Но некоторые здания сохранились хорошо, как портовая контора, которая находилась недалеко от причала и была аккуратной и ухоженной. Над входом висели корзины с цветами, ставни были побелены. Поблизости находился склад, куда рыбаки и охотники сдавали добычу. Там тоже виднелись следы недавнего ремонта.

Женщина-проводник взглянула на свое отражение в окошке сапожной мастерской и нахмурилась, увидев усталое, исхудавшее лицо. Она шла не слишком быстро, утомленная пребыванием в плену, но настроена была очень решительно.

— А вам удастся освободить их? — спросила она у Палина. — Наверняка рыцари берут пленников и в других городах. Разве можно спасти столько людей сразу?

Палин промолчал, поняв, что ответа она не ждет.

— Даже один спасенный человек — большая ценность, — вмешался в разговор Гилтанас. — Мы рождаемся не для того, чтобы стать заложниками рыцарей.

Эльф хорошо знал, что такое тюрьма. Он был вторым претендентом на трон, и арест явился результатом интриг членов его клана. В долгой эльфийской жизни десять с лишним лет — не очень большой промежуток времени, но для Гилтанаса он оказался самым трудным периодом — периодом переосмысления своих взглядов. Величайшей ошибкой было то, что встреча с первой любовью возле Усыпальницы Хумы на Южном Эрготе не состоялась. Потом последовали новое заключение в крепости Келлендроса и долгожданное освобождение, за которое Гилтанас был бесконечно благодарен Палину и его отважным друзьям.

На краю города маг спросил у проводников, куда идти дальше.

— Вниз по дороге, и через пару миль отсюда, на опушке, появится их стоянка, — объяснила женщина, — вот видите, до пристани действительно недалеко. Сможем добраться даже в темноте. Идите за нами.

— Я думаю, мы сможем определить положение лагеря прямо отсюда, — заметил Палин.

Женщина в недоумении посмотрела на чародея, но юноша жестом успокоил ее.

— Хорошо, мы подождем вас здесь.

Ферил встала на колени на краю узкой грязной тропинки, ведущей на юго-восток от города.

— Здесь прошли рыцари, — указала она на поломанные ветки и сбитые листья.

— А как ты узнала, что именно рыцари оставили эти следы? — спросил Алин.

— Все эти отпечатки одинаковой формы и довольно глубокие. Их могли оставить только вооруженные люди. А вот эти, посредине, оставили захваченные горожане, которых вели на пристань. Пойду, разведаю дальше.

Эльфийка двинулась вперед, углубляясь в родную лесную стихию. Кусты, деревья, травы — все хранило следы присутствия рыцарей, которые не могли укрыться от ее глаз. Как только впереди послышались голоса, Ферил упала ничком и тихо подползла к краю опушки. Затаившись в кустах, она увидела рыцаря, тащившего к костру убитого лося. Возле огня хлопотал еще один. Вдвоем они принялись освежевывать тушу. Невдалеке четверо их товарищей охраняли группу людей, связанных длинной веревкой в поясе и по ногам. Всего Ферил насчитала сорок три человека и поспешила назад — поделиться своими наблюдениями.

— Да, многовато, — покачал головой Алин.

— А Риг сказал бы, что это нас слишком много на такую горстку рыцарей, — съязвила Ферил.

— Я не сомневаюсь, что мы их одолеем, — быстро поправился младший Маджере. — Страшно другое — во время нападения они могут ранить или убить кого-нибудь из пленников. Впрочем, у меня есть одна мысль…

Рыцарь Такхизис, пошатываясь, брел по лесной тропинке. Плащ, надетый поверх лат, был залит кровью, струящейся из открытой раны на груди, лицо измазано грязью. Он был безоружен, шлем держал в слабеющей руке. Караульные, заметив его, тут же вскочили на ноги и как по команде обнажили мечи. Рыцари, разделывавшие лося, бросили свое занятие и бросились вперед, пытаясь поддержать теряющего сознание собрата, но тот отступил в сторону, отказавшись от помощи, и махнул рукой в направлении дороги на Витдел.

— Быстрее! Корабль! — прохрипел рыцарь, — Там засада. Пленники бежали. Нужно спешить. Нападавшие идут сюда. Они вооружены и… — Он замолчал на полуслове и повалился лицом вниз в нескольких дюймах от костра, хватая ртом воздух. Шлем откатился в сторону.

Командир быстро построил своих людей.

— Встретим их на дороге! Шевелитесь!

Двоим он приказал остаться, а основные силы повел в сторону Витдела.

— Умер или еще жив? — с любопытством разглядывал один из оставшихся рыцарей лежащего пришельца, — Ты знаешь, кто он?

— Первый раз его вижу. Может быть, один из тех, что приплыли на корабле? — ответил второй и подошел ближе. — Дышит, но с трудом. Нет, это не жилец. Столько крови потерял. Похороним его еще до рассвета.

— Можем мы чем-нибудь помочь ему?

— Ты слышал приказ? Наше дело — охранять лагерь.

Раненый приподнял голову и посмотрел на огонь, горящий прямо перед его глазами. Тепло начало растекаться по телу, сливаясь с ним в единое целое, языки пламени вспыхнули ярче и взметнулись ввысь. Но не порывы ветра заставили их заплясать веселее и начать пожирать дрова, разложенные поблизости. Это действовал взгляд и мысленные команды «умирающего».

— Эй! Что такое? — удивился стражник занимавшийся приготовлением обеда.

Перед ними стоял совершенно здоровый молодой человек с каштановыми волосами до плеч, облаченный в тунику. Рядом валялись доспехи. Исчез только шлем, вместо которого появился посох.

— Нас обманули! — вскрикнул другой, вытаскивая меч. — Следи, нет ли еще кого поблизости, а я займусь им.

Алин вытянул руку в сторону нападавшего, и длинный плащ рыцаря мгновенно воспламенился. Тот остановился, чтобы сбить огонь. Это дало возможность Алину сделать несколько шагов назад и заставить костер обрушиться на врагов. Светящийся шар поднялся над поляной и поглотил обоих охранников.

Пленники задыхались от дыма — пламя смещалось в их сторону. Люди стремились быстрее вырваться из пекла, путаясь в мешавших бежать веревках. Алин поднял посох и указал им на почерневший пятачок кострища. Огненный смерч втянулся в землю, и от него остались лишь тлеющие угольки.

— Все хорошо. Все будет в порядке. Мы с друзьями отведем вас обратно домой, — пытался объяснить юный маг, но было видно, что его боятся и не верят ни единому слову. Пришлось прибегнуть к испытанному доказательству.

— Мой отец — Палин Маджере. Он сражается с ушедшим отрядом недалеко отсюда.

Эти слова произвели впечатление, послышались одобрительные возгласы.

Ферил залегла в зарослях папоротника. Она глубоко вдыхала резкий запах глинистой почвы, гладила тонкие, но крепкие листья. Касаясь стеблей, эльфийка ощущала, как жизненные соки бегут по ним — от корня вверх. Солнце ласково согревало спину, все существо наполнялось силой его тепла. Ферил закрыла глаза и вообразила себя растением.

— Повторяйте за мной, — легким ветерком пронеслись по зарослям тихие слова. Эльфийка повернула голову, папоротники в точности повторили ее движения.

Послышался голос Гилтанаса:

— Они уже близко.

Палин присел рядом. Ясно различались приближающиеся торопливые звуки — топот кожаных сапог и шуршание листьев.

Ферил огляделась по сторонам в поисках новых помощников: позади раскинул ветви ивовый куст, вокруг расстилались высокие травы и мох, в глубине леса цвел шиповник, над тропинкой навис ствол могучего дуба.

Шаги приблизились, и все вокруг зашевелилось в такт движений тонких пальцев эльфийки. Лоза дикого винограда, словно петля аркана, затянула шею шедшего впереди рыцаря. Ивовые ветви опутали двоих следовавших за ним, как паутина захватывает беззащитных насекомых.

Ферил сжимала и разжимала кулаки. Трава обвивала ноги рыцарей, мешая свободно двигаться, шиповник впивался в кожу, а листья папоротника оплетали запястья. Воины начали спотыкаться и падать.

Эльфийка пропускала через себя муки пытавшихся подняться рыцарей и боль разрезаемых на куски растений, она была настолько сосредоточена, что ощутила лишь слабое жжение, когда Палин заклинал огонь. Вслед за этим что-то теплое разлилось по ее рукам и ногам. Это была кровь, окропившая листья. Гилтанас, свободно пробираясь среди кустов и ветвей, орудовал саблей.