— Здесь нет другого выхода! — прорычал он несколько минут спустя и добавил тише; — Всегда знал, что мне суждено утонуть. Только очень не хочется умирать в компании Дамона.

Свет факела Грозного Волка призрачными бликами отражался в воде и слабо освещал стены пещеры, покрытые затейливой резьбой — сотнями изображений гномов. Они ковали оружие, готовили пищу, добывали руду; полная пара танцевала вокруг алтаря-наковальни; ребенок складывал пирамиду из камней… На потолке располагалась мозаичное лицо Реоркса, почти такое же, какое было в пещере наверху. В одной из стен был глубокий пролом, и Риг указал на него остальным:

— Должно быть, здесь поток и прорвался. Скорее всего, изначально он был не особо сильным, но из-за всех этих дождей наверху уровень воды поднялся, — сказал он, направляясь к стене, но тут же обо что-то споткнулся и качнулся вперед, едва не упав, но сумел удержать равновесие. Несмотря пронзительные жалобы перепуганного кобольда, мореход продолжил путь, теперь медленно, тщательно ощупывая дорогу. Оказалось, что он споткнулся о каменную скамью, поскольку двумя шагами дальше наткнулся на край чего-то, что определил как каменный же стол. Ригу еще несколько раз попадались на пути скамьи и еще какие-то неизвестные предметы. Их было все больше, скрытых под гладкой чернильной поверхностью, и мореход шагал все медленнее. Наконец он зачерпнул пригоршню воды и плеснул в Рикали, чтобы привлечь ее внимание:

— Эй, ты! Будь осторожнее! Здесь под ногами полно всякой дряни!

Сейчас Риг проклинал свое обожаемое оружие, которым был обвешан с головы до ног, но он не позволил бы себе избавиться хотя бы от одного, самого завалящего, кинжала.

— Во всем виноват проклятый дождь, — пробормотал он себе под нос, когда наконец достиг пролома в стене. — Должно быть, река так вздулась, что проломила тонкую перегородку. Да, так оно и есть, — констатировал Риг, ощупывая края пролома.

Полуэльфийка повернулась к Ригу. Вода поднялась н теперь доходила ей до подбородка, правда для этого миниатюрная девушка вынуждена была все время идти на цыпочках.

— Очень хорошо. Я просто счастлива, что ты сообщил мне, — раздраженно сказала она, — Оказывается, мы все собираемся утонуть из-за какого-то паршивого дождя.

Дамон с плеском двигался позади Рикали. В его глазах светилось замешательство, но на лице застыло стоическое выражение, он то и дело окидывал взглядом стены пещеры. Грозный Волк дышал ровно и шел уверенно, словно точно знал дорогу и нисколько не беспокоился о том, что может оказаться под ногами.

Мореход покачал головой, удивленный спокойствием Дамона, глубоко вздохнул и вошел в пролом, на всякий случай придерживаясь за стену, чтобы течение, если оно усилится, не сбило бы с ног. Несун испуганно кашлянул и крепче вцепился в шею Рига. В свете факела было видно, как пальцы Мер-Крела осторожно ощупывают стену.

— Дорогой, что он собрался делать? — спросила Рикали, вынужденная опереться на плечо Дамона, чтобы удержаться на поверхности.

Грозный Волк не ответил, но раздраженная девушка, не заметив этого, продолжала засыпать его ничего не значащими вопросами. А он тем временем наблюдал за пальцами морехода, хотя делать это с каждой минутой становилось все труднее — факел стремительно догорал. Скоро раздалось шипение, и пламя в последний раз слабо вспыхнуло и угасло. Пещера погрузилась в густую, непроницаемую тьму. Рикали застонала и впилась обломанными ногтями в плечо Дамона:

— Милый, я не вижу ничего!

Плеск и ругательства, выкрикнутые визгливым голосом Несуна, указали на то, что мореход вернулся.

— Дамон? Рикали?

— Мы здесь, Риг. Нашел что-нибудь?

— Там остается примерно фут пространства между потолком и водой, по крайней мере, пока. Течение довольно быстрое. Думаю, это наш единственный шанс. Надо плыть по течению и молиться, что поток нас куда-нибудь да вынесет.

— Я никогда никому не молюсь, — прошептала Рикали.

— Ты с ума сошел! — взвизгнул Несун и плюнул, метя в морехода, но не попал. — Придумал тоже — лезть в эту дыру!

— А ты можешь предложить что-нибудь получше? — спросил Дамон.

Он бросил в воду бесполезный факел, одной рукой нащупал плечо Рига, а другой — край пролома. Рикали продолжала держаться за него. Дыхание девушки было прерывистым — она прилагала все силы, чтобы удержать голову над поверхностью воды и все время бормотала, что здесь слишком темно и все они в результате утонут.

— Да, я могу предложить что-нибудь получше! — завопил кобольд. — Я могу видеть! Немного. Если мы останемся здесь и обыщем эту пещеру, то, может быть, сможем…

Остальную часть его фразы заглушил низкий свод — Риг вошел в пролом вслед за Дамоном и Рикали.

Они шли в абсолютной темноте, по горло в воде, иногда плыли. Особенно тяжело пришлось Ригу — к его собственному весу прибавлялся вес оружия, особенно тяжелой алебарды, а кобольд, сидящий на спине у морехода, вцепился в его шею и затруднял движения. То и дело кто-нибудь ударялся головой о выступающие из свода острые камни, и над потоком раздавались крепкие ругательства, иной раз все ускоряющееся течение било их о стены, из которых тоже выступали каменные острия. Один раз Дамон почувствовал, как что-то живое царапнуло его ногу. Он вознес молитву ушедшим Богам, чтобы это оказалась рыба или змея, а не что-нибудь похуже, и продолжал идти.

Дамон, Рикали и Риг с Несуном на плечах уже несколько часов то шли, то плыли по течению. Подводная река петляла в толще горы, иногда поворачивая так круто, что всем казалось, будто они возвращаются к тому месту, откуда начали путь. Но постепенно русло потока выпрямилось и, судя по изменившемуся плеску воды, стало шире. Расстояние между поверхностью воды и сводом тоже увеличилось, а впереди время от времени раздавался писк летучих мышей. Рикали объявила, что это очень хороший признак: значит, дальше по течению воздушная прослойка не становилась меньше.

— А вот и нет, Рики, — возразил Несун, который продолжал висеть на шее морехода и изредка пытался помогать движению гребками коротких ног, облепленных мокрым плащом. — Это очень плохой признак. Писк означает, что летучие мыши попали в ловушку. Так же как и мы.

Слова кобольда напугали девушку, и она еще крепче впилась пальцами в плечо Дамона, да так, что у того кровь выступила. Но Грозный Волк не упрекнул ее.

Мгновением позже дно ушло у него из-под ног — глубина резко увеличилась. Грозного Волка мгновенно снесло течением, и они вместе с Рикали врезались в Рига.

— Что такое? — спросил мореход.

— Вода движется по-другому. И дело не в глубине. Что-то другое.

— Да, — перебил его Риг, — Я тоже почувствовал. Похоже, река здесь делится на два потока. Более сильный продолжает двигаться прямо вперед, а ответвление уходит влево. Кстати, там вода теплее. Возможно, это течение углубляется в самые недра гор, где кипит вулканическая лава.

— Ну и? — прервала его полуэльфийка. — И что это означает?

— Может быть, стоит разделиться? — предложил Дамон. — Я и Рикали пойдем налево, а Несун и…

— Не самая лучшая идея, — возразил Риг. — Мы все устали, — должно быть, сейчас уже глубоко за полночь. Разделяться нельзя. Лучше идите за мной. — Мореход двинулся дальше, задержавшись только для того, чтобы снять со спины кобольда и передать его Дамону. — Теперь твоя очередь, — просто сказал он и неловко поплыл вперед, стараясь не выронить тяжелую алебарду.

На жалобы Несуна и Рикали Мер-Крел не обращал никакого внимания.

— Хорошо бы, Фиона была с нами, — шептал он, упорно борясь с течением, которое норовило утянуть его на дно вместе со всем оружием. — Надеюсь, с ней ничего дурного не случилось. — Мореходу хотелось думать, что соламнийка жива и здорова, что они с Мэлдредом ней стали спускаться так глубоко под землю и выбрались наружу раньше, чем начался обвал. — Да не могло с ней ничего произойти! — заверил он себя и решил, что, как только выберется отсюда, прямо спросит у девушки, с кем ей лучше, с ним или с Мэлдредом, но, конечно, в любом случае поможет Фионе получить монеты и сокровища, чтобы выкупить ее брата. — Только бы с ней ничего не случилось. Я просто умру, если с Фионой произойдет что-нибудь плохое.