак, как оно? — спрашивал Эдмонд, высовываясь в люк через крышу.

У него была черная Chevrolet Camaro пятого поколения, с большим открывающимся сверху люком, хорошим кондиционером внутри, что неплохо в жару, заднеприводного типа, мощностью 323 лошадиных силы. Корпус был прочный и отзывы о машине тоже, так что Кимер не пожалел денег на дорогостоящий автомобиль. Тем более владельцу крупной фирмы Лос-Анджелеса нельзя было рассекать на каком-то простом автомобиле, а то слухи и сплетни тут быстро распространялись. По сравнению с этой красоткой джип Томаса был нипочем. Эд советовал другу купить новую машину, но у Уилсона с этим джипом слишком много воспоминаний, поэтому он не хотел от него избавляться.

— Отлично! Ехуу!!! — выкрикивал Уилсон, высовываясь из окна и хватаясь одной рукой за крышу.

Быстрые потоки воздуха, рассекаемые автомобилями на большой скорости, били мужчинам прямо в лицо, от чего они выкрикивали еще больше. По большей части это было от кайфа, который они получали при езде на высокой скорости.

Все проблемы и переживания Томаса рассеялись в эти минуты, а память забилась приятными воспоминаниями. Все-таки он любил Эдмонда за то, что тот всегда оказывался рядом с ним в тяжелые минуты его жизни и всегда знал, как вытащить его из депрессии. Он был предан ему, как никто другой. И это качество Томас очень ценил в нем.

Они остановились в каком-то пригородном кафе, на вид очень приличным. Хорошо было то, что они работают и до полуночи, можно хотя бы забежать в любое время и перекусить. Приятели покинули свои автомобили, поставленные на обочине, так как парковка была мала и уже умные люди поставили туда свои машины.

Смеясь и что-то обсуждая, они зашли в кафе, в котором, на удивление, было только одно свободное место. Заняв его, Томас поднял руку вверх, щелкнув пальцем, чтобы подозвать официанта и сделать заказ, а Эдмонд принялся рассматривать помещение.

Зал был довольно-таки большой. В нем вмещалось около двадцати столиков с четырьмя стульями вокруг, вырезанными из красивого светлого дерева. Столы были покрыты бежевой скатертью, сделанною из хорошего материала. Над каждым столиком висела красивая лампа китайского типа, что придавало больше стиля, да и освещения кафе. Стены были покрыты светлыми панелями с мудреным узором, который, кстати, неплохо смотрелся. По углам стояли небольшие вазоны с декоративными высокими цветами, что придавало больше уюта. С такой обстановкой кафе посетит каждый, ведь она чем-то напоминала домашнюю.

В холодные зимние вечера здесь было бы приятно находиться. На одной из стен, которая ближе к барной стойке, висели огромные часы, так что здесь даже можно было следить за временем. За стойкой стоял бармен, вытиравший вымытые стаканы, а за ее пределами стояли высокие, обитые белой кожей, стулья, на которых сидели два уставших мужчины, ждущих напитка покрепче.

Вскоре к ним подошла официантка, принёсшая меню для заказа, но они отказались от него, сказав, что им просто бы выпить по чашечке горячего кофе. Девушка записала номер столика и заказ себе в блокнот и, засунув ручку в карман, махнула головой, сообщая, что поняла просьбу и что через пару минут все будет готово.

— Эх, ну как тебе? Соскучился по гонкам то? — спросил Кимер, широко улыбаясь.

— Да, чувак, спасибо. Это было нереально круто, я как будто омолодился, — отшучивался брюнет.

— Ой, да ты и так молодо выглядишь. На тебя студентки каждый день западают, — Эдмонд сначала было засмеялся, но потом смолк, так как получил недовольный взгляд со стороны друга.

Через пять минут им принесли заказ, и они начали пить горячий кофе.

— А лихо я тебя сделал, да? — самодовольно улыбнулся Эдмонд.

— Ну, знаешь, была бы у моего джипа такая мощность, столько же лошадиных сил, я бы сделал тебя в два счета, — самоутверждался Уилсон, попивая кофе.