Фламминия. «Если вы будете проявлять ко мне уважение, я буду к вам снисходительна».

Клариче. «Я молю бога осчастливить вас супругом».

Фламминия. «А я молю небо, чтобы оно помогло и вам заслужить его».

Клариче. Ну, что касается этого — пожалуй, я заслуживаю его больше вашего.

Арджентина. Этого в роли нет!

Клариче. Если в роли нет, то я говорю от себя.

Фламминия. Я доведу сцену до конца. «Вы не имеете данных, чтобы быть любимой. Вы смиренны лишь из чванства. А ваша высокомерная душа добьется лишь того, что вами будут пренебрегать и что станут смеяться над вами». (В сторону.) Вот это я сказала с удовольствием. (Уходит.)

Арджентина, Бригелла, Клариче, потом Флориндо.

Клариче. Так говорится в ее роли?

Арджентина. Да, синьора, так говорится.

Клариче. Кто автор комедии?

Арджентина. Даже я этого не знаю, синьора.

Клариче. Если бы я его знала, то научила бы писать лучше.

Арджентина. Ваша очередь, синьор Флориндо! (Обращается за кулисы.)

Флориндо. Вот и я. «Мадам, перед вами поклонник вашей красоты». (Говорит грубо и кривляясь.)

Клариче (волнуясь). «Вы мне льстите. Я не верю, что это так».

Флориндо. «Разрешите в знак моей благосклонности и почтения поцеловать вашу руку». (В сторону.) Чувствую, что у меня начинаются колики!

Клариче. «Я не заслуживаю подобных любезностей. Я решительно их отвергаю». (Протягивает ему руку.)

Арджентина. Погодите! Погодите! В роли говорится, что вы отвергаете, а вы руку подаете.

Клариче. Глупая роль!

Флориндо. «Располагайте мною. Повелевайте! Для вас я готов перенести любое огорчение, любое мучение и даже смерть». (Смеется про себя.)

Клариче. «Искренно ли вы говорите?»

Флориндо. «О да! Я люблю вас!» Но из-за вас я и пальца не позволил бы себе уколоть!

Арджентина. О синьор, ведь это отсебятина!

Флориндо. Это маленькое замечание, которое обыкновенно вполголоса вставляют комики.

Арджентина. Хорошо! Давайте продолжать.

Клариче. «Если вы добиваетесь меня, клянусь, что в угоду вам я подчинюсь любому вашему требованию». Но жить, как простая крестьянка, не хочу.

Флориндо. «Ах мадам! Ваши прекрасные глаза, живость вашего взгляда, очарование ваших коралловых губок… О, я изнемогаю… я сгораю…» Уфф! Что за чертовщина такая! (Делает грубый жест в сторону Клариче.)

Клариче. Вы с ума сошли!

Арджентина. Продолжайте.

Клариче. «Вы очаровательны: во всем мире нет более милого обожателя! Вы самый нежный, самый любезный…» Самый большой болван, которого я когда-либо видела!

Флориндо (Арджентине). Так говорится в роли?

Арджентина. Нет, синьор, это маленькое отступление от текста. Давайте кончать сцену.

Флориндо. Хорошо, давайте. «Моя дорогая…»

Клариче. «Сокровище мое…»

Флориндо. «Вы царите в моем сердце как женщина и повелительница».

Клариче. «В груди моей бьется сердце только для вас!»

Флориндо. Пойду-ка я лучше ухаживать за крестьянками.

Клариче. А я посылаю вас ко всем чертям! Надоели до смерти!

Оба уходят.

Арджентина и Бригелла.

Арджентина. Этот конец стоит многого.

Бригелла. Вы теперь понимаете, что случается, когда роли не подходят к исполнителям?

Арджентина. Да, но этого не случилось бы, будь исполнители настоящими актерами и играй они в театре, где все говорят то, что им положено говорить.

Бригелла. Но и в театре актеры частенько, хоть и вполголоса, говорят всякое, что взбредет им в голову. И если роль им не понутру, они обязательно прибавят что-нибудь от себя.

Арджентина. А вот и хозяин. Сейчас наша сцена. Суфлируйте хорошенько. Это очень важная для меня сцена.

Бригелла. Ладно! И у вас кончится так же, как у других! (Отходит.)

Панталоне и те же.

Арджентина. «Идите сюда, синьор Ансельмо, мне необходимо поговорить с вами».

Панталоне (плохо говорит по-тоскански). «Я здесь, радость моя, говорите же без стеснения».

Арджентина. «Конечно, принимая во внимание, что я только бедная служанка…»

Панталоне. «Не беспокойтесь об этом. Хоть вам и суждено было родиться служанкой, зато наружность ваша прекрасна, и вы нравитесь мне больше тех дам, которые гоняются за разряженными чичисбеями». О! Что это за каторжная работа!

Арджентина. «Благодаря доброте вашей, набравшись смелости… скажу… доверяясь вашей любезности…»

Панталоне. Дальше!

Арджентина. «Прося вас… простить мне…»

Панталоне. Смелей!

Арджентина. «Уверенная, что вы можете питать ко мне любовь…»

Панталоне. Скорей! Да сдвиньтесь же вы наконец с места!

Арджентина. Это «сдвиньтесь» к роли не относится.

Панталоне. А если у меня захватывает дыхание.

Арджентина. «И вот, я скажу, что чувство долга…»

Панталоне. Дальше! Дальше!

Арджентина. «…начинает переходить в чувство любви…»

Панталоне. Теперь я: «Так как небеса даруют мне малость». Нет, я говорю не то: «…даруют мне милость и возможность наградить нежную услужливость честной девушки, звезды моих очей, то я расположен и скло… скло… склонен предложить вам руку, не обращая внимания на болтовню бездельников, недальновидных сплетников, так… так вот… так… так вот…» Я ваш, если вы этого хотите, дорогая, любимая моя!

Арджентина. О! Этого в тексте нет!

Панталоне. Но если нет, мы это вставим.

Арджентина. Будем продолжать дальше.

Панталоне. Что за собачья работа!

Арджентина. «Итак, с вашей стороны, синьор Ансельмо, нет препятствий к браку со мной?»

Панталоне. Нет, дорогая дочка, я уже вам это говорил.

Арджентина. «Но прежде чем жениться, вы должны были бы пристроить ваших дочерей».

Панталоне. «Верно. Одобряю совет выдать замуж моих дочерей, так как иначе можно опасаться, что расстроится счастье моей семьи». Да, но какого чорта эти слова на «аться» и «иться», которые заставляют меня жевать собственный язык!

Арджентина. «Что можно сделать немедленно».

Панталоне. «И сделаем, если вы думаете, что это не приведет всех в исступленье». Какого дьявола означает это «исступленье»?

Арджентина. «Подождите минуту, и я к вашим услугам».

Панталоне. «Куда вы идете, прекрасная девушка?»

Арджентина. «Не говорите мне, что я красива, вы заставляете меня краснеть».

Панталоне. Да, ты красива и ты — мое сокровище!

Арджентина. И этого в роли нет.

Панталоне. Ничего! Это я от себя.

Арджентина. «Я сейчас вернусь, синьор Ансельмо». (Про себя.) Недурно, если брак на сцене станет настоящим. (Уходит.)

Панталоне и Бригелла.

Панталоне. О, какая она ловкая! Я понимаю для чего она разыграла эту сцену. Но она так тонко ее провела, что я прямо поражен.

Бригелла (к Панталоне). Будете ли вы говорить монолог?

Панталоне. Отчего бы нет? Попробую. Стань позади меня, на случай если я ошибусь.

Бригелла (про себя). Недурное развлечение! Предвижу, чем кончится эта сцена для Арджентины. (Отходит.)

Панталоне. «Купидон, если ты нанес рану моему сердцу, ты можешь и залечить ее. Правда, она служанка, но поэт говорит: „Любовь уничтожает все преграды… Хоть я старик…“»