– У тебя такие теплые руки, – тихо проговорил он, крепче сжимая мои пальцы.

– Пойду заменю госпожу Роджи, – нахмурилась я, аккуратно высвобождаясь из захвата.

Вот только парень, пребывая в раздумьях, держал крепко. Слишком крепко.

– Юджин… – смущенно пропыхтела я, и он, пусть и нехотя, но все же мою ладонь отпустил.

Я мышкой юркнула в коридор. Поднялась наверх и вымученно скривилась, замерев перед дверью комнаты Ияри. Неужели Юджин умудрился словить стрелу Амура?

Только этого мне сейчас не хватало…

– Госпожа Роджи, – собравшись с мыслями, я тихонько вошла.

Офелия сидела на краешке кровати девочки и то и дело судорожно всхлипывала.

– Госпожа Роджи, – позвала я снова, и лишь тогда Офелия подняла на меня покрасневшие глаза. – Давайте я побуду с Ияри, а вы отдохните.

Однако Офелия отрицательно помотала головой.

– Но вам нужно хоть немного отдохнуть, – произнесла я с нажимом. – Вы ночь не спали.

– Я не оставлю дочь в таком состоянии! – зло глянула на меня Офелия и крепко сжала маленькую ручку, лежащую поверх одеяла.

Я вздохнула и переминулась с ноги на ногу. Запах в комнате стоял отвратительный: травы Берима, затхлость, болезнь…

– Госпожа Роджи, вам силы нужны, чтобы бороться за жизнь Ияри, – глядя в бледно-серое личико девочки, прошептала я. – Не хотите спать? Так я и не принуждаю. Но вы хотя бы поешьте…

Офелия вновь упрямо помотала головой.

– Не смогу, – прошептала она, хлюпнув носом. – Прсто не могу...

– Мама, пойдем, – вошел в комнату Юджин. – Лиза побудет с ней. Пойдем. Тебе правда нужно поесть.

Офелия вдруг послушно поднялась, цепляясь за руку сына, и на нетвердых ногах побрела прочь из комнаты. Я с жалостью проводила их взглядом и уселась на стул, приставленный к кровати.

Тяжелый вздох сдержать не смогла.

Мне очень нравилась Ияри. Не по годам рассудительная, заботливая, добрая девочка. Потому ее болезнь… То, что крохе суждено умереть вот так, посерев и высохнув – это казалось чудовищно несправедливым!

Я пыталась задержать дыхание, чтобы не дать волю слезам. Но соленые капли одна за другой упорно срывались и катились по щекам.

– Борись, Ия! – вдруг отчаянно прошептала я, подавшись вперед. – Ты же сильная… Борись! Прошу…

Но Ияри продолжала безмолвно лежать, приоткрыв ротик. Пухлые детские губки, когда-то нежно розовые, теперь посинели, а щеки впали. Я рывками утерла градом катящиеся слезы.

Страшная, быстротечная болезнь грозилась сожрать девочку за пару дней! А местная медицина и Берим со своими травами…

Вдруг совершенно позабыв об осторожности, позабыв о том, что никому в этом мире толком неизвестно, насколько заразна серая лихорадка, я будто по наитию потянулась к девочке. И едва коснулась липкого детского лобика, с моих пальцев сорвались зеленоватые всполохи.

Ияри с хипом вдохнула. Страшно выгнулась дугой, и я испуганно одернула руку. Едва не завалилась навзничь вместе со стулом!

– Что? Как?! – разглядывала я свои пальцы, дыша, словно после марафона. – Это же…

Дрожащей рукой я снова потянулась к девочке. И вновь, едва прикоснулась к детской руке, с пальцев сорвались такие знакомые огоньки.

Ия снова тяжело задышала, когда я принялась гладить ее по маленькой светлой головке. Изумрудные искры проворно скользили по коже и волосам. Вспыхивали и исчезали где-то в глубине, возвращая в маленькое тельце жизнь и здоровые краски.

– Невероятно! – шептала я, видя, как дыхание ребенка выровнялось. – Это же просто…

– Ты что делаешь? – раздался суровый голос за моей спиной.

– Ничего! – сказала прежде, чем обернулась.

На пороге хмурой горой возвышался Нолан Роджи. Под его напряженным взглядом я вскочила на ноги, но тут же пошатнулась.

Если бы вовремя не оперлась на кровать Ияри, точно рухнула бы на пол.

– О-ох, – выдохнула, зажмурившись.

Комната в мгновение закружилась, а перед глазами замелькали темные мушки – предвестники обморока.

Нолан без слов поспешил ко мне и подхватил под локоть.

– Сегодня был трудные день. Ты устала. Иди-ка спать, девочка, – строго проговорил он, подозрительно настойчиво выпроваживая меня из комнаты. – Сама-то дойдешь?

Я кивнула, привалившись плечом к стене. Коридор тоже пустился в хоровод, но держась за руку мужчины, я стояла на ногах чуточку увереннее.

– Не беспокойтесь. Кажется... Я и вправду устала... немного.

С трудом добравшись до своей комнатенки и с трудом отперев дверь, я еще немного постояла, прижавшись лбом к прохладной каменной стене.

– Теперь я смогу помочь Ияри, – прошептала со счастливой улыбкой, несмотря на дурноту. – Теперь все будет хорошо… Все  хорошо.

Толком и не вспомню, как добралась до постели. Так и рухнула на нее, даже не попытавшись скинуть покрывало и стянуть с себя одежду, насквозь пропахшую едой. Секунда, и глаза сами собой сомкнулись, едва голова коснулась подушки.

Так я и забылась крепким сном на своей односпальной нерасправленной кровати.

Глава 14. Тревога

Ночь. В коридорах темно. Только треугольные лампы светят тускловатым желтым светом.

– Выдумали же эти люди немагические источники света! Темно как… – ругаюсь я, напрягая зрение, и семимильными шагами несусь вниз по каменной лестнице.

– Тревога! – истошно завопил стражник и опрометью бросился к колоколу, закрепленному на стене. – Тревога! Чужаки!

Тень метнулась к нему и крикун, пару раз нелепо дернувшись, сполз на пол, так и не успев вынуть оружие из ножен.

Кивнув женскому силуэту, скользящему во тьме, я спешу дальше. У меня мало времени. Катастрофически мало! Оттого сердце на каждый шаг набирает обороты.

Длинный коридор с серыми стенами и пирамидками-лампами. Еще одна дверь. За ней, должно быть, стража… Так и есть.

С моих уст срывается едва различимый шепот. Взмах, и один из стражников в красном камзоле, закатив глаза, валится на пол в беспамятстве. Его товарищ, совсем еще юный, с ужасом глядит на меня и бросается наутек. Жаль, что ничего получше не придумал.

– Прости, – усмехаюсь я, без труда нагнав беглеца и прижавшиськ его спине. – Тебе повезло чуть меньше.

Парнишка с отчаянием смотрит на торчащий из груди кусок металла и расплывающееся темное пятно на выглаженной, отстроченной военной форме.

– Прости, – повторяю я, выденув клинок из бездыханного тела. – У-меня-слишком-мало-времени.

Бросаюсь к первой двери. Рывком сдвигаю задвижку на уровне глаз. Заглядываю в камеру через узкую щель.

Пусто.

Вторая дверь, третья… десятая… двадцатая! Опрометью бросаюсь обратно к каменной лестнице.

«Нужно подняться на этаж выше. Выше!» – вторя пульсации крови, бьется в голове мысль и заставляет напрочь позабыть об осторожности.

Снова дверь камеры. Снова задвижка. Пусто… Пусто. Пусто!

В ярости пинаю железную дверь и бросаюсь еще выше.

Здесь уже поработали – стражники аккуратно уложены в уголке голова к голове.

– Эд, ну ты и педант, – непроизвольно растягиваются мои губы в усмешке.

Последний этаж тюремного отсека. И если не здесь, то все вновь было зря.

Повторяю отработанные до автоматизма действия: отодвинуть задвижку, заглянуть, выругаться, ринуться к следующей двери.

Осталась лишь пара камер. Неужели снова провал? Твою ж!..

С замиранием сердца заглядываю внутрь…

– Арис Лайн-Этор?

Старик рывком уселся на жестком топчане.

– Да, – отозвался хрипло, но твердо. Так, что вмиг захотелось отпрянуть, чтобы ненароком на клинок не напороться. – А ты кто такой?

– Пап… – голос вибрирует от волнения. – Это я. Велор.