— Надо было зазимовать там. — Вздыхал Хмель. — Совсем было неплохо. Рут бы учила ее мелких драться, инда охранили бы свой дом от всякой наемничей дряни. Герк бы их читать там научил и словесам всяким. А Гаррет…

— Съел бы их всех, когда припасы кончились. — Фыркнул демон. — У них самих до весны едва хватит.

— Вот бы и остался там. — Не выдержала Рут, которую вздохи Хмеля изрядно допекли. — Осел бы, настрогал детишек. Драться ты не хуже любого другого научил бы их, а уж словес знаешь точно побольше Герка…

— Особенно когда молотком не туда попадаешь. — Развеселился Гаррет.

— Это ты виноват! А молоток я получше в руках держать умею, чем некоторые свой… хвост!

— Говори теперь. И не касайся моего хвоста, он не про таких, как ты.

— А вот кстати, он у тебя как, просто болтается или ты им можешь что?

— Это у тебя он просто болтается, да и можешь ты им весьма относительно. А я тебя своим хвостом придушить могу запросто.

— А вот, положим, за дерево зацепиться и повиснуть можешь?

— Да! — С досадой выпалил гворт, жалея, что вообще поддерживает этот разговор. — И ложку держать и вообще… Он как рука, только без пальцев.

Хмель хохотнул и тут же задумался, представив, что еще Гаррет может делать своим хвостом. И в связи с тем, что ищущий взгляд его то и дело утыкался ниже спины шагающей впереди Тринидад, мысли были довольно однообразные.

— А если его отрезать, тебе больно будет? — Полюбопытствовал Герк.

Демон даже остановился.

— А если тебе палец отрезать, больно будет?!

— Ну, боевым псам ведь купируют уши и хвост…

— Ты еще вспомни, как пастухи хрюков холостят!

— И вспомню. — Обернулась Рут. — И не раз еще вспомню. Впереди две недели выжженной земли. Никаких придорожен. Никаких девок. Даже коня у нас нет. А то бы подержали тебе.

— Ах ты пас… — мгновенно вскипел демон, но тут же осекся. — Там впереди люди.

Рут посерьезнела и повела лопатками, поморщилась, плечо все еще болело.

— Сколько? — Деловито поинтересовался Герк. — Конные?

— Не путники. — Покачал головой Гаррет. — Селение… торг!

— Не может быть! — Не поверила Рут, но зашагала быстрее. — Здесь была битва при Грязном источнике! Отрядам было велено засыпать поля солью, сжечь леса и убить всех жителей! Здесь Тринидад потерял весь род Олекейров…

— Ты путаешь. — С сомнением покачал головой Герк. — Битва при Грязном источнике точно была, но небольшая. Тринидад распорядился повесить каждого четвертого и всех лордов, но не тронул ни поля, ни лес.

Рут поджала губы и замолчала. Ее настроение передалось и спутникам, и весь остаток пути они проделали молча. С холма им открылся вид на укрытый в долине замок, окруженный деревушкой с примыкающим торгом. Крепостные стены сохранили следы починки, но сам замок был цел. На главной башне развевался доселе незнакомый Рут флаг: на красном поле рука надевала корону на кокетливо протянутую женскую ножку.

— Это что еще за хрень? — Выразил общее недоумение Хмель. — Хотел бы я знать, как этот лорд получил свое лордство.

— Придорожня! — Радостно объявил Гаррет, тыкая пальцем в низкое строение с яркой вывеской, и добавил, потирая руки. — Девки!

— У тебя все равно денег нет! — Язвительно напомнила Рут. — Придется искать кого-то забесплатно. Но не с твоей рожей.

— Рожу и побрить можно. — Беспечно отмахнулся демон, чья растительность на лице была уже слишком велика для импозантной щетины и еще слишком мала для приличной бороды, которая его все равно бы не украсила.

— Денег у тебя все равно нет.

— Зато есть кое-что поценнее! — Гворт отцепил с пояса маленькую медодревную ложечку, помахал ей в воздухе и нежно поцеловал. — Ты моя хорошая!

— Будешь покупать девок за еду? — Скептически уточнил Хмель.

— Пачками! — Гаррет повесил ложечку обратно и решительно направился в сторону придорожни. — А на сдачу и вам подарю! Всем! Всем девок! О Троеликая, как я счастлив, город и придорожня!

Оказалось, что Гаррет тоже умеет быть весьма оборотистым на посрамление Хмелю. Он сдержал-таки обещание насчет девок. И не только девок. Придорожник, восхищенный его кулинарными талантами, без вопросов предоставил путникам три комнаты в домике, где жили поклонницы ленивой жизни и легких денег.

Пока демон крутился на кухне и раздавал приказы шустрым поварешкам, Хмель и Герк подрядились выпроваживать излишне буйных гостей. Рут же, как представительницу нечестивого племени, нагрузили работой поунизительней, и она стирала белье. Впрочем, если придорожник рассчитывал, что варварка впадет в уныние, он глубоко ошибся, с бельем дочь Тринидада управлялась прекрасно, научившись еще в детстве. Больше работы ее беспокоила мысль, что спутники, похоже, решили остаться в городе надолго.

— Рут? — Деликатно постучались в дверь.

— Входи! — Раздраженно крикнула дикарка, откусывая зубами нитку и втыкая иголку в штанину.

В комнату вошел Хмель, держа в руках мягкий сверток.

— Что делаешь?

— Шью себе одежду. Это вам та проклятущая крестьянка надавала с собой. Мне-то ничего не досталось.

— Не думал, что ты умеешь шить.

— Чего ты хотел? — Огрызнулась Тринидад.

Хмель, не решаясь начать, закусил губы. Губы у наемника были зацелованы до синевы, скучающие без клиентов девки постоянно крутились вокруг веселого парня. Бесплатно не давали, но кокетничали напропалую, чем Хмель бессовестно пользовался. Герк пользовался чуть меньшей популярностью, и сначала даже не знал, как себя вести, но потом привык отшучиваться. Гаррет и Хмель, раз напившись, решили, что так больше нельзя, и, пожертвовав крупной суммой денег, подговорили самою дорогую девицу совратить неприступного рыцаря. Удалось или нет, девица так и не призналась, но судя по тому, что она не выходила довольно долго, и по задумчивому виду Герка друзья сделали вывод, что удалось, и с чувством выполненного долга пожали друг другу руки.

Следующая девица была куплена для Рут. В придорожне были и юноши, но, при здравом размышлении, Гаррет заявил, что девицу Рут точно не прибьет, чего нельзя сказать о парне. Кандидатку выбирали придирчивей, чем для Герка, и остановились на тонкой черноволосой горянке со спокойным взглядом и гибкой сильной фигурой. Во избежание членовредительства, а пуще того из любопытства, решили слушать под дверью и с гордостью переглянулись, услышав, как Рут в комнате длинно и громко присвистнула, когда горянка сняла одежду. Дальше долго ничего не происходило, а затем раздался громкий и испуганный девичий вскрик. Когда заговорщики ворвались в комнату, Рут спокойно посмотрела на них из совершенно немыслимой позы и вмиг распрямилась. Потрясенная горянка оторвала руки от белого как простыня лица и восхищенно воскликнула, что так и спину можно сломать. На это довольная комплиментом Тринидад махнула рукой и велела прибежавшей на крик служке принести еды и питья. Остаток вечера все четверо провели, обсуждая искусство любви. Причем обсуждали только Рут и горянка, Хмель же и Гаррет больше слушали, узнавая о себе и о женщинах много нового. Ни варварка, ни продажная девица в выражениях не стеснялись, и демон с наемником убрались в комнаты весьма пристыженными. Чтобы не было так обидно, Хмель подробно все пересказал делившему с ним комнату Герку к крайнему неудовольствию последнего.

С этого момента отношение мужчин к самой Рут неуловимо изменилось. Она по-прежнему гоняла Хмеля, насмехалась над Герком и язвила с Гарретом, но все они стали относиться к ней ужасно снисходительно. Вот и теперь Хмель степенно поздоровался и протянул Рут сверток. Тринидад недоуменно развернула его и разгладила тяжелую болотно-зеленую ткань.

— Это платье. — Пояснил Хмель.

— Я вижу. — Огрызнулась варварка. — Мы такие не носим.

— О чем и речь. Тебе не стоит здесь одеваться по обычаям своего народа. Варваров тут не слишком любят.

— Варваров нигде не любят. — Усмехнулась Рут.