Ноги отказались подчиняться бывшему рыцарю — на несколько мгновений он позволил себе отвлечься, И ужас, исходящий от дракона, пронизал его до костей.

В тот же момент нага придвинулась ближе. Странный, тяжелый запах притираний, которыми она пользовалась, смешивался с гнилым смрадом болота. Дамон почувствовал слабость, тошноту — он был готов умереть. «Лучше бы я дал штормовому морю поглотить меня, — подумал Грозный Волк, но тут же прогнал эти мысли. — Не видать дракону моей смерти! Иначе мне не видать моего сына!»

— Нужно победить его ужас, — прохрипел он скорее себе, чем Фионе или Рагху, — и магию Нуры. Не поддаваться! Драться!

Дамон сконцентрировал свой гнев, используя тот же прием, что и при управлении синим драконом, когда нужно было подавить его волю. Ослепленный ненавистью, он отскочил от Фионы с Рагхом и помчался к Мэлдреду.

— Рагх! — крикнул он через плечо. — Это Нура Змеедева отняла у тебя крылья.

Грозный Волк надеялся, что это открытие поможет дракониду воспрянуть духом, но наблюдать, как отреагирует сивак, было некогда. Бывший Рыцарь оттолкнул удивленного Мэлдреда и быстро выхватил из решетчатых ножен за спиной людоеда двуручный меч, с которым тот никогда не расставался.

— Дамон, нет!

Мэлдред протянул руку к мечу, но его друг, пылая ненавистью, в два прыжка оказался перед драконом. Ауре ужаса противостояла его решительность, а клинок был готов к бою.

Пылающие желтые глаза мигнули, но дракон не пошевелился и не произнес ни слова, лишь его чешуя продолжала отвратительно шуршать.

— Стой, Дамон!

Сосредоточившись на драконе, Грозный Волк не заметил выпада Мэлдреда. Людоед ударил его сбоку, выбив из рук меч. Клинок отлетел далеко в сторону, загремев по камням.

— Дамон! — настаивал маг, подняв руку в предупреждающем жесте. — Ты должен выслушать меня!

Бывший Рыцарь ударил друга и одним прыжком оказался возле оружия.

— Нет уж, это ты послушай меня, Мэл! Дракон управляет тобой! Этот дракон…

— Но это не Сабл! — прокричал Мэлдред. — Ему нет никакого смысла убивать тебя!

Да, это была не Онисаблет — и Рагх утверждал то же самое, — но из его пасти исходило такое же зловоние, а в пещеру проникали болотные звуки — все говорило о том, что они во владениях черной драконицы.

«Но почему другой дракон прячется на болоте владычицы Сабл? И почему Мэлдред раболепствует перед ним?»

Дамон немного опустил меч:

— Хорошо. Я слушаю. Говори быстрее. Из-за спины Мэлдреда послышалось шипение Нуры Змеедевы — Фиона и Рагх двинулись вглубь пещеры, навстречу своей судьбе. Слова Грозного Волка, обращенные к дракониду, не произвели на того ровным счетом никакого впечатления.

— Я жду, Мэл.

— Дамон, — начал Мэлдред, — я уверен, что говорю тебе правду. Дракон меня не контролирует — ни сейчас, ни когда-либо вообще. Но я… в союзе… с ним. Я доставил тебя сюда по его просьбе. Я должен помнить о своей семье, своем народе… и я…

Немигающие глаза Грозного Волка сузились и встретили взгляд дракона из-под полуопущенных кожистых век.

Было что-то знакомое в этом создании, особенно в его глазах, их странном разрезе. Внезапно Дамон заметил в них свои отражения. В одном глазу был он, но на несколько лет моложе — светловолосый, справедливый и неустрашимый, в другом — полумертвый, с чешуйкой красной драконицы на бедре.

— Мглистый Дракон, — произнес бывший рыцарь.

Да, это был тот самый мглистый, который когда-то излечил его своей кровью — с помощью серебряной драконицы. Кровь и магия дракона избавили Дамона от власти Малис, но красная чешуйка на его ноге почернела, темными стали и волосы, и душа.

Сердце Грозного Волка похолодело. Он придвинулся ближе к мглистому дракону.

Дамон сильно изменился после того рокового дня, но что стало с драконом? Он заметно постарел — и это было странно. Несколько лет — ничтожный промежуток времени для существ, чья жизнь измеряется многими веками.

Раздался грохот, пол пещеры содрогнулся, с потолка посыпались мелкие камни. Бывшему рыцарю понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: дракон заговорил — впервые с того момента, как они оказались здесь.

— Ты помнишь?… В горах… далеко отсюда…

— Да. За много миль отсюда и несколько лет назад.

Дамон никогда этого не забывал. Даже великий маг Палин Маджере не смог избавить его от чешуйки, но мглистый дракон спас его в тот день, когда бывший рыцарь случайно наткнулся на его пещеру.

Дракон не просто заметно постарел, он стал значительно больше и теперь достигал в длину почти двухсот футов. Грозный Волк недоумевал, почему тот так вырос и отчего выглядит таким старым. Что могло так повлиять на дракона? Неужели магия?

— Да, я помню, — повторил он. Пещера вновь содрогнулась.

— Ты спас мне жизнь. Я признаю, что обязан тебе.

— Ты знаешь этого дракона? — спросил Рагх, украдкой оглядываясь на Нуру. — И эту змею? Как ты…

Дамон жестом успокоил сивака и сконцентрировался на грохоте, чтобы разобрать глухие и чрезмерно растянутые слова дракона.

«Он выглядит не только старым, но и утомленным. — подумал Грозный Волк, — хотя ни того ни другого просто не может быть…»

— Ты хочешь получить с меня долг? — спросил он, гадая, правильно ли понял мглистого.

«Действительно ли дракон приказал Мэлдреду доставить меня сюда? — размышлял бывший рыцарь. — Впрочем, у меня все равно нет времени возвращать этот долг. Скоро чешуя убьет меня, а до этого надо успеть помочь Фионе и найти Рики с ребенком».

— Чего же ты хочешь?

«Действительно, чем человек может быть полезен дракону?»

Дамону вновь пришлось сосредоточиться, чтобы разобрать грохочущие слова ответа.

— Убей Сабл, — произнес мглистый дракон. — Я хочу, чтобы ты убил черную драконицу, хозяйку болота.

— Нет! — Грозный Волк почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. — Это невозможно!

Фактически все происходящее было невозможным: перенесенный сюда лучшим другом Мэлдредом, он стоит перед старым изможденным драконом, который всего несколько лет назад был полон сил и энергии, а за ним внимательно следит Нура Змеедева в облике змеи, и она, очевидно, совсем не против гибели своей повелительницы.

— Один человек не в силах противостоять дракону, — сказал Дамон, — и я не выйду против Сабл. Я чту то, что ты спас мне жизнь, но я даже не буду пытаться — это глупо.

— Я спас тебя от красной драконицы только затем, чтобы ты смог услужить мне сейчас. — Дракон погрузил коготь в пол пещеры. Раздался хруст. — Я спасал и других, чтобы они служили моим целям, но на тебя была самая большая надежда. Ты — единственный.

Нура зашипела, когда Мэлдред вынул свой меч из ослабевшей руки Дамона.

— Мне непонятна твоя роль в этой истории, — горько сказал Грозный Волк. — Тебе придется серьезно потрудиться, чтобы объяснить мне все — позже, когда мы отсюда выберемся. Именно это я сейчас и намерен сделать.

Он сделал попытку уйти, но людоед твердо взял его за руку:

— Ты не можешь уйти, Дамон. По крайней мере — пока. Прежде дай согласие убить Сабл.

— Ты такой же безумец, как Фиона! — Дамон стряхнул его руку. — Убить Великую Драконицу? Да ни один человек, ни армия не справится с ней. И зачем мглистому дракону нужна смерть Сабл?

— Чтобы получить ее владения, — пророкотал мглистый.

Он на минуту закрыл глаза, так что в пещере потемнело, а когда снова открыл их, бывшему рыцарю показалось, что их желтое свечение направлено прямо ему в лицо. Губа дракона приподнялась, обнажив зубы цвета кварца, между которыми мелькнул змеиный язык.

— Ты можешь убить Сабл. Ты — единственный, кто может это. — Эти слова произнесла Нура Змеедева, которая проскользнула ближе. — Я испытывала тебя, Дамон, и я знаю, на что ты способен.

Грозный Волк повернулся, чтобы посмотреть в ее холодные глаза.

— Мэлдред тоже проверял тебя. Он сделал это гораздо лучше, чем я.

— У меня не было выбора, — вмешался в разговор людоед, когда Дамон бросил на него бешеный взгляд.