– А это тебе от меня подарок, человечек.

Сорес развязал мешочек, выудил из него зеленоватую горошинку и нанизал ее на указательный палец. Допускаю, что это была и не горошина вовсе. И цвет, может быть, у нее был совсем иной… я не знаю. Рвущая, режущая боль в груди застилала глаза и мешала соображать.

Сорес тем временем развернул меня лицом к себе и поднес палец с горошиной к моему лбу.

– И запомни: обо мне на Иппоре ни слова! Пусть это будет наш с тобой маленький секрет, Лиззи.

Приторно улыбнувшись напоследок и с силой впечатав палец мне в лоб, он заставил меня потерять равновесие и ввалиться прямиком в цветастое северное сияние.

Отчаянно, до последней секунды я пыталась ухватится хоть за что-нибудь! Но рюкзак оказался слишком тяжелым, да и держаться за воздух мало кому удается.

Последнее, что я увидела, это как усатый мужик с внушительным животиком, затянутым в яркий жилет, с хохотом помахал мне рукой на прощание. А затем только водоворот радужных красок, и я в центре этого безумия.

Кувыркающаяся и истошно визжащая.

Глава 8. Следующая остановка... Иппор?

Похоже, бог морока и тени все же обманул. Я рассталась с жизнью.

Ведь как иначе объяснить это невероятное чувство безмятежности,? Никакой боли в груди больше нет. Только тепло и яркий свет, который пробивается даже сквозь плотно сомкнутые веки.

«Как же хорошо, – подумалось невольно. – Наверное, я в раю…»

Я еще немного полежала, размеренно дыша. Пахло чем-то приятным, сладковатым, а шевелиться не хотелось совершенно. Но несмотря на отсутствие боли, тело подчиняться моим командам по-прежнему отказывалось. Интересно, хоть глаза-то я смогу открыть?

Любопытство взяло верх над ленью. Я напряглась, поднатужилась и разлепила веки, но тут же часто-часто заморгала от обилия света.

– О-ох, – приложила руку к глазам.

Едва привыкнув к освещению, я попыталась сесть, но звон металла, внезапно разрезавший слух, заставил замереть. Разбил остатки блаженной неги

– Это еще что?

С растущим недоумением я вперилась взглядом в источник металлического звона.

Кисть моей левой руки была обмотана светлой хлопчатобумажной тканью, отдаленно напоминающей бинт, а поверх нее был закреплен металлический широкий браслет. От него к кольцу, вмонтированному в пол, тянулась тонкая, но, похоже, довольно прочная цепочка.

Я дернула рукой, отчаянно надеясь, что все это глупая шутка, и оковы мигом спадут. Как бы ни так!

– Что происходит? – прошептала, усилием воли заставив себя спустить ноги на пол и оглядеться повнимательнее.

Увиденное не привнесло ни грамма ясности. Небольшая комнатка со светлыми, оштукатуренными стенами и серым каменным полом. Кровать-кушетка, на которой сидела я, напольная клозетная чаша в углу и… Да вот, собственно, и все.

– Да где я, черт побери?

Паника себя проявить не успела, но я ощущала, как с каждой секундой сердце набирает обороты. Я сощурилась и прикрыла лицо рукой, нескованной цепью. Яркий свет, нещадно режущий глаза, сочился из узкого, но довольно длинного окна, расположенного под потолком. На окне – железные прутья, посаженные довольно часто. Бог мой, я что же… в тюрьме?!

Холодея от ужаса, я оттолкнулась от кушетки и поднялась на ноги. Поковыляла к железной двери без ручки, выкрашенной в тон помещению в светло-серый цвет.

Жуткая слабость в ногах… а все кости словно пластилиновые. Похоже, переход за малым меня не опустошил, лишив львиной доли сил. Благо, что цепочка оказалась длинной, и я могла идти, опираясь о стену.

– Эй, – собравшись с духом, забарабанила я кулаком в дверь. – Меня кто-нибудь слышит?

Приложив ухо к двери, я затаилась: тишина.

Пришлось колотиться снова, но на сей раз небольшая дверца на уровне глаз с неприятным скрипом отворилась. От неожиданности я вздрогнула и отпрянула. Из небольшого оконца на меня с испугом глядели пронзительно-синие юношеские глаза.

– Здравствуйте! – я взволнованно подалась вперед, едва пришла в себя. – Извините, но я…

Дверца с противным лязгом захлопнулась. Меня обдало воздушной волной, и я вновь невольно отпрянула. За дверью тут же послышался топот пары ног, а затем все стихло.

Может, у меня с лицом что-то не так?  Я положила обе руки на щеки. Помяла их.

Тактильное обследование ситуацию не прояснило. Нос, уши и волосы у оказались на положенных местах. Тогда в чем же дело?

Я с тревогой бросила взгляд на ноги. На них все так же были натянуты синие джинсы, коленки которых были перемазаны оранжевой, сыпучей глиной.

– А когда это я успела так нехило схуднуть?

Я с недоумением подтянула то и дело сползающие с талии штаны. На теле, кстати, все также была моя футболка, а вот тоненькой болоньевой ветровки и след простыл.

– А обувь… где? – спохватилась я, обнаружив, что стою на прохладном каменном полу в одних носках. Далеко не первозданно чистых, кстати.

Вмиг оглядев пространство, кроссовок я так и не нашла. Старательно подавляя с в себе волну нарастающего панического страха, я добралась до кушетки. Залезла на нее с ногами и принялась покорно ждать, когда хоть кто-нибудь придет.

– Ну попала, – задумчиво пробормотала я, от безделья принявшись нервными рывками отковыривая кусочки глины со штанов. – И куда же меня забросил Сорес?

***

Сидеть в одиночестве пришлось недолго. Топот за дверью возвестил о приближающихся гостях. Я с не дюжим усилием поднялась на ноги и подкралась к двери.

Оконце на уровне глаз снова распахнулось. Однако теперь на меня смотрел обладатель светло-голубых, словно лед, глаз. Незнакомец окинул меня взглядом и что-то спросил, завернув голову назад. Ответом ему послужил взволнованный возглас.

«Голос ответившего молодой... – размышляла я, сверля взглядом того, кто в ответ беззастенчиво разглядывал меня. – А этот любопытный господин явно постарше будет».

Мужчина снова глубоким и невероятно мужественным голосом обратился к кому-то за спиной. Тот вновь ответил. Однако понять, о чем говорили эти двое, я, как ни старалась, не смогла. Мне вообще казалось, что я слушаю аудиозапись задом наперед.

Похоже, я все же попала куда нужно… Судя по речи, это точно не мой родной мир.

– Извините, – решилась наконец привлечь к себе внимание. Разговор мигом стих. – Я совсем не понимаю, где я… Что произошло? Куда я попала?

«Ледяные» глаза смотрели настороженно, внимательно. Я попыталась выдавить миролюбивую улыбку.

Давай, Лиза! Это должна быть твоя лучшая роль!

– Где я? – снова шагнула и вновь задала вопрос. – Что со мной произошло?

Но ответа я так и не дождалась. За дверью послышались торопливые шаркающие шажки. Я вытянулась в струнку, пытаясь разглядеть хоть что-то, но окошко мигом захлопнулось.

Голос вновь прибывшего был трескучим и сухим. Говорил этот некто быстро, а по тону и визгливым ноткам становилось понятно: жутко нервничает.

Несколько минут спустя оконце распахнулось вновь. Обладатель ледяных глаз уставился на меня и что-то сказал. Испытующий взгляд говорил о том, что обращался мужчина именно ко мне. Но я медленно помотала головой, давая понять, что ни слова не понимаю.

Мужчина еще раз что-то промолвил. Я вновь покрутила головой и виновато развела руками, мол: «Не понимаю я вас, извините!».

Тогда он сделал витиеватое движение рукой, однако это жест был мне ясен. Я торопливо отступила от двери на пару шагов.

Послышался лязг и скрип. Крашеная серая дверь распахнулась внутрь, подставив наконец возможность рассмотреть всех, кто собрался по другую сторону. Я неспешно перевела взгляд на того, с кем играла в гляделки еще пару секунд назад через дверное оконце.

Мужчина был определенно на десяток лет старше меня. Белоснежные волосы, собранные на затылке, невероятно сочетались с цветом его холодных глаз. Волевой подбородок с легкой и такой же снежно-белой щетиной, широкие плечи, мускулистая шея, четкие, резкие черты лица… Лицо мужчины было грубоватым, но одним из тех, что отпечатывается в памяти. И если уж не навсегда, то очень надолго.