— К такому трюку неоднократно прибегали в прошлом, сэр, и у меня на примете имеется способный человек. Англичанин по имени Грант, наружностью очень похожий на вас. Нам потребовалось много времени, чтобы его отыскать. Если быть совсем точным, идею подал мне один из членов вашего двора.

Он замолчал, не зная, какова будет реакция Азира, но Азир не издал ни звука, так что Роджер продолжал:

— Так посоветовал мне полковник Яхуни. Сомневаюсь, что он мог бы предложить нечто, хоть в какой-то степени оскорбительное для вас.

Азир сильно побледнел, но продолжал молчать.

В комнате, также выходящей во двор, Витторио Муччи разговаривал с невысоким человеком с оливковой кожей, облаченным в белую форму официанта…

— Заставь женщину закричать, ясно? Отвори окно, затем заставь ее закричать, он выглянет во двор, а тогда — каюк…

Управляющий отелем говорил еле слышно, на лбу и над верхней губой у него блестели капельки пота.

— Заставь принца появиться на секунду у открытого окна — и это конец.

Карлик с пистолетом, нацелившимся на окно Роджера Веста, все еще ждал…

— Что ж, подумаю над вашим предложением, — на этот раз спокойно и без особого напряжения сказал принц Азир. Возможно, все дело было в имени полковника. — Видимо, вы будете удивлены, — принц говорил очень медленно, — когда узнаете, что мое присутствие здесь объясняется именно тем бесконечным доверием, которое полковник Яхуни испытывал по отношению к вам. Наверное, вас позабавит и то, что я приехал сюда просить вас рекомендовать мне в штат абсолютно надежного человека. Я не хотел бы, чтобы мои приближенные узнали содержание разговора. Именно поэтому мы беседуем наедине.

Он слабо улыбнулся и глянул в сторону окна.

Генерал Фузал по-прежнему ходил взад и вперед подле фонтана.

— Прежде чем уйти, мне хотелось бы поблагодарить вашу очаровательную жену.

Роджер начал сомневаться, не были ли надменность и дурное расположение принца напускными с целью поддразнить его. Или же он обладал ребяческим характером с бесконтрольной сменой настроений.

Пока принц Азир находился в отеле, постояльцы которого сгорали от желания хоть одним глазком посмотреть на высокого гостя, Энн Пеглер сидела в своей комнате совершенно одна. Она примостилась в тени закрытых жалюзи, несчастная, напуганная, дрожащая. Ей казалось, что прошли века, хотя в действительности всего два дня с того момента, как она разговаривала с живым и милым другом. Кошмар преследовал ее, когда она вспоминала эту сцену.

Были у нее и другие основания для страха. Управляющий Муччи буквально терроризировал ее бесконечными угрозами. Совершенно дикими на ее взгляд угрозами: он сказал, что представит доказательства того, что она ходила в комнату Барнетта, а люди видели, как она спешила назад до того, как закричала и подняла тревогу. Она ощущала также недоверие и подозрительность полиции. Северини, шеф полиции, держался с ней холодно, официально, настороженно, как если бы был уверен, что это она убила Джима. Внешне же с ней обращались вежливо, она не могла пожаловаться ни на дурное обращение, ни на грубость. Но ей не разрешали покинуть Милан. Шли разговоры, что с минуты на минуту должен приехать сотрудник Скотленд-Ярда, так что она сидела в гостинице в ожидании допроса… Муччи, прознав про это, угрожал, что предоставит англичанину неопровержимые доказательства ее вины.

Неужели Муччи может ее оговорить? Она была уверена, что он способен на это. Он непременно это сделает, если она расскажет о его угрозах. Частично из-за пережитого удара, частично из-за того, что ему удалось ее запугать, девушке казалось, что ей с ним не справиться.

Он хотел выведать у нее сведения о Барнетте, где они с ним бывали, что он ей рассказывал, сколько времени они были знакомы. Когда она впервые сказала ему, что всего лишь несколько дней, он на нее накричал. Но теперь вроде бы начинает ей верить.

Муччи хотел узнать, что Барнетт сделал с пленками из киноаппарата и с другими заснятыми им лентами. Не отослал ли он их по почте из Италии, не говорил ли он ей о своих намерениях в этом отношении.

Энн жила одной слабой надеждой, что в скором времени ей разрешат уехать. Только вдали от проклятого Милана она почувствует себя в безопасности. Там Муччи не доберется до нее. Его она панически боялась. Но полиция не возвращала паспорт, а это было своего рода косвенным обвинением.

Порой ей казалось, что она никогда не сумеет отсюда выбраться, что ей больше не видать родной Англии. В такие минуты у нее начиналась истерика. Ночами она лежала без сна, а когда усталость брала верх и у нее смыкались веки, она видела нож, направленный на Барнетта. Или же кровь на лице полковника Яхуни. Или физиономию Муччи и его бесконечные угрозы. Она начинала дрожать, зубы стучали, припадок продолжался без конца. Неожиданные звуки пугали ее. Каждый шорох доводил до отчаяния.

В течение нескольких минут после приезда принца она прислушивалась к голосам во дворе, а потом к размеренным шагам человека, оставшегося возле фонтана. Через некоторое время она осмелилась приоткрыть жалюзи и выглянуть наружу. Она заметила людей у окон, все они смотрели в одном направлении. Потом она увидела самого принца.

Мысленно она изменила его серый костюм на белоснежное одеяние. Она видела, как он наклонился вперед, вглядываясь в толпу, как двигался маленький человечек, видела кровь… Ее затрясло. И в этот момент она услышала шорох около двери. Она отвернулась от окна, ухватившись за спинку стула, чтобы не упасть, и увидела, как в комнату, извиваясь, вползает змея. Энн отчаянно закричала.

Когда раздался женский крик, Джанет входила в комнату, а принц двигался ей навстречу. Роджер находился поблизости у окна. На какое-то мгновение воцарилась зловещая тишина. Джанет все еще была радостно возбуждена, да и у принца лицо выражало искреннюю приязнь. Роджер спрятал усмешку, накапливая материалы для поддразнивания жены в будущем: «Ты была не такой, пока не соприкоснулась с членами королевской семьи».

Крик нарушил мирный покой этой сцены. Потрясенная Джанет замерла на месте, принц Азир быстро повернулся к окну. Даже Фузал во дворе замер, дергая головой по сторонам. Одним длинным прыжком Роджер очутился у самого окна. Он увидел Энн Пеглер на балконе лицом к комнате. Руки ее были вытянуты вперед, как если бы она отталкивала ими от себя невидимого врага.

Энн закричала еще раз.

— Что это? — требовательно спросил принц.

— Отойдите назад! — грубовато закричал Роджер, хватая Азира за плечи. Он не знал, что последует за криком, но какое-то шестое чувство подсказало ему о приближении опасности. Он заметил неяркую вспышку у дощатых ставен комнаты рядом с комнатой Энн и отскочил назад, закричав на Джанет: — Уйди прочь!

Как в калейдоскопе, он отметил все, что происходило на противоположной стене отеля: девушка, откинувшаяся на низкую балюстраду балкона, почти перевесившаяся через нее. Она больше не кричала. Что-то — пуля? — врезалось в дерево. Он видел, как жалюзи приоткрылись на дюйм шире. Ему показалось, он заметил блеск металла. У других окон находились люди, некоторые высунулись наружу, другие скрылись в глубине комнат. Когда Роджер шагнул вперед, веселые краски жалюзи, казалось, закружились в задорном танце.

Распахнулась дверь, и в комнату ворвался человек с разбойничьей бородкой.

Принц замер в простенке между окнами, прижавшись к стене. Здесь ему ничто не угрожало.

Роджер стоял с другой стороны. Джанет застыла на том же месте, где ее застал крик. Она тоже была вне пределов досягаемости убийцы.

Роджер деловито отдал приказания, показывая на окно вбежавшему охраннику.

— Цельтесь в темно-зеленые жалюзи, он за ними.

Оттолкнув бородатого верзилу, он опрометью бросился вон из комнаты. В коридоре метался Муччи с совершенно ошарашенным видом и двое телохранителей, которые тоже спешили на помощь принцу.

— Пусть один из вас идет со мной! — закричал Роджер, но не знал, поняли ли его. Он повернул за угол перехода, ведущего к комнате Энн Пеглер, и увидел, как Виттейкер скрылся за ее дверями.