Последние дни были наполнены странным спокойным ожиданием. Жара спала, грозы ушли – природа задремала в ожидании зимы с ее бурями. А вот Еву наоборот мучила бессонница: она просыпалась среди ночи без причин, подходила к окну и смотрела в небо, полное незнакомых созвездий. Лисард сейчас где-то там, обещавший вернуться, но бесследно пропавший. Конечно, Тван, утверждающий, что с Его Высочеством все в порядке, прав, но тревожные мысли не хотели покидать Еву. Отвлекали ежедневные занятия, словно знания, что пытались впихнуть в ее голову, действительно были важны. Что ж, по крайней мере было чем занять себя. Например, тренировочными полетами на флае.

– Имари, вы хорошо себя чувствуете?

– Что? – Ева обернулась к обеспокоенному Твану и попыталась изобразить улыбку. – Да, хорошо. Почему ты спрашиваешь?

Вместо ответа робот взял ее за руку, проверил пульс и измерил температуру, всмотрелся в бледное лицо. Ему не нравилась ее апатия, о чем он неоднократно говорил. Но причину выяснить не мог, отчего беспокоился еще больше.

– Сегодня вы бледнее обычного. Рекомендую отдохнуть от занятий, если не поможет – сделаем еще одно полное обследование.

– Нет, – ей одного хватило, устроенного заботливым доктором, когда прилетал какой-то Лави. – Не нужно. Давай лучше полетаем, хочу посмотреть на здешние развалины еще раз, хотя бы с воздуха. А когда вернемся, я постараюсь отдохнуть, честно.

Ева почти не обманывала, ей действительно было интересно посмотреть на развалины, по пути к которым она едва не погибла. Да и притвориться потом, что отдыхает, не сложно, как минимум создаст видимость. Конечно, Тван скорее всего подозревал о ее уловках и о том, что Ева не пьет лекарства, если он не контролирует, но сегодня решил смягчиться. Видимо она и впрямь так ужасно выглядела, что даже железного парня пробило на жалость.

И вот спустя час они летели над лесом на самой низкой из возможных скоростей, чтобы Ева могла вдоволь налюбоваться пейзажем. Тван пообещал, что флай крюк над горами, и они увидят руины с другой стороны, отчего настроение девушки немного улучшилось. Довольный врач даже позволил завалить себя вопросами по поводу исследования руин Лисардом, и отвечал на них развернуто, вспоминая забавные моменты. Поэтому он не успел вовремя отреагировать на неопознанные объекты на радаре, приближающиеся к ним.

Первые выстрелы, наверное, были предупредительными, но, когда андроид стал разворачиваться к базе, чужаки стали целиться уже в них. То, что они летели так низко, помогало и мешало одновременно. Их флай был почти незаметен в зарослях, но деревья существенно уменьшали маневренность. Девушка не понимала, что пытается сделать Тван, но старалась не мешать ему, затаив дыхание. Но один из вражеских снарядов все равно достиг их, флай сильно тряхнуло и опрокинуло на бок, словно раненую птицу. Они падали, ломая попадавшиеся на пути ветви. Во время столкновения с одной из таких Ева сильно ударилась головой, в глазах потемнело. «Это конец», – поняла она, теряя сознание.

Империя, орбита Орсима, корабль миротворцев. 46 день каелу.

При задержании высокопоставленных особ следовало соблюдать предельную осторожность в методах и способах допроса, дабы снизить риск последующего конфликта с родственниками заключенного. Поэтому Лисарда допрашивали всего один раз, и тот при задержании. Допрашивали просто: вопрос – ответ, без применения гипноза, наркотиков или пси-сканирования. А потом заперли в одиночной камере до выяснения обстоятельств. Такая осторожность со стороны миротворцев раздражала не меньше бездействия Нокса. Если это была попытка его проучить, то не слишком ли затянулась шутка? Ответа не было, да и кого спрашивать? Не у робота же, приносящего еду. И не у стен камеры, в которой его заперли. Положение было безнадежным, и все чаще и чаще возникало желание вырваться отсюда силой, чего делать ни в коем случае не следовало. Оставалось лишь поудобней устроиться на кровати и спать, дабы скоротать ожидания.

Но во сне его настойчиво преследовали кошмары: бесконечные кровавые бои со своим голубоглазым отражением, чьи-то кровоточащие пальцы, царапающие запертые двери, взрывающаяся планета с успевшим улететь с нее одним единственным кораблем… Но чаще всего Лису снились крылатые дети в ворохе осенних листьев. Вот и сегодня снова они. Детей было восемь, странное число, максимум возможным было семь, а их восемь. Такие счастливые и беззаботные, отчего болезненно сжималось сердце, потому как тень предстоящей трагедии уже нависла над бедными крохами.

А стоило броситься к ним, желая защитить, дети вдруг исчезли, вместо них появился взрослый крылатый, смутно напоминающий Лисарда, смутно, потому как человеком он точно не был, как не был и точной копией Руна Громовой Птицы. А вот детеныш, которого крылатый отчитывал, точно был человеческим. Крылатый поучал основательно, активно жестикулируя руками перед лицом мальчишки, тот стоял, сердито надув губы, и никак не хотел признавать своей вины. Потом крылатый что-то спросил, и мальчик, не желая сдавать позиции, гордо вскинул голову и стал отвечать.

"Как жалко, что не слышно, – подумалось Лису. – Как жалко".

Но он чувствовал не только жалость, было что-то еще. Ощущение чьего-то присутствия, не враждебное, скорее наоборот. Невидимый наблюдатель грустил, он знал много больше, чем спорящие. И Лисард понял, что знает этого третьего, знает, но не может вспомнить. Парень резко обернулся и принялся искать его взглядом, но наблюдатель исчез. Исчез и нарисованный то ли памятью, то ли воображением мир, сменив декорации на серые стены корабельной тюрьмы. Рядом с Лисардом сидела Магда и гладила его по волосам: не то материализовалась из воздуха только что, не то давно была здесь.

– Мама? – какое странное слово, хочешь выдохнуть его с ненавистью, а получается жалко, как у котенка. – Давно ты тут сидишь?

Она кивнула, положив прохладную руку ему на лоб. Лисард тут же сбросил ее и, поднявшись, сел на постели. Нужно было спросить зачем она пришла, чего хочет, но язык не поворачивался, глупые нелепые слова налипли на него, сделав неподъемным. Прости? Только за что ему извиняться перед женщиной, пытавшейся убить ни один раз. Там на Итоге ее слово подменили, и теперь она его ненавидела. А вот он не смог возненавидеть ее в ответ - как ни пытался, ничего не получалось.

– Им нечего предъявить тебе, даже взрыв флюверса пришлось признать ошибкой осматривающих. Это…

– Нокс, я знаю.

Она вздохнула и уставилась в пол, словно вот-вот на него должны вывести тайну их существования. Но ничего кроме теней там не было.

– Почему ты вернулся к отцу?

– А почему ты остаешься в Республиках? Не верю, что ты заодно с этим чудовищем, – Лис задумался, пытаясь подыскать больше аргументов в тему, но потом махнул рукой.

– Мой милый мальчик, – Магдалена грустно улыбнулась, – если бы мы легко находили в себе ответы на наши поступки, жить было б куда как проще, – она поднялась, и склонившись над Лисом, поцеловала его в лоб, а потом ушла, не прощаясь.

Лисард уйти не мог, потому долго смотрел в люминесцирующий потолок, напоминающий звездное небо. Нокс продолжал злился из-за выходки с серпантином, да еще и принцесса Мартиша скорее всего подлила масла в огонь из-за отказа отдать им Еву. Все это может плохо закончится, уже заканчивается плохо.

Суэльские Республики, Церра, 46 день каелу.

Это было забавно: два абсолютно непохожих друг на друга человека являлись по факту лучшими друзьями. Вспыльчивый резкий Лисард и спокойный вежливый Алекс. Первый известен во Вселенной своими деяниями, второй лишь принадлежностью к определенной семье. И вот оба они находились в заключении в одно и то же время, но если первый был вынужден сдаться, Алекс пришел сам, чуть ли не напросился за решетку. Что связывало этого мальчишку с ее отцом? Магдалена была заинтригована, поэтому покинув корабль миротворцев на орбите Орсима, направилась прямиком на Церру. Сын Юлии Венкс давно ее интересовал, и если Юлия не кинулась спасать Лисарда, как предполагала Магда, то может сделает это ради своего ребенка?