— Остановитесь! — кричала эльфийка-официантка. — Немедленно прекратите!

Толпа эльфов оттеснила ее, и, несмотря на то, что девушка голосила во всю силу легких, на нее не обращали внимания.

— Остановитесь! — присоединился к ее крикам другой голос, очевидно принадлежащий хозяину таверны. Его вопли сопровождались ударами по медному горшку, которые делали голос хозяина еще менее приятным. — Будьте добры прекратить! Немедленно перестаньте!

— Не я это начал! — огрызнулся Дамон и неуклюже увернулся от подступающего эльфа, вооруженного длинным кухонным ножом. Нога Грозного Волка подвернулась, и он, потеряв равновесие, сбил с ног трех других противников, которые заступили ему проход к двери. В этот момент Дамон правой штаниной зацепился за гвоздь, торчащий из ножки стола, и ткань треснула, обнажая его бедро и большую черную драконью чешуйку на нем. Свет фонарей отразился в ее поверхности, облив пластину брони серебром и заставив ее таинственно мерцать.

Эльфы, увидев это, подались назад, задохнувшись от ужаса, и в наступившей тишине раздался одинокий вопль:

— Магия!

— Это дар от Великой Драконицы! — взревел Годерик. Он встал на стул, чтобы перекричать разъяренную толпу, и бешено размахивал мечом. — Черная драконица подарила ему свою чешуйку!

— И вовсе не черная, — обреченно поправил Дамона. — Она была красной.

— Шпион драконов-владык! — завопили в толпе. — Убейте его!

— Я не шпион! — крикнул Грозный Волк, опуская меч на чью-то неосторожную голову. В этот момент в его многострадальную ногу впилось острие кинжала, и Дамон, совершенно инстинктивно, с силой отмахнулся, заставив тех, кто пытался помешать ему покинуть таверну, попятиться.

В центре таверны, возле ног Грозного Волка, уже лежало не меньше полудюжины эльфов — мертвых или потерявших сознание. Пол был залит вином и кровью, но еще несколько дюжин противников оставались на ногах и толпились вокруг Дамона.

Эльфы швыряли в него кружки, метя в голову и грудь, но некоторые из их импровизированных снарядов отскакивали обратно, разя совершенно не того, кого надо. Грозный Волк держал их на расстоянии, размахивая мечом и изредка отпихиваясь ногой, которая, благодаря вросшей чешуйке, производила на посетителей таверны гораздо более сильное впечатление, чем остро отточенный клинок.

Внезапно несколько противников, выступив из-за спин остальных, подобрали большую доску и, раскачав ее, швырнули в Дамона. Тот увернулся, с удивлением созерцая пролетающую над головой деревяшку, которая с грохотом врезалась в стоящих позади него. Оскорбленные эльфы из тех, кого не поразила доска, начали сжимать кольцо, и единственное, что Дамон мог сделать, чтобы не подпустить их близко, — это снова начать раскручивать свой меч.

— Не убивайте его! — раздался предостерегающий крик. Голос принадлежал Годерику, который пробивался через толпу к первым рядам. — Я хочу, чтобы он ответил перед судом за все свои злодеяния!

В ответ на слова юного эльфа раздался пронзительный свист, правда, большинство присутствующих свистуна не поддержало. Зато громко закричала эльфийка-официантка да усилились стенания раненых. Звуки показались Дамону особенно громкими, когда чей-то кулак в полете нашел его лицо. Потом кто-то ударил его в грудь, а кто-то другой — по ногам. Грозный Волк взмахнул мечом как раз в тот момент, когда Годерик попытался напасть на него. Квалинестийский клинок нашел своего соплеменника, окрасив его тунику темно-красным. Изумленный эльф пал на колени, с удивлением воззрившись на рану и недоверчиво округлив глаза — меч Дамона застрял в его груди.

Обозленные эльфы переключили внимание на упавшего Годерика, и у Грозного Волка появилась возможность быстро расправиться с теми немногими, кто все еще заступал ему путь к двери. Мгновением позже он вылетел из таверны и полной грудью вдохнул холодный ночной воздух.

Мореход сглотнул:

— А Палин… Что он сказал насчет зеленой драконицы и погибших наемников?

Дамон пожал плечами:

— Я больше не видел его.

— Но…

— Палин подставил меня. Он сделал так, чтобы я вышел против драконицы, не имея никаких шансов на победу. Но я выжил и не поступлю так больше. И надеюсь, никто никогда не повторит моей глупости. Я уже сказал тебе — драконов победить нельзя.

Риг покачал головой:

— Ты так уверен в этом? В конце концов, мы выступили против драконов и вернулись живыми. Мы боролись против них, Дамон! Ты это помнишь?

— Я видел достаточно, чтобы понять — нет никакой надежды. Риг, ты неглупый человек и уже должен был догадаться — Боги покинули Кринн и оставили своих детей на произвол судьбы. Богов больше нет, остались только драконы. Джаспер был убит драконом. Шаон была убита драконом. И еще множество мужчин и женщин, с которыми я никогда не был знаком. У нас нет никакого шанса победить владык. Неужели ты настолько слеп, что не видишь этого? В конечном счете, любой из нас будет повержен. Любой! Да, я бежал из Леса Квалинести. Но я остался жив! И теперь живу так, как хочу, делаю то, что хочу, получаю то, чего мне хочется, и берусь за те дела, для которых я создан.

— Но это неправильно… — возразил мореход.

— Неправильно? — расхохотался Дамон.

— Но разве ты не стыдишься того, чем занимался? Я имею в виду воровство и все такое…

— Нет, не стыжусь.

— Но ты приказал своим подчиненным атаковать драконицу — и они погибли.

— Они погибли бы в любом случае — приказал бы я атаковать или нет. Драконица бы все равно выследила их и убила.

— Но ведь ты сожалеешь, что убил Годерика…

— Нет, не сожалею, — фыркнул Дамон, и его глаза были настолько темны, что в них нельзя было прочесть, правда это или нет. — Сожалеют лишь глупцы и истинные герои, а я не являюсь ни тем, ни другим.

— Ферил бы это не понравилось, — пробормотал Риг, пытаясь хоть как-то задеть Дамона, но лицо Грозного Волка оставалось бесстрастным.

— Ферил навсегда потеряна для меня.

— Нет, — покачал головой мореход, опровергая это утверждение. — Я не верю. Я помню, как она относилась к тебе. Ты и она были…

— Последнее, что я слышало Ферил, — это то, что она нашла себе другого, тоже Диковатого Эльфа, с острова Кристайн. Наверное, они уже поженились.

— Вот так я и повстречался с Дамоном, — меж тем говорил Мэлдред Фионе. — В одной из таверн Оплота. Он был пьян и как раз играл в карты с полулюдоедом. На кону стояло несколько стальных монет. Как ни плох был Дамон, он обыграл своего противника. Ему даже не пришлось обнажать меч, чтобы забрать деньги.

— Это так впечатлило тебя?

Мэлдред покачал головой и усмехнулся:

— Не особенно.

— Тогда почему?… — Соламнийка казалась искренне заинтересованной.

— Меня привлекли его глаза, — честно ответил Мэлдред. — В них, как и в твоих, горел странный огонь, а в глубине плескалась тайна, только и ждущая, чтобы ее раскрыли. Мне стало так интересно, что я простоял рядом несколько часов, пока они не закончили игру. С тех пор мы все время вдвоем, а вокруг нас меняется компания за компанией. Дамон дважды спасал мою жизнь, в последний раз месяц назад, когда мы были далеко отсюда, на южных склонах этих гор, и случайно наткнулись на пару красных потомков.

— Ему приходилось сражаться с ними и прежде.

— Естественно, — ухмыльнулся Мэлдред и повернул крепкую руку так, чтобы девушка могла увидеть широкий бледный шрам, тянущийся от локтевого сгиба к плечу. — Я тогда заработал вот это, а Дамон не получил ни царапины. Конечно, если бы я успел обнажить меч прежде, чем они на нас напали, — а я был занят сбором кое-каких трав, чтобы приправить обед, — все было бы по-другому. Когда я вооружен, никто не может победить меня. Но в любом случае — я ему должен. И ничего не имею против этого. Полагаю, он думает так же.

В этот момент прогремел гром, и Фиона запрокинула лицо, позволяя первым каплям дождя стечь по ее щекам. Несун, услышав раскат, радостно закричал.