— Я бы не сказала, что это так уж невозможно, — возразила графиня. — В жизни случаются и более невероятные вещи. Хотя, знай о них кто заранее — в один голос бы заявили, что такого просто не может быть.

— Все в мире предопределено, чему быть, того не миновать. Но все-таки ваше желание вряд ли осуществимо.

— Что бы ты ни говорил, я всегда считала, что человек способен противостоять судьбе.

— Простите мою дерзость, но вы по-прежнему остались той же бесшабашной девчонкой, которую я когда-то встретил в лесу в Марше.

Лихорадка нетерпеливого ожидания отъезда, охватившая Марти, после его встречи с Лайей превратилась в сокрушительный ураган. Прошло лето, убрали урожай с виноградников на холмах Магории, молодое вино свезли на склад в городе и убрали в погреб. Почти все вечера после работы Марти просиживал в доме Баруха, выспрашивая у него мельчайшие подробности обо всех портах, которые собирался посетить. Знания менялы были поистине неисчерпаемы, и Марти стремился с максимальной пользой использовать его богатейший жизненный опыт. В течение этих суматошных месяцев благодаря усилиям Аиши ему удалось несколько раз встретиться с Лайей в доме ее бывшей няни, и с каждой встречей зародившаяся любовь становилась все крепче.

В этот вечер Марти сидел в саду менялы под развесистым каштаном, за кубком превосходного вина из подвалов Баруха, забрасывая своего собеседника вопросами, внимательно слушая его советы и запивая их вином.

Спруга Баруха Ривка удалилась и вскоре вернулась со стеклянным графином, чтобы наполнить кубки, а за дверью тем временем пряталась Руфь, которой не терпелось послушать, о чем отец будет говорить с красивым и галантным молодым человеком.

В эту минуту как раз заговорил Бенвенист.

— Прежде всего, должен сказать, вас можно считать богатым человеком. Многие графские придворные не имеют и малой толики вашего богатства.

— Здесь я всецело полагаюсь на вас, — ответил Марти. — Мое дело — спокойно трудиться, как завещал отец, зная при этом, что мое достояние в надежных руках. Но все же расскажите мне подробней о том, чем я собираюсь заняться.

— Видите ли, Марти, далеко не всякий товар можно свободно ввозить и вывозить. Есть и такие товары, которые в определенные города ввозить строжайше запрещено.

— И от чего же это зависит?

— От многих обстоятельств. Например, от того, не воюет ли этот город с графствами Барселона, Жирона и Осона. Или если вывоз каких-то товаров может составить конкуренцию или просто не понравится какому-нибудь крупному тамошнему купцу.

— А кто будет следить за разгрузкой товаров в порту?

— Вы должны иметь полное представление о законах каждого королевства, в чьих портах будут останавливаться ваши суда. Именно от этого в значительной степени будет зависеть успех вашего предприятия. Например, вы должны знать, что в Барселону запрещено ввозить товары из Генуи, а в других государствах существует запрет на ввоз товаров из Венеции или Константинополя. Таким образом, выгружая товары в том или ином порту, нужно учитывать, какому государству этот порт принадлежит. Именно в этом, и только в этом будет состоять ваша ответственность, поскольку риск за возможные ошибки капитана, непогоду и нападения пиратов возьмет на себя покупатель вашего судна.

— А что, если во время плавания неожиданно представится возможность закупить товар, нигде не входящий в список запрещенных? Что мне тогда делать?

— Купить его. Никто не посмеет возражать или применить какие-либо санкции.

— А как я смогу оценить, подходит ли новый товар для наших целей, если не имею представления о его свойствах и правилах перевозки?

— Не беспокойтесь по этому поводу. В каждом порту вас будут встречать иудеи, способные оценить цену товара и риск, связанный с его доставкой, они всегда дадут вам добрый совет. В любом случае, мы поддержим ваше решение, а наше слово нерушимо.

— Меня больше тревожит другое, учитель.

— Прошу вас, не называйте меня так. Знания, которые я могу вам передать — всего лишь плод многих лет проб и ошибок. Но какие еще сомнения вас одолевают?

— Как мне понять понять, что та или иная сделка принесет выгоду?

— Везде, куда бы вы ни направились, вас будут ждать наши люди, они с радостью всё вам объяснят. Все они знают латынь. В любом уголке Средиземноморья Рим так или иначе оставил свой след, и местные жители везде могут сносно объясниться на латыни. Так что вы всё поймете.

Марти забросал своего друга вопросами про разные порты Средиземноморья и всевозможные ситуации, которые там могут возникнуть, и на все свои вопросы получил серьёзные и основательные ответы.

— Простите мою назойливость и то, что я злоупотребляю вашим терпением, — произнес Марти, хотя его интерес, казалось, был неисчерпаем.

— Не беспокойтесь. В конце концов, мы же собираемся стать партнерами. А теперь позвольте мне ненадолго отлучиться: мочевой пузырь не заставишь ждать. Признаюсь, вот уже много лет он держит меня в позорном рабстве, которого не избежит ни богатый, ни бедный, ни нищий, ни граф.

— Разумеется, Барух. Ведь это ваш дом, и я не стану доставлять вам хлопот. Я и так уже засиделся, хотя правила вежливости гласят, что гость не должен задерживаться в чужом доме после захода солнца.

Меняла поднялся и, заверив своего молодого гостя, что ничего не доставляет ему такой радости, как его визиты, вышел.

Этим немедленно воспользовалась Руфь; она вошла в комнату с графином в руках и, не обращая внимания на суровый взгляд матери, приблизилась к Марти и предложила ему еще один стакан золотистой жидкости.

— Я слышала, будто бы вы собираетесь в долгое путешествие? — спросила девочка, как будто не разузнала все подробности этого дела.

— Да. Я рискнул заняться делом, о котором мало что знаю, и хочу постараться его освоить. Поэтому я так нуждаюсь в добрых советах твоего отца.

— Вы далеко уезжаете?

— Насколько позволят время, море и обстоятельства.

— Как я вам завидую! — вздохнула девочка, прикрыв глаза. — Вы повидаете мир, получите бесценный опыт, вам будет, что вспомнить. Если бы я могла снова родиться на свет, я бы хотела родиться мужчиной. Жизнь еврейской девушки скучна и однообразна. А кроме того, целиком зависит от родительской воли и капризов судьбы, которая может дать в мужья хорошего человека, а может — какого-нибудь противного старикашку.

Ривка хотела уже вмешаться, но Марти ее опередил.

— Не думаю, что отец отдаст тебя в жены кому-нибудь, с кем ты будешь несчастна. Тебе повезло родиться дочерью доброго и любящего отца.

В эту минуту на кухне что-то упало, и Ривка, бросив на дочь строгий взгляд — впрочем, Руфь сделала вид, будто ничего не заметила — вышла посмотреть, что стряслось.

— Может быть, вы и правы, но я знаю, что случись мне полюбить христианина, отец никогда не даст своего благословения, — ответила девочка, пользуясь тем, что никто из ее родителей ее не слышит.

— Но ведь это естественно, — возразил Марти. — Тебе же лучше выйти замуж за молодого человека твоего вероисповедания, имеющего те же привычки и получившего такое же воспитание, чем за чужака, чтобы потом привыкать к незнакомым обычаям. Уверен, что у тебя куда больше знакомых молодых людей среди евреев, чем среди христиан.

— А вот я в этом совсем не уверена, — надула губки девочка. — Вот, например, вас я знаю: вы ведь часто бываете в нашем доме, и отец всегда рад вас видеть.

От такой девичьей непосредственности Марти стало не по себе, он даже слегка встревожился.

— Ты очаровательная девочка, у тебя множество достоинств, но ведь ты сама только что сказала, что не хочешь выходить за старика; а мне бы не хотелось добавлять к этому еще и религиозные осложнения.

— Я никогда не называла вас стариком.

Марти не знал, что и возразить против откровенности храброй девчушки, но тут послышался голос Баруха, избавивший его от неприятных объяснений.