— И часто они так?

— Частенько. — Женщина выставила вперед плечо, протискиваясь в первые ряды мгновенно набежавших зрителей. — Рут не знает других способов пар спускать.

Она хихикнула в ответ на укоризненный взгляд Скалы.

— Они же убьют друг друга!

— Должны когда-нибудь. — Беспечно кивнула женщина. — Почему не сегодня? Они почти с самого начала так. Это два клинка, такие любо бьются вместе, либо против.

Для варварки она говорила слишком много умных вещей. Хмель присмотрелся к ней одним глазом, другим беспокойно наблюдая за Рут и Хольтом. Шум стоял неимоверный: варвары подначивали, дразнили, давали советы и отпускали шутки. Судя по тому, что он успел выучить, варварка была из рода Харстов, имела девяносто восемь братьев, из которых в живых уже не осталось никого, была матерью шестнадцати детей, и почти всех носила от одного мужчины, который не являлся ее мужем. Судя по оттопырившейся куртке, ей предстояло родить еще и семнадцатого. Седые косы выбелило явно раньше времени, как это иногда бывает у черноволосых.

— Может, водой на них плеснуть? — Беспомощно обратился он к ней за советом.

Она в ответ глянула на него пронзительно-острыми серыми глазами.

— Разве можно залить пожар горстью, мальчик? Эти двое враждуют с тех пор, как увидели друг друга. Каждый хочет сломать другого. А когда сломает, сломается сам. И они это тоже знают.

— И что им надо сделать?

— Что? Как в любой войне достойных. Одному — сдаться. Второму — не унижать его за это.

— Хольт скорее умрет, чем сдастся. — Хмель уже понял характер советника.

— А Рут — Тринидад. — Варварка блеснула глазами. — Поэтому эти армии будут биться до последнего человека. А потом наступит тишина.

Ярость боя не утихала, но выносливость была не беспредельной. Теперь достаточно было единственной ошибки, чтобы разом покончить с этой затянувшейся войной. Рут, на мгновение оказавшаяся над Хольтом, занесла кулак, но советник отдернул голову, и кулак изо всех силы грохнул прямо в каменные плиты пола. Рут взвыла от боли, и советник, пользуясь моментом, подмял ее под себя, но тут же отлетел, здоровой рукой Тринидад выдрала ему кусок плоти вместе с одеждой.

По залу прокатился низкий рокочущий гром. Все вздрогнули и заозирались. Между драчунами ударила молния, оставив в плитах выжженный след.

— Ну нет уж! — Крикнула Рут. — Никакой магии! Мы сегодня разберемся раз и навсегда, Сатана меня задери!

— Это не я. — Сказала бледная ведьма в наступившей тишине, даже не пытаясь соблюсти достоинство. — И никто из нас. Это не мы. Знак подан. Пора.

Тринидад эмоциональностью не отличалась. Вожди, а тем более боги, не плачут, не смеются и не сомневаются. Кто бы только знал, что боги тоже не делают того, что хотят. В отличие от людей. Ну, или демонов. Гаррет вошел в палатку, каким-то образом миновав стражу, выставленную больше для почета, чем от реальной угрозы. Что это за вождь, который не может защитить сам себя?

Рут сидела за столом, опершись на него локтями и подпирая обоими кулаками голову. На него она даже не посмотрела. Впервые за долгое время на ней не было платка. Волосы свободно лежали на спине, ничем не связанные. Тонкое белое платье из полупрозрачной ткани перехватывал только ремешок на поясе. Демон ногой пододвинул стул с круглым сидением, и подсел к ней.

— Слушай, я…

— Избавь меня от своих благодарностей! — Резко перебила Рут, не поворачивая головы. — И вообще от всего. Я просто сломала монету. Я не знала, что так выйдет. Наверное, я об этом слишком много думала. Наверное, она приняла это за приказ.

Гаррет промолчал, но не ушел. Тринидад, которая на самом деле рада была хоть чем-то скрасить томительное время ожидания, посмотрела вопросительно. Демон царапнул выдвинувшимся когтем деревянный стол, сковыривая светлую кудрявящуюся стружку. Потом накрыл ладонью ее руку. Взгляд варварки стал откровенно насмешливым, но каким-то усталым.

— Тебе не обязательно это делать.

— О! — Она скинула его руку и встала. — У тебя есть вариант получше?

— Да. Не делать этого.

— А ты знаешь, что я…

— Знаю. И все равно, тебе не стоит этого делать.

— Это лучше, чем закончить, как Дон. Знаешь, что про него говорили? Он был великим. Он был словно солнце. А потом стал неспособен даже самостоятельно справлять нужду. А потом его дочка отняла его славу и сделала своей.

— Это просто люди, Рут. Через несколько столетий придут новые боги. Тринидада смешают с Троеликой, и будут говорить, что явлен был единый в трех лицах бог, отдавший жизнь за грехи своих людей.

— Почему это бог?

— Ну, судя по моему опыту, богинь чтут так же, как и женщин. Большинство людей в королевстве уверено, что Тринидад — мужчина.

— И только Сатана вечен. — Вспомнила Рут демонскую поговорку. — И я тоже буду. Никто в королевстве не может мне помочь.

— В Аду помогут. — Демон тоже встал, и стало ясно, зачем он пришел. — Теперь я могу вернуться. И ты тоже можешь отправиться со мной. Там другие законы.

— Там огненные реки текут по раскаленной земле. — Процитировала Рут любимую книгу. — А стальная трава режет кожу. Там красное небо и кипящая вода. Там растут железные цветы, поющие сводящими с ума голосами. Там ночью тьма темнее ночи и вместо луны светит венец Сатаны. Я ничего не забыла там, мое место здесь.

— Здесь ты умрешь.

— Это не смерть, а перерождение.

Но все же в ее голосе не было слышно уверенности. У ведьмы бы получилось лучше. Для Рут же существовал только один мир.

— Я тебе просто не могу позволить этого сделать. — Сквозь зубы сказал демон. — Что бы это ни было, это уже будешь не ты.

— Что тебе до меня?

— Чем я хуже Хольта? — Прямо спросил он.

— Ничем. — Улыбнулась Рут. — Но и ничем не лучше. Уже поздно, Гаррет, все решено. И тебе лучше уйти. И на церемонию тоже не приходи. Мне там нужна чистая голова. И, пожалуйста, молчи. Ты все уже и сказал, и сделал, и я тебя поняла.

От Рут демон вышел в глубокой задумчивости. Последняя фраза оставила пищу для размышлений и имела интонацию упрека. Насколько гворт помнил, упрекать его было не в чем. Не за лицо же она обиделась? Сама знает, что подставилась, что иначе было никак. За приставания? С кем не бывает, не варварке на такое обижаться. По опыту Гаррет прекрасно знал, что лицом к лицу лица не увидать, поэтому отправился за советом к постороннему наблюдателю, которого не захочется расчленить и закопать после первых слов.

Хмелю не нравился замок, несмотря на все его удобства, поэтому наемник предпочитал ютиться в варварской палатке. Гаррет деликатно покашлял у входа, и ему почти сразу открыли. Нирра тут же запахнула за ним полог и уселась обратно к очагу чистить овощи. В палатке оказалось на удивление просторно, чисто и уютно. И тепло. И что-то в этом было. Хмель валялся на широкой покрытой шкурами лежанке, закинув руки за голову и глядя в остро сужающийся потолок. Из самого центра шатра свисали вниз какие-то амулеты, прокопченые дымом.

— Служанку себе завел?

— Скоро там уже? — Спросил наемник глухо.

— Ждут заката. — Тут же стал серьезным демон. — А потом…

— Ты знаешь, что там будет?

— Ты сам знаешь. Возрождение Богини.

— Я спрашиваю, — Хмель перекатился на бок, — что там на самом деле будет?

— Увидим. Ты пойдешь на церемонию?

— Нет. В эти игры пусть играют без меня.

— Я с ней говорил.

На лице у наемника блеснула надежда.

— И что?

— Я позвал ее в Ад. И она отказалась. Сказала, ее дом здесь.

Хмель лег обратно, снова уставившись в потолок.

— Я бы тоже отказался.

— Это глупо! Какая ей разница! Прошагать все королевство, столько пережить, столько увидеть — и спасовать перед Адом!

— Вот уж земля обетованная!

— Ее никто не просил там остаться. Корабли ходят во все точки мира. В такие, где даже не слышали о Тринидаде.