Раненого осторожно поддерживали двое всадников, шлем сняли с головы, и теперь был виден кровоточащий синяк, капитан ошеломлённо тряс головой, приходя в себя.

— Думаю, его надо доставить к лучшему лекарю, отец, — сказал Бастиан. — А что касается негодяя, то он, конечно, никогда не проходил армейской тренировки, но имеет твёрдую руку и острый глаз…

— Несомненно… — Император вновь посмотрел на пойманного. — И я найду прекрасное применение его талантам! — Хотак раздул ноздри. — В шахтах всегда недостаток в сильных рабочих!

— Но сначала я хотел бы его допросить, — вклинился Бастиан.

— Сделай это, выясни все от и до. — Оскалившись, Хотак добавил: — Нельзя допустить беспорядка в империи, в ней всегда будет мир и процветание!

Окружающие их минотавры радостно закричали, услышав последние слова, и император соизволил милостиво улыбнуться, пока уводили оглушённого Дулба.

Затем улыбка увяла, сменившись хмурым взглядом.

— Вытряси из него всё, что знает, — сказал он вполголоса, — и что не знает, пусть выложит тоже… — Хотак потёр лицо тыльной стороной руки, под глазами у него явственно обозначились тёмные круги. — Да, пусть капитана наградят чем-нибудь солидным…

— Конечно, отец, — склонился Бастиан. Хотак развернул коня.

— А теперь продолжим выезд, нельзя же все отменить…

— Ты хочешь продолжить? После всего случившегося?!

— А что такого произошло? Так, одинокий выскочка… Если бы не рана Дулба, можно было вообще не останавливаться. Но ты видел, как реагировали простые минотавры? Они расступились, помогая поймать злодея, а не скрывали его! Можешь себе представить, как я выглядел бы, спрятавшись в середине колонны? Это был бы позор для императора. Конечно, выезд необходимо завершить, не может быть и тени сомнения!

— Отец…

Хотак не дал сыну договорить:

— Не удивляйся, я всегда ехал перед солдатами в день решающего сражения. И враги видели, что командующий идёт вместе с простым легионером, он не сомневается в грядущей победе. Тут почти так же.

— Но сейчас не война, — напомнил ему Бастиан.

— Нет. Вот именно, что нет!

Хотак послал лошадь вперёд, вынуждая всех догонять его, подстраиваясь под быстрый галоп, — На войне всё было просто, сын.

Капитан Азак вынужден был признать, что без проводника им бы никогда не отыскать Петарку. Мало того, что со стороны она выглядела как хаотичное нагромождение скал, так ещё и океан со всех сторон скрывал густой туман, затрудняя навигацию. Рифы и мели окружали остров, делая путь к нему ещё более трудным.

Неизвестное судно провело их вперёд, словно по невидимому канату, и «Драконий Гребень» вошёл в маленькую, укрытую от посторонних глаз гавань, ощутив себя, наконец, в безопасности.

Петарка была уже однажды колонизирована: руины деревянных домов лепились к скалам, соединённые висячими мостами и лестницами, на верхушках и склонах утёсов шумели небольшие рощи, вокруг причала высилось восемь зданий, в которых хранились припасы и жили моряки.

В течение следующих двух месяцев экипаж «Драконьего Гребня» обитал там, занимаясь ремонтом, сбором плодов хлебного дерева и рыбной ловлей, тщетно стараясь выдумать какой-нибудь план. Небо переливалось загадочными цветами, и хотя все признаки указывали на то, что недалеко бушуют сильные штормы, ни один из них не обрушился на остров.

Корабль, приведший их к острову, ушёл, даже не бросив якоря, но все знали, что рано или поздно он возвратится. И он появился, сопровождая другое судно, принёсшее вести из империи. Почти такой же по классу, как и милый сердцу Азака «Драконий Гребень», посланец убрал паруса и бросил швартовы. Рахм немедленно впился взглядом в цвета килтов прыгающих на берег моряков.

— Джубал! — радостно заорал он. Старший минотавр, покрытый черным мехом, обернулся и приветственно вскинул руку.

— Джубал? — недоуменно пробормотал Азак. — Старейшина Джубал?

— Бывший старейшина Джубал, — проговорил минотавр звучным, густым басом, который не смогли изменить годы. Его правая рука не двигалась, повреждённая в одной из битв ударом людоеда. — Мне удалось унести ноги как раз тогда, когда двери трещали под секирами лакеев…

Пока он говорил, тонкая изящная лодка, окрашенная в морские цвета, скользнула к пирсу. Четверо моряков удержали её неподвижно, и на берег спрыгнула высокая стройная фигура, одетая в серый килт и длинную меховую накидку. Вновь прибывший приблизился, посматривая сверху вниз:

— А вот наконец и сам капитан Гаэрт, — представил его Рахм.

Тот склонил голову:

— Я рад, что вы вовремя получили моё предостережение, старейшина…

— Благодарить должен не только я, — произнёс Джубал, не сводя с загадочного капитана взгляда, — но и ещё дюжина моих людей, которые иначе погибли бы.

— Мы предупредили, кого смогли, — сказал Гаэрт, — но времени было мало. Рахм кивнул.

— Но почему? Ты же никогда не любил Чота…

— Чот всегда обеспечивал стабильность, хотя в последние годы и сильно сдал, пренебрегая делами… Хотак же… Хотак тревожит всех нас.

Азак обычно не вмешивался в подобные разговоры, но тут не выдержал:

— Что значит «нас»? Какой клан ты представляешь? Я могу прозакладывать голову, что подобных кораблей никогда не спускали со стапелей Нетхосака или Мито! Кто вы?!

Командующий решительным взглядом остановил друга, вновь кивнув Гаэрту:

— Они помогли нам, Азак. Оставь их тайны им.

— Рад, что не ошибся в вашей порядочности, командующий. Вы соблюдаете договор, — прокомментировал высокий капитан.

— Не обижайтесь, капитан Гаэрт, — сказал Рахм. — Несмотря ни на что, именно вам я обязан спасением и спокойной жизнью на острове. И возможностью ответить ударом на удар.

Азак гневно посмотрел на стоящие в бухте корабли.

— Это с тремя судами ты собираешься наносить ответный удар? Я бы пошёл с тобой куда угодно, Рахм, но, боюсь, Хотак даже не ощутит нашей атаки.

Гаэрт ещё больше расстроил старого моряка:

— Моё судно не считайте, капитан. Я и так рискую, вступая с вами в контакт. Это ваша империя, и именно вам её отвоёвывать.

Рахм тоже выглядел потрясённым:

— Но я надеялся…

— Однажды нас свела судьба, и больше такого не повторится. — Гаэрт поклонился командующему. — Я оставляю вас тому, что предначертано богами.

Глаза Азака налились багровым огнём:

— Ах ты, худосочный…

— Азак! — одёрнул его Рахм. — Пусть делает, как считает нужным.

Гаэрт вспыхнул и положил руку на длинный кинжал, его ноздри гневно раздулись, глаза превратились в щёлочки.

— Капитан Гаэрт, — проговорил Рахм, удерживая Азака, — ты говорил с нами откровенно, спас наши жизни, пожертвовав своими интересами… Я благодарен тебе и хотел бы иметь рядом столь благородного союзника… Но я понимаю, что движет тобой… — Рахм отвёл рога в сторону.

Гаэрт повторил его жест, подтверждая, что между ними нет никакого конфликта.

— Азак…

Капитан грозно запыхтел, но тоже совершил ритуальное движение. Гаэрт кивнул и легко спрыгнул в ожидающую лодку, а оставшиеся на пирсе молча наблюдали за его отъездом. Отплыв на приличное расстояние, Гаэрт встал и, повернувшись, крикнул Рахму:

— Ты не останешься без союзников, командующий, будь уверен, я не лгал!

— И что ты думаешь? — грустно спросил старейшина.

— Что я должен думать? — Глаза Рахма мрачно пылали. Он кинулся к концу причала и закричал вслед: — Верия? Это будет Верия?!

Гаэрт прокричал что-то в ответ, но ветер унёс его слова. Азак подошёл к Рахму и положил руку на его плечо:

— И как давно ты знаешь этого Гаэрта?

— Я переписывался с ним, а лично узнал незадолго до резни… Он высказывал опасения относительно будущих волнений, но даже его сеть шпионов проглядела Хотака и убийц…

Поколебавшись немного, Азак спросил:

— А он… действительно… кэзелати?

Рахм впился в него глазами и промолчал. Они молча смотрели, как быстро загадочное судно ставит паруса и ловит ветер. Команда двигалась с удивительной ловкостью.