Вслед за ним в лодку сел один старик, а другой, закатав до колен заплатанные штаны, помог столкнуть лодку в море. Пока гребец доставал весла, пассажир с интересом рассматривал фигурку дракона. Старик на минуту отвлекся от своего занятия и с гордостью пояснил:

— Это дракон. Так куда вас доставить?

— Вон на тот корабль с узким черным корпусом, что стоит на якоре возле триремы. Когда подплывете ближе, увидите на корме его название: «Морская звезда».

Взявшись за весла, старик продолжил рассказ.

— Когда-то в юности я знавал одного пирата-бербера, настоящий был дьявол, я вам скажу. Его прозвали Драконом. Всем, что я теперь знаю о море, я обязан ему. В память о нем я и сделал эту фигуру.

— Очень красивая, — заметил Марти.

— Я рад, что она вам нравится. Вы, должно быть, истинный сын моря.

— Во всяком случае, у меня есть собственный корабль, правда, я владею им на паях. Так что меня можно назвать судовладельцем.

— То-то я гляжу, вы больше похожи на сухопутного человека, — заметил старик. — У моряков другая походка.

— Уверен, она изменится, как только я выйду в море.

— Ваша милость желает продолжить плавание?

— Разумеется. Я собираюсь отплыть на « Морской звезде».

— Как я вам завидую! Если бы вы знали, каково это: всю жизнь провести в море, а теперь куковать на берегу, потому что старым костям уже не под силу морская качка. Знали бы вы, какое это проклятие! Любой моряк предпочтет, чтобы его кости покоились на морском дне, как и ребра его корабля, нежели, медленно угасая, доживать свои дни в какой-нибудь грязной дыре.

Марти решил, что не стоит продолжать этот разговор, и старик с тяжёлым вздохом вновь принялся грести. За всю дорогу до корабля он больше не сказал ни слова.

Один из матросов на «Морской звезде» узнал Марти и сбросил ему веревочный трап. Но прежде чем взобраться по ней, Марти повернулся к старому лодочнику и сказал:

— Подождите меня здесь. Не волнуйтесь, что зря потратите время, я умею быть щедрым.

— Хорошо, я подожду вас, капитан.

Марти улыбнулся, польщенный, что его наградили столь почетным званием.

Поднявшись по трапу, он ступил на старые доски палубы и с радостью вдохнул знакомые и милые сердцу запахи.

— Капитан на борту? — спросил он.

— Он в своей каюте.

Кивнув матросу, Марти направился в каюту Базилиса.

В ответ на его стук за дверью послышались чьи-то нетвердые шаги, и на пороге появился не слишком трезвый моряк. Удивление на его лице сменилось откровенной радостью: за время совместного плавания их связала самая крепкая дружба.

— Какой приятный сюрприз! — воскликнул капитан. — Я думал, вы сейчас в Пелендри.

— Я туда и собирался, но пути судьбы неисповедимы, и прошлой ночью произошло одно событие, которое заставило меня изменить планы, медь пока отошла на второй план.

— А что же теперь на первом?

— Увидеться с вами.

Грек выжидающе прищурился.

— Я вас слушаю, — произнес он.

— Видите ли, Базилис, — начал Марти. — Если это возможно, мне бы хотелось отправиться с вами в Сидон, если, конечно, вы не раздумали идти туда.

— Разумеется, нет. И мой корабль, как всегда, к вашим услугам. Меня немного смущает только одно.

— Что именно?

— Как я уже говорил, с людьми из Никосии — а большинство моих матросов как раз оттуда — непросто иметь дело. Так что я сам не знаю, когда мы сможем отплыть, сначала нужно собрать всех на борту.

— Не беспокойтесь, — ответил Марти. — Я остановился в «Минотавре». Когда будете готовы отчалить, просто известите меня. Я все время буду в Фамагусте — кроме сегодняшнего вечера и, возможно, завтрашнего утра. Сегодня я собираюсь в Пелендри, чтобы договориться о покупке меди.

— Значит, договорились, — ответил капитан. — А теперь простите меня, я должен сойти на берег, нужно погрузить на корабль солонину, сухари и прочее. Придется лично следить за погрузкой, эти киприоты те ещё жулики, с ними нужен глаз да глаз! Они и кошку ободранную запросто подсунут вместо зайца. Об этих пройдохах прямо-таки легенды ходят!

— Если не возражаете, я подожду вас в лодке, а потом доставлю на берег, где меня ждет повозка, на ней мы вместе доберемся до Фамагусты, а уже оттуда я отправлюсь в Пелендри.

— Вы очень любезны. Я только отдам распоряжения боцману, а потом отправимся в Фамагусту.

Они забрались в лодку. На берегу Марти рассчитался со старым моряком, дав тому щедрые чаевые, и вместе с Базилисом забрался в повозку Элефлериоса. В Фамагусте Марти расстался с греком и отправился в Пелендри.

Лайя не верила, что ей может грозить опасность со стороны отчима. Да, она знала, что он скуп, желчен и явно не заслуживает доверия графа, но она даже помыслить не могла, что муж ее матери способен на такое бесчестье. Аиша исчезла из ее жизни. Лайя подозревала, что отчим отослал ее в одно из дальних поместий, и теперь она осталась в полном одиночестве. К ней приставили новую служанку — на сей раз душой и телом преданную отчиму.

Ее раздумья прервал негромкий стук в дверь.

— Войдите! — откликнулась она.

В двери появилась суровая и вечно кислая физиономия новой дуэньи, которая теперь выполняла обязанности верной и любимой Аиши.

Войдя в комнату, женщина поставила на стол поднос с тарелкой супа, жареным зайцем и любимым вишневым пирогом Лайи.

— Отныне вы будете обедать у себя в комнате. Таков приказ хозяина. Когда закончите, ступайте в кабинет отца.

Не дожидаясь ответа, мрачная дуэнья удалилась, как будто приказы хозяина ни сомнению, ни обсуждению не подлежали.

Лайя едва притронулась к еде и стала ждать. В скором времени явилась Эдельмунда — так звали ее тюремщицу.

— Вы готовы? — спросила она. — Вы же знаете, дон Бернат не любит ждать.

Лайя поднялась и молча кивнула.

— В таком случае, прошу следовать за мной, я должна лично проводить вас до кабинета.

— Хотите сказать, что я узница в собственном доме?

— Я всего лишь выполняю приказ. В конце концов, если бы вы не злоупотребляли добротой и доверием отца, этого бы не случилось.

Они долго петляли по длинным коридорам, пока не добрались до дверей кабинета Берната Монкузи.

Здесь дуэнья осторожно постучала в дверь и попросила разрешения войти.

— Дон Бернат, я привела вашу дочь, как вы приказывали.

Изнутри послышался хриплый голос советника.

— Оставьте нас и подождите в коридоре, пока мы не закончим. После этого вы отведёте ее обратно.

Дуэнья потянула за дверную ручку и слегка подтолкнула девушку вперед. Лайя вошла в комнату, в страхе ожидая слов отчима. А тот, как будто не замечая ее присутствия, продолжал что-то писать гусиным пером, время от времени макая его в красные чернила. Прошло немало времени, прежде чем советник, посыпав песком пергамент, чтобы чернила скорее высохли, сделал вид, что наконец-то заметил Лайю, и неожиданно ласково проворковал:

— Ну, вот ты и здесь! Проходи и садись, дитя мое, не стой у дверей.

Лайя подошла к столу и села на обычное место.

— Расскажи, как у тебя дела?

Его тон и выражение лица не предвещали ничего хорошего. С другой стороны, Лайя не хотела понапрасну злить старика, понимая, что ничего этим не добьётся, а потому спокойно ответила:

— Мне нечего вам рассказать. Моя жизнь вам и так известна от начала до конца, и она довольно безрадостна. Особенно после того, как вы отняли у меня Аишу, которая скрашивала мои дни.

Монкузи даже бровью не повел.

— Я должен присматривать за тобой, Лайя. Эта особа, твоя рабыня, обманула мое доверие и жестоко насмеялась над нами. Я не виню тебя в случившемся, ты еще слишком молода, чтобы понимать происходящее. Это она своим порочным искусством заронила греховные мысли в твою прелестную головку. Ты же знаешь, как я люблю тебя, для меня нет никого дороже.

— Простите, но вы ошибаетесь. Она была моей радостью, моей подругой и утешением, которого мне так не хватало, когда умерла мама. А вы у меня ее отняли.