Взял женщину поперек пояса и вынес прочь, бросив на песок. Она была красивой, черноволосой и бледной, с ровными белыми зубами и маленькими руками. И она была воительницей, судя по тому, как сноровисто поднялась и каким движением резко натянула штаны.

— Сколько успело? — Деловито поинтересовался Ирсо.

— Больше, чем хотелось бы. — Хмыкнула женщина.

Черные волосы и суровый вид старили ее, но Рут присмотрелась и поняла, что воительница намного младше нее.

— Из горцев? — Продолжал спрашивать Ирсо.

— Нет.

— Наемница?

— Нет.

— Она из лордов. — Сказала Рут, вытягивая из клетки ее куртку и уворачиваясь от плевков. — И не просто лордской крови, а она из лордов. Хотя нет… как это у вас говорят… бастард… хотя нет, отец лорд… и мать леди…

— Дай сюда. — Воительница дернула за куртку, но Рут держала крепко, и в руках у женщины остался только рукав.

— Как зовут? — Спросил Ирсо.

— Инра.

— Давно дерешься?

— Дай мне расческу — увидишь.

Волосы женщины были всклокочены и наполовину выдраны, по оставшимся косам ничего нельзя было понять. Рут улыбнулась. Настоящая лордская кровь, ни плен, ни насилие не может выбить из нее спеси, даром что еле стоит.

Ирсо подозвал прибиральщика, тащившего мимо деревянное ведро с водой, и велел отвести Инру в отдельную комнату, накормить и перевязать раны. Прибиральщик лениво поманил женщину за собой, Рут посмотрела, какой походкой она идет, и невольно переступила ногами.

— Хорошо. — Довольно сказал Ирсо. — Сейчас прогоняем ее по первому кругу, а если выживет, поставим против тебя. Лорд Прест будет очень доволен.

— Надо с ней поговорить. — Задумчиво сказала Рут. — Эта нам нужна.

— Ты уверена, что она нас всех не предаст?

— Эта? При первой же возможности. Но она не дура, и поймет, что с нами ей будет лучше. А если что, мы ее убьем.

— Ты играешь со смертью, Рут. С мучительной и долгой.

— Как и мы все. — Тринидад хлопнула Ирсо по плечу, старый воин недовольно скривился, но ничего не возразил.

Утром прошел дождь, прибил пыль, и дышать сразу стало легче, даже в подземельях. Ночью Рут снились битвы, и снова рукоять меча не удерживалась в скользкой от пота руке, от бесконечных взмахов ломило плечо и болела спина, конь спотыкался и падал. Бок о бок рядом рубился Хольт, одновременно прикрывая ей спину, взлохмаченный и страшный, но надежный, как горские скалы. Это в мирной жизни его стоило бояться, не доверять, но в бою — Рут знала — он верен, как принесший присягу рыцарь. Их теснили с боков, все шло не по плану, варвары и лордское войско смешались, как воды реки, впадающей в море, гонцы носились туда-сюда с приказами, юркие недоростки сновали под копытами коней, щекотали рыцарей снизу длинными кинжалами, кололи лошадей в брюхо. Обезумевшие животные вставали на дыбы, сбрасывали рыцарей, который тут же настигала маленькая и безжалостная смерть. Рыцари уже проиграли, но продолжали упрямо сражаться. Рут это нравилось. Не надо потом будет добивать пленных, все полягут в бою. Кое-где варвары уже раздевали мертвых и ругались из-за добычи.

— Хольт! — Прохрипела Тринидад пересохшим горлом.

Советник понятливо кивнул, быстрым взглядом оценил состояние коня под Рут, и рывком перетащил ее к себе, посадив впереди. Дикарка с блаженным вздохом откинулась на него, спиной ощущая твердокаменную грудь, и прикрыла глаза. Хольт хлестнул коня, и они галопом понеслись с поля боя. Постепенно крики и звон железа затихли вдали, от тишины сдавило виски. Хольт остановил коня и спешился, потом снял Рут и посадил на землю. Варварка плавала в полусне, не вполне осознавая, где она, и что с ней, пока об зубы не стукнуло железное и холодное. Тринидад поспешно ухватилась за чашку и принялась жадно пить, проливая на грудь. Половину воды Хольт вылил ей на голову. В голове сразу прояснилось, даже дышать стало легче.

Копыта Хольтова коня были в крови, свирепого зверя обучали топтать упавших. Рут лениво покосилась на его хозяина. Волосы у него отросли, но кос он так и не заплетал. Этого и не требовалось, слава Хольта-душегуба летела впереди него, вселяя трепет в сердца лордов и желание в души леди, как пел один балаганщик. Сейчас же знаменитый варвар вселял желание схватить его за шиворот и макнуть в реку, до того он был грязен.

— Доложи обстановку. — Потребовала Рут.

— Замок взят. — Хольт пожал плечами. — Все мужчины были в поле, внутри остались женщины и дети. Пообещаем им милость, и они сами откроют ворота.

Рут усмехнулась. Милость ее советник понимал весьма своеобразно.

— А наши потери?

— Бой еще не закончен.

— Надо распорядиться, чтобы не трогали полей. Оставим им половину провианта, остальное возьмем с собой.

— Планируешь отступать?

— Закрой свой рот. Я сказала, Хольт, полей не трогать!

— Ладно, ладно. — Недовольный советник передернул плечами. — Крестьян тоже не трогать?

— Нет. Крестьянки на твое усмотрение. Но чтобы все были живы… и целы!

Хольт удовлетворенно кивнул. Убивают женщин только те, кто не может с ними сладить, но таких в варварском войске не водилось. Тех же, кто уродовал женщин, Хольт собственноручно вешал посреди деревень, после того случая, как кто-то из его отряда изрезал лицо приглянувшейся советнику крестьянке.

— Лучше бы ты не сражалась. — Упрекнул он Рут. — Лорды отдают приказы…

— Из замков. — Продолжила Рут. — Но я не лорд, я должна быть со своими людьми. Впереди своих людей, Хольт.

— Ты можешь погибнуть.

— Для этого у меня есть ты.

— Я тоже могу погибнуть.

— Можешь. — Равнодушно согласилась Тринидад, откидывая голову ему на плечо.

Совсем скоро Хольт снова вспомнит, что в нем течет лордская кровь, и его снова надо будет остерегаться. Но пока, еще не отошедший от горячки боя, он был варваром, ее братом, больше, чем братом, и его объятий сейчас можно было не опасаться, и спать, зная, что никто не посмеет ее обидеть, пока Хольт рядом.

Проснулась Тринидад жутко злой на саму себя. Рыжая сестра-ведьма была права, когда говорила, что путешествие собьет с воительницы спеси. Привыкнув к власти, зная, что любое ее слово равноценно приказу, все время находясь среди верных людей, готовых умереть за нее, Рут оказалась совершенно не готова к тому, что с ней сейчас происходило. Она часто смотрела на Хмеля и гадала, как это, надеяться только на себя, знать, что никто не постоит в дозоре, охраняя твой сон, никто не отправится спасать тебя, если ты попадешь в плен. А сам наемник был весел и беспечен, словно король, окруженный преданными лордами. Гаррет тоже был один, но он был больше похож на саму Рут. Она часто гадала, каков он был, когда у него еще были крылья. Он иногда улыбался шуткам Хмеля, но все как-то невесело. Герка она пока знала недолго, но и он много потерял, и все никак не мог оправиться. Из всех четверых он сейчас был самым слабым. Остальные умели выживать, Герк же будто вышел из Хольтовой книжки про страну, где текли реки молока, в которых плескалась жареная рыба.

Как назло, тело ныло и было будто деревянным. Рут, морщась, приподняла край рубахи. На боку разноцветно переливался огромный синяк, задели дубиной в прошлом поединке. Синяк болел и мешал двигаться, Ирсо косился на Тринидад подозрительно, но отменить план не предлагал. Варварка со вздохом принялась разминать затекшее тело, бой сегодня предстоял нешуточный. Они так и не определилась, можно ли доверять Инре. «Не верь лордам» — говорил отец, то же самое вторил Хольт. Сами лорды говорили, что бастарды лживы. Рут хорошо разглядела знаки на куртке воительницы, да и волосы она заплела так же, что каждому было ясно, ее отец лорд, а мать леди, но бастардский перечеркнутый круг портил всю ясность. Сама Инра оправдывала все, что говорили и о лордах, и о бастардах. Тринидад, выросшая среди народа, где слова «ребенок» не было вообще, ровно как и каких-либо законов, касающихся браков и внебрачных связей, мало понимала, чем бастарды отличаются от людей, и за что их так презирают лорды, так и крестьяне. Но темноволосая девушка обладала до того неприятной улыбкой, что от нее бы поежился любой из рода Хольтов.