Решив, что от нее не отстанут, пока она не снимет трубку, Миллер приподнялась с дивана, при этом потирая глаза кулачками, чтобы лучше проснуться, и потянулась к телефону, чтобы ответить на зловещий звонок и менее раздражать друга, которому, по всей видимости, уже не помогали подушки.

— Алло, — все еще раздражаясь от того, что кто-то потревожил ее сон, говорила Миллер.

— Алло, Эбби, привет. Я так скучала. Мы с тобой давненько не общались, — послышалось на той стороне.

Неожиданно для самой себя Миллер сразу же отпрянула после сказанных слов, ее глаза засияли блеском, голос стал мягче, черты лица нежнее. На щеках появился алый румянец то ли от неожиданности, то ли от столь приятного звонка школьной подруги.

Устроившись удобнее на мягком диване, а именно подобрав под себя ноги, Эбби принялась слушать собеседницу, с энтузиазмом отвечала на все вопросы и нередко сама задавала их.

Во время разговора Миллер делала все, что только угодно ее душе: накручивала себе на палец рыжие локоны, если было что-то интересное или то, о чем она вовсе не знала, ерзала на диване или же выводила на его поверхности непонятные узоры; нередко вскакивала, то подходя к окну и наблюдая за тем, что творится за его пределами, или же просто-напросто бродила по комнате, высказывая свое мнение на то или иное предположение.

На улице с самого утра бушевал осенний ветер, срывая оставшиеся на деревьях листья и немного оголяя их. Картина на улице становилась все больше похожая на осеннюю. Люди все чаще выходили из дому в плащах, температура с каждым днем понижалась, солнце стало реже появляться на горизонте, все чаще на небе присутствовали серые тучки, которые полностью затягивали его, создавая мрак.

Вдоволь налюбовавшись такой картиной, Эбби предпочла отойти от окна, дабы не нагонять тоску печальных серых дней, и снова уселась на диван, продолжая болтать по телефону.

Фостер, который тщетно пытался заснуть под эту болтовню, потянулся, тяжело вздыхая, и поднял свой стан, вглядываясь в Эбби. Заметив на себе взгляд друга, Миллер сбросила вызов, перед этим попрощавшись с собеседницей, и тут же принялась извиняться за потревоженный сон.

Нэйтен тут же стал ее бранить за непонятные извинения, ведь ни капельки не считал ее виноватой в этом. Улыбнувшись, Эбби приобняла своего друга за плечи. Она очень ценила в нем это качество, которое он всеми силами старался сохранить. Его доброта и чистота души — это то, что ей нравилось в нем.

Вскоре посыпались вопросы о том, кто звонил и о чем так долго можно было беседовать. Услышав знакомое имя, Нэйтен слегка вздрогнул, как будто что-то изнутри дало импульс для этого. Он немного недоумевал, как Эбби связана с этим человеком, поэтому начал спрашивать, чтобы развеять свои догадки или же усмирить свое любопытство.

— Эллисон Каллен? Ты ее знаешь? — сделав смешное выражение лица, спрашивал Фостер.

— Ну да. Она моя лучшая школьная подруга. Она и вправду лучшая, ведь ради меня приехала в Лос-Анджелес на пару дней, — на одном дыхании говорила Эбби, причем так быстро, как будто она участвовала в соревновании по скороговоркам и намеревалась стать победительницей. — Подожди, ты ее знаешь?

Тут недоумение настигло Миллер, ее глаза сделались большими, черты лица резко изменились, и она ждала незамедлительного ответа или хотя бы объяснения.

Фостер начал рассказывать про случай в баре, при этом говоря на эмоциях, что, казалось, услышав эту ужасную историю, сама Эбби была в том заведении и пережила весь страх, который, к несчастью, случился с ее подругой. По телу пробежал табун мурашек, когда она представила хрупкую Эллисон в руках у этих похабных мужиков, которые были распущены до неприличия, подумала о неприятных прикосновениях, которые ощущала Каллен. Ей хотелось бы сейчас найти их и воздать по заслугам, ведь что бы было, если бы Нэйтена не было рядом?

Отогнав все плохие мысли, Эбби повторно поблагодарила Фостера за столь храбрый поступок. Получив очередное «не стоит благодарности, на моем месте поступил бы так каждый», Миллер убрала волосы под кофту, чтобы они ей не мешали, и помогла Фостеру навести порядок в квартире после вчерашнего.

— Слушай, Нэйт, Эллисон очень хотела побыть в нашей академии. Поможешь провести экскурсию? — решила предложить Эбби, чтобы отвлечь друга от неприятностей.

— С превеликим удовольствием. Тем более мне очень понравилась Эллисон, она милая, — стараясь улыбаться, говорил Фостер.

На такой радостной ноте они покинули квартиру и по пути в академию заскочили за Каллен, которую Миллер после всего случившегося боялась оставить одну. Когда они встретились, то тут же посыпались слова ласки. Эллисон живо набросилась на Эбби, задаривая ее поцелуями в щеку. Она так соскучилась, что не могла отойти от подруги ни на шаг.

Нэйтен наблюдал за этим со стороны, все эти приветствия почему-то грели ему душу. Наверное, он так радовался за Эбби, потому что в наше время не каждый имеет таких школьных друзей, которые при встрече бросались бы тебе на шею с приятными словами. В наше время очень тяжело найти того, кто будет с тобой разделять все грехи и проступки, ведь «друзья уходят, когда ты несчастен». Мало кто может остаться с тобой, помочь тебе переступить через эти трудности, поэтому нужно ценить людей, которые поистине дорожат тобой.

Таковой была дружба между Эбби и Нэйтеном. Они будут неразлучными друзьями вопреки всему. Они вдвоем против всего мира, в котором столько лжи и лицемерия. Хотя нет. Они втроем против всего мира, ведь Эллисон, которая около минуты висела на шее Эбби, также вписывается в их компанию, в их крепкую и истинную дружбу.

— Эллисон, я тоже тебя люблю, — говорила Миллер каждый раз, когда подруга осыпала ее комплиментами или вновь кидалась ей на шею.

Потом к ним присоединился Нэйтен, который бы сейчас тоже не отказался от таких теплых объятий, которые бы согрели его душу и залечили огромную дыру в сердце, оставленную практикантом.

Вскоре объятья, и приветствия, и разговоры прекратились, когда они поняли, что уже опаздывают на пару к мистеру Уилсону. Поэтому они тут же принялись ловить такси, которое вмиг доставило бы их в академию. Но по закону подлости они там пробыли долго: такси не было, а если и было, то оно уже вплотную было забито пассажирами, которые также куда-то спешили, поэтому они решили прогулять первую пару и пройтись до академии пешком, попутно знакомя Эллисон с мегаполисом.

Каллен удивлялась, как вообще можно было освоиться в таком городе, не сбиться с правильного пути, смириться с привычками горожан, влиться, так сказать, в одну реку с людьми, проживавшими здесь. Ведь по сравнению с Ньюпортом Лос-Анджелес казался довольно-таки немалым городком, да и привычки людей были разные. Эбби лишь успокаивала подругу тем, что, если бы она здесь прожила около двух месяцев, также влилась бы в такой бурный ритм жизни. Эллисон лишь вздыхала, все равно не понимая.

Через полтора часа они все-таки оказались в академии. Прогуливаясь по дворику учебного заведения, Эбби показывала корпус, где они учатся, место, где она предпочитает быть одна, когда ей очень грустно или же хочется побыть наедине, вдали от суеты, происходящей в стенах здания.

Эллисон лишь изредка приоткрывала рот, восхищаясь древними постройками, шикарным пейзажем, студентами, которые, покинув помещение после первой пары, бежали на открытый воздух, хохоча в компании друзей. Ей здесь нравилось? Определенно. Она сама хотела бы здесь учиться, если бы у нее были определенные таланты в актерском мастерстве.

Показав все, что было в студдворике, и насладившись свежим воздухом, они направились вовнутрь, чтобы окунуться в атмосферу, происходящую в самом здании, ведь там было не менее интересно, чем снаружи. Уже были другие студенты с иными интересами, привычками, да и интерьер изнутри притягивал к себе не меньше, чем снаружи.

Зайдя в помещение, Каллен начала осматривать белые стены с классическими узорами, ценными картинами и достопримечательностями академии, большие окна, вид из которых был замечателен. По углам стояли каменные статуи, придававшие больше стиля. На одной из стен висела информационная доска для студента, извещавшая их о том или ином событии.