— Знаю я, что это такое. Нет, от строптивой кобылицы побочных эффектов не бывает, только если в виде детей. Да и времени сколько прошло.

— Я - леди! — Свирепо зашептала Лависса. — А не какая-нибудь там! И моим мужем должен быть лорд, а не…

Леди осеклась, а Рут нахмурилась.

— Кто? — Подозрительно спросила она. — И давно?

— Крестьянин, ой нет, демон! — Оскорбленно съязвила леди, как будто были варианты.

— Неужели я? — Притворно ахнула Рут. — Ну, я так польщена, ннэ! Чего сразу-то не сказала? Давай отойдем вот за те кусты, и я тебе такое покажу…

Совершенно деморализованная Лависса вяло отбивалась от лезущих под юбку рук, пока Хмель, не нашедший женщин, громко не позвал их.

— Ладно, я пошутила. — Хмыкнула Рут тут же убрав руки и кусая костяшки пальцев, чтобы не рассмеяться. — Ну и что ты переживаешь, это же нормально. Герк тут тебе больше всех подходит.

— Это недостойно леди! — Высокомерно парировала Лависса. — Королевство уничтожено, все погибло, а я… я…

— А ты поправляешься. — Совершенно серьезно прервала ее дикарка. — Это значит, ты больше не больна. Поверь, когда загибаешься, ничего не хочется. А раз хочется — значит, ты выздоравливаешь.

— Этого раньше не было! И не должно было быть! А он — простой рыцарь! А до этого вообще непонятно кем был, может, мешки таскал на мельнице.

— Зато какие у него теперь сильные руки! — Лукаво сказала Рут, неожиданно явив в голосе мурлыкающие нотки. — А какие широкие плечи! И он такой высокий! А какие у него глаза! А губы! Мягкие, полные! Представь, что можно вытворять такими губами!

Лависсу, несмотря на холод, бросило в жар. Что мужчина может сделать с женщиной губами, она теперь знала очень хорошо.

Довольная собой Тринидад оставила леди обдумывать вышесказанное и бодро утопала к мужчинам. Лависса встряхнула головой, но видение широких плеч Герка никуда не делось, оставшись туманным маревом висеть где-то на краю сознания. Леди почувствовала себя очень несчастной. Она надеялась, что разговор отрезвит ее и внесет ясность в и без того перепутанную жизнь. Леди-матушка, услышав такое, надавала бы дочери пощечин, если бы не скончалась от стыда при первом же слове. А варварка утверждала, что ничего постыдного в этом нет, хотя леди была уверена, что ей, как добропорядочной девице, стоит покончить с собой, и ненавидела себя за малодушие.

«Развратница» — заключила Лависса, но не о себе, а об ушедшей Рут. Варварка может лечь хоть под волка, хоть под демона, и даже спутаться с крестьянином, но она не варварка, и должна блюсти себя, несмотря ни на что. Тем более, как оказалось, в нечестивой страсти к убийце и насильнику не было ее вины.

Яблоки уже плавали в котелке, вперемешку с кореньями, а Гаррет, опять принявший человеческий облик, придирчиво пробовал хлебово на вкус, добавляя меда. Хмель крутился рядом, рискуя получить ложкой по лбу, а Герк и Рут снаряжали лошадей. Варварка обернулась к Лависсе, выразительно подвигала бровями и глазами показала ни спину рыцаря. Под рубашкой видно было, как упруго перекатываются мышцы. Леди высокомерно, хоть и с трудом, отвернулась и обратилась к Гаррету, тоже как надлежало, по полной форме.

— Скажи, мерзкий демон, как называется твое варево?

Гаррет вытаращил глаза и уронил ложку, подняв тучу брызг. Хмель отскочил, а демон сунул руку в кипяток, будто это была студеная вода, и выудил потерю. Вместо него взвыл Хмель и судорожно стиснул локоть.

— Прекрати так делать, чешуйчатая твоя харя! Мне ажно смотреть больно!

— Не смотри. — Посоветовал Гаррет, отхлебывая с ложки, не дуя.

Негодующий наемник отвернулся и принялся костерить демона с закрытыми глазами. Тот не реагировал, продолжая пробовать. Рут поманила Герка пальцем и что-то тихо сказала, поглаживая его пальцами по плечу. Жест вышел естественным, но оттого не менее дразнящим. Гаррет застыл и выпрямился, прислушиваясь, хотя леди была уверена, что человек не смог бы ничего разобрать с такого расстояния, и разухмылялся, совсем как Рут.

Герк поднял голову и отрицательно качнул подбородком, но Рут уперлась, продолжая наглаживать рыцаря по руке, и он с возмущением, но сдался.

Лависса решила, что это слишком, обиделась, и на следующем привале демонстративно легла в стороне от всех, под тройное сдавленное хихиканье.

По виду эта поляна и ручей, пробегающий через нее, ничем не отличались от сотни таких же, разбросанных по всему королевству. Но Герк уверенно заявил, что до Кастервиля при прежнем темпе езды осталось не больше двух месяцев. В ответ на это заявление Рут не высказала ни радости, ни грусти, у варваров не было принято загадывать наперед, они предпочитали жить сегодняшним днем. Зато сама Лависса не знала, что и думать. Страшный колдун Моррек леди особенно не пугал, в отличие от дикой орды варваров.

— Приедем к началу зимы. — Подытожил Хмель.

— Если тебя не сцапает белая невеста. — Пошутил Герк.

— Белая невеста приходит только к лордам. — Отмахнулся наемник, но на всякий случай сотворил на себе охраняющий от колдовства знак Творящей.

— Что еще за белая невеста? — Поинтересовалась Рут, которой ужасно надоело молча трястись за спиной Гаррета.

Лошадей было всего три, и женщины были вынуждены подсаживаться то к одному, то к другому. Рут то и дело соскакивала и бежала рядом, держась за стремя, чтобы размяться, но непривычные к такому Лависса и Хмель вскоре начинали умолять варварку не мучить себя, и бесполезно было доказывать, что любой нормальный дикарь мог бежать таким образом хоть целый день.

— Дух зимы. — Ответил Герк. — Каждую зиму она выбирает себе жениха и забирает его душу.

— Что-то я не слыхал о подобной конкурентке. — Недоверчиво сказал Гаррет.

— Ее еще называют скорбной невестой. — Припомнил Хмель. — Это лордская байка.

— Расскажи! — Хором потребовали Гаррет и Рут.

— А ты меня потренируешь? — Скромно попросил наемник.

Рут помолчала, не торопясь отвечать, и Гаррет дернул уздечку, взвивая коня на дыбы. Лависса громко взвизгнула, и конь под Герком тоже заплясал от неожиданности, но варварка удержалась, не прилагая особых усилий.

— Пожалуйста. — Выразительно сказал демон. — Мне ужас до чего надоели эта дорога и эта скука.

— Ладно. — Проворчала Тринидад. — Посмотрим, что ты успел забыть.

— Вообще это страшная история! — Просиял Хмель, бросая благодарный взгляд на гворта. — И ее лучше ночью рассказывать.

— И в доме, где окна ставнями запираются. — Боязливо прошептала Лависса. — Лучше сейчас пока светло.

— Сейчас так сейчас. — Покладисто согласился наемник. — В общем, когда королевство еще процветало, а лорды и не думали, что исчезнут с лица земли, один лорд решил жениться. Нормальные люди женятся осенью, а этому приспичило зимой, да не в начале или в конце, а в самый разгар холодов, когда гуляли метели, и нельзя было выйти из дома, не столкнувшись со снежным волком. Никто не знает, кто была его невеста, она появилась, словно из ниоткуда, и была белой и молчаливой, но красивой, как сверкающий лед на реке. Лорд был ослеплен ей и дождаться не мог, когда взойдет с ней на ложе. Белая невеста тихо ходила по замку и ни с кем не разговаривала, но слуги, увидев ее на пути, спешили свернуть в сторону, говорили, что от нее веяло холодом, и стены, мимо которых она проходила, покрывались инеем и факелы сразу же гасли. Друзья пытались сказать лорду, что с его нареченной что-то не то, но он лишь отмахивался. И вот однажды, ровно за три дня до свадьбы, замок будто вымер. Первыми это заметили крестьяне, которые вынесли в условленное место что им сказали для свадебного пира. За едой никто не явился и на следующий день. Тогда собрали отряд самых смелых и отправились в замок. Всюду, тут и там, были люди, мертвые и неподвижные. Тогда кинулись в спальню лорда и увидели, что он лежит на постели, белый и безмолвный, и холодный, словно лед.

Никто не понял, как он умер, зато все сразу поняли, что жизнь его и жизни его людей, забрала белая невеста, потому что ее одной не было среди мертвых. Ее еще никто не звал тогда так и не назвал бы, если бы история не повторилась. Другой лорд, не знакомый с первым, решил жениться следующей зимой. Его тоже пытались отговорить, но он не слушал, очарованный юной невестой. Она была белокурой и бледнокожей, и одежды ее были тоже белыми, без единого пятнышка. Она ходила бесшумно, как тень, и люди вздрагивали, вдруг увидев ее рядом. В этот раз они даже успели принести друг другу клятвы у благословенных стоп Богини, и их проводили в спальню. А на следующее утро молодожены не спустились к столу. Их решили не беспокоить, мало ли почему новоиспеченная пара может задержаться в спальне. Но когда и к вечеру дверь спальни не открылась, некоторые припомнили, что, обещаясь жениху быть верной до смерти, невеста очень странно улыбалась. Слуги вышибли дверь и не сразу смогли войти в комнату, потому что холод там стоял — сердце останавливалось, и была тьма. А когда принесли факелы, то увидели, что на постели лежит молодой лорд, белый и застывший, как каменная статуя. В теле у него не осталось ни капли крови, но на лице блуждала улыбка, как будто он был счастлив, принимая страшную смерть.