— А как же ты?

— Я отправляюсь туда, где он мне не понадобится.

— Куда? В Ад?! Ахти распроклятый демон!..

— Нет-нет. Гаррет не может забирать души. Кроме того, он все равно нарушил условия сделки. Я отправляюсь в путешествие. Мне больше нечего делать в Кастервиле. Тринидад умер на рассвете последней битвы.

— Ты не только Тринидад.

— Я не умею быть никем другим. — Рут снова улыбнулась, подозрительно много за один день.

— Я с тобой.

— Не сейчас. Мне нужно отправиться в это путешествие одной. А ты придешь потом, когда будет время.

— И когда оно будет?

— Ты узнаешь. — Таинственно ответила варварка.

Лук Нирре понравился. Настолько, что она позволила Хмелю подержать свой, и наемник убедился, что стрелять из него она никогда бы не смогла: слишком большой, тяжелый и тугой, для здоровой мужской руки, а не для тонких еще девчачьих ладошек. Варварка навроде Нери Моргот еще справилась бы, но Рут уже нет. В подобном заблуждении наемник пребывал недолго, ровно до тех пор, пока Рут не попросила стрельнуть. Нирра не отказала воплощению Богини больше из уважения к ученице отца, чем из религиозных чувств.

— Оххх, думала, никогда не смогу!

Она гладила деревянные плечи такими движениями, что наемник невольно перемялся с ноги на ногу. Подошедший Хольт тоже издал пару восхищенных стонов.

— Дай стрельнуть!

— Я первая! Первая, я сказала! Отошел и грабки убрал!

— Он тугой… — начал Хмель, но варварка, налегая всем телом, натянула петлю тетивы и с шумом выдохнула, рванув ее пальцами, чтобы басовито запела.

— Стрелу!

Хольт подал ей длинную стрелу, и Рут натянула тетиву, крепко удерживая лук на весу.

— Ну что, куда попасть?

— Хоть куда-нибудь попади. — Хольт легонько толкнул ее, и стрела с жужжанием ушла в сторону.

— Ах ты гад!

Получив луком по голове, советник отскочил, потирая будущую шишку. Нирра что-то залопотала, взмахивая руками, и Тринидад ответила ей на таком же немыслимом диалекте.

— Промазала! — Хольт отошел еще немного, чтобы не получить второй раз.

— Я попала. — Грозно ответила ему варварка.

— А куда ты целилась?

— Туда, куда и попала!

— В палатку?

— Сходи сам глянь.

Хольт пошел, идти пришлось недалеко. Стрела пробила плотный кожаный полог и застряла в чем-то вязком. Точнее в ком-то, заключил Хмель, глядя на рухнувшее к ногам тело «тещи». Нирра подбежала, и наемник уже готовился оттаскивать ее, когда она вдруг заплясала, странно кружась и подпрыгивая, как осенний лист, напевая что-то внезапно знакомое.

Рут издалека помахала рукой, и в труп воткнулась вторая стрела. Хольт подхватил Нирру под руки и закружил, потом поднял и поцеловал прямо в губы. Девчонка чмокнула его в ответ, обхватила ногами за пояс и замахала руками, как зрительница собачьих боев, чей пес порвал соперника.

— Вы чего делаете? — Не понял наемник, чувствуя тошноту и отвращение.

— Празднуем, не видно, что ли? — Хольт подбросил взвизгнувшую и тут же засмеявшуюся девчонку в воздух, поймал и защекотал. — Что тебе подарить, мой котеночек? Такая трагедия, как жить-то дальше?

Нирра ткнула его в штаны.

— Хэй-нэй, могла чего получше попросить!

— Тихо-спокойно! — Скороговоркой проговорила Рут на ухо возмущенному и обиженному Хмелю. — Она просто штаны просит. Она не дура, со Смертью связываться.

— А если б не было Смерти? — Зло спросил наемник.

Тринидад удивленно посмотрела не него, и Хмель смутился.

— Нирра! — Рут хлопнула в ладоши. — Песню! Быстро!

Девчонка прекратила выплясывать, откинула простреленный полог и вышла с чем-то, похожим на большую скрипку или маленькую гитару. Накинула на шею ремень, пробежалась по струнам и вопросительно вскинула брови. Увидев это, к палатке начала стягиваться толпа, равнодушно обтекая труп. Хмель с брезгливостью подумал, что когда не хватит места, любопытные встанут прямо на него.

— День, когда я сдался. — Улыбаясь сказала варварка.

В толпе одобрительно зашумели, видно песня была известная. Мотив был самый простенький, а слова даже наемник разбирал.

— В тот самый день, когда я объявил капитуляцию, когда свалился без сил и понял — пора сдаваться… — С готовностью начала Нирра.

— Оружие сложил — подтянули варвары — и руки поднял над головой, в тот самый день еще бы чуть-чуть — и победа была бы за мной! В день, когда я сдался, когда я сдался, когда я сдался, о-о-о!

— С меня хватит. — Хмель развернулся, чтобы уйти, но Хольт не позволил.

— Я так не могу! — Наемник посмотрел на труп, по которому уже скакали и топтали ногами. — Это… это дикость какая-то.

— Варварство. — Подтвердил Хольт. — Но ты либо с ними… либо не с ними.

— Ты так говоришь, с ними, будто сам не один из них.

— Дело в том, — сказали ему в ответ, — что никто из нас не один из них. Просто слушай.

Нирра уже беспокойно высматривала его в толпе, в который раз просто играя проигрыш. Убедившись, что Хмель никуда не уходит, она отвернулась и запела дальше.

— В тот самый день, когда я поднял высоко белый флаг, через мгновенье упал мой последний враг. Через мгновение пришли свои: «Смотрите! Он сдался!» — Сказали они. Удача шепнула еще через миг: «Я опоздала чуть-чуть, извини!». В день, когда я сдался, когда я сдался…

— Я не с ними. — Твердо сказал Хмель, разворачиваясь и уходя. — Не с ними. Я не такой.

— Какой не такой? — Оказывается, Рут догнала его, оставив беснующуюся толпу позади. — Все такие, а ты такой не такой?

— Не буду я спокойно смотреть на эту гадость!

— Никто и не просит. Но удел непохожих — одиночество. Это мне Хольт сказал. Давно.

— И зачем ты попросила эту песню?

— Чтобы ты вспомнил, что не надо сдаваться, какую бы жену тебе не подкинула судьба.

— Ой, да ладно! А я все думал, когда ты не выдержишь!

— Не могла придумать шутку. — Широко улыбаясь, призналась Тринидад. — Не мастер я на эти дела.

— Я понял по-другому. — Хмель остановился и взглянул варварке в глаза. — О том, что для победы иногда нужно просто перестать сражаться.

— Гаррет, эй, Гаррет!

Демон резко развернулся всем телом, тень от огромных крыльев перекрыла солнце и длинно ложилась на снег. Кожистые и перепончатые, они выглядели очень мощными и в размахе достигали три человеческих роста. Несмотря не это, летал гворт как-то неохотно и не слишком высоко.

— Ух ты! — В который раз поразился Хмель. — Дай потрогать!

Гаррет покладисто наклонил заканчивающийся когтем сустав. Наемник погладил его и попытался ковырнуть, за что немедленно получил по пальцам.

— Покатаешь меня?

— Опять?! День же! А если кто увидит?

— А мы легонечко.

— Как в тот раз, когда ты руки разжал?

— У меня голова закружилась.

— И чуть не стошнило прямо на меня?

— Ты просто очень резко с места взял!

— Обойдешься, не женщина, таскать тебя еще.

— А что, женщину уже потаскал?

— Ты за своей лучше смотри. — Огрызнулся демон, посмотрев на застывшую неподалеку Нирру, обращавшую на демона не больше внимания, чем на растущий рядом куст ольшанка.

— Она не скажет!

— Она у тебя вообще разговаривает?

— Она не у меня, она у себя.

— Чего?

— Она сама по себе. — Терпеливо объяснил Хмель.

— Ну да, конечно. — Гаррет нахально подмигнул лучнице.

— Ты мне лучше скажи… ты что дальше делать хочешь?

— В смысле?

— Сам знаешь, не прикидывайся.

— Я не знаю. — Демон резко помрачнел, схлопнул крылья и легко перекинулся в человека. Подошел к большому камню, отвалил его, достал рубашку и сапоги.

— Совсем не знаешь?

— Не знаю! — Огрызнулся гворт. — Был план. Хороший план, просто отличный план! А потом все полетело в Пекло!

— Останешься?

— Наверное.

— Надолго?

— Наверное.

— Зачем?