— Это в нас, значит? — удивилась Таня. — Мы с тобой виноваты? Девчата да парни?

— Может, и в нас... А вообще-то забирай повыше. Темна вода в этой эмтээс. Сколько Степа сигналов начальству подавал, сколько актов было составлено!

Помолчав, Таня тихо призналась:

— А знаешь, я ведь с тобой,-наверное, последние деньки работаю.

— Как — последние? — удивилась Нюша. — Что ты говоришь такое?

— Тетка дом собирается заколачивать, в совхоз думает перебраться. Там у нее родня, близкие... Вот и я с ней. Здесь без Степы какая нам жизнь?

— Так оправдают же Степу, выпустят... Я уверена! — принялась уверять Нюша.

— Это еще когда-то будет! Да если и вернется братец — опять радости мало. На всю жизнь он запятнанный. Нет, лучше уж нам отсюда подальше куда податься...

Нюша с укором посмотрела на Таню. Вот так подруга! Они вместе росли, ходили в ШКМ, вступили в комсомол, вместе начали работать на тракторе. И вдруг Таня все бросает!

— Это кто ж тебя надоумил? — спросила Нюша. — Уж не Устинья ли дальнюю дорогу нагадала?.. Опять вчера ходила к ней?

— Ну и ходила, — с трудом выдавила Таня. — Устинья правильно гадает... как в воду смотрит. — Она вдруг соскочила с сиденья и схватила Нюшу за руку: — Уедем отсюда вместе!.. Сама же видишь — ничего здесь не получается с машинами. Смеются все над нами... Мы с тобой лучше в совхозе на тракторе поработаем. А хочешь — можно и девчат позвать: Феню, Зойку. Вот и будем опять вместе. А потом и Степа в совхоз приедет...

Нюша горько усмехнулась.

Вот, оказывается, как скрутило ее подружку! А может, она в чем-то и права? Может, и в самом деле, Нюшке податься в совхоз? Там, верно, и машины поновее, и порядка больше, и работы всем хватит... А потом и Степа туда вернется.

— Чего ты молчишь? Отвечай...

— Ладно тебе... не скули! — резко обернувшись, прикрикнула Нюша. — Сначала допахать надо... Поехали дальше!

Проработав еще часа три, девчата подогнали трактор к полевому стану и пошли обедать.

За столом под навесом уже сидело человек десять трактористов и прицепщиков. Все обедали молча, сердито поглядывая то на пасмурное небо, то на одетого в кожанку Антона.

— Эй, бригадир, подавай команду! — обратился к нему Банкин. — Пора бы на зимние квартиры двигать. Чего мы под дождем мокнем?

— Приказано свыше — пахать до последнего, — усмехаясь, ответил Антон.

— «Приказано... свыше»! — недовольно сказал Митя. — А почему раньше пахать не начали?

Антон пожал плечами.

К концу обеда небо развиднелось, сквозь облака пробилось солнце, и Антон, поднявшись из-за стола, старался подбодрить бригаду:

— Шуруй, орлы!.. К концу года хорошие премии обещаны... не пожалеете потом.

Не успели трактористы и прицепщики разойтись по своим машинам, как к полевому стану подъехал обшарпанный «газик».

Распахнулась дверца машины, показался Матвей Петрович, а за ним вышли пятеро рослых девчат.

— Ну вот, дорогие попутчицы, — обратился Матвей Петрович к девчатам. — Кажется, я вас доставил по назначению.

Кивком головы он поздоровался с трактористами. Узнав в приезжем инструктора райкома партии, Антон с готовностью шагнул ему навстречу.

— Здравствуйте, товарищ Рукавишников! Вы к нам? В бригаду? Могу доложить... — Он с недоумением покосился на незнакомых девчат и продолжал: — Заканчиваем подъем зяби. Все трактора работают исправно...

— Хорошо, хорошо — потом послушаю, — перебил его Матвей Петрович. — Вы на девчат особо-то не коситесь. Они вроде коллеги ваши... Я их по дороге нагнал. В гости к вам шли... Знакомьтесь вот.

— Вы уж скажете тоже, — заливаясь румянцем, с упреком сказала статная белолицая девушка в ковровом платке.

Потом, оправившись от смущения, она подошла к членам бригады и каждому по очереди протянула крупную жесткую ладонь, говоря при этом: «Здравствуйте... Варя». Следом за ней поздоровались и остальные девушки.

— Скажи на милость, — осклабился Банкин. — Девки-то какие завлекательные. Не нашим чета.

Антон метнул на него сердитый взгляд и обратился к Варе:

— Если вы насчет соревнования или поучиться чему — пожалуйста. Мы с удовольствием.

— Тут такое дело, — сказал Матвей Петрович. — Они, собственно говоря, не к вам, а к вашим девчатам приехали. Так сказать, к женской половине бригады. У них свой разговор будет. Секретный. — Он лукаво подмигнул парням. — Может, не будем им мешать, товарищи мужчины. Вы работайте, а девчата пусть побеседуют.

Пожав плечами, парни направились к машинам. Нюша, переглянувшись с Митей, бросилась к Матвею Петровичу, который садился в «газик».

— Вы наше письмо получили? Помните, то самое... срочное, посевное.

Матвей Петрович кивнул головой. Собственно, ради этого письма он и приехал сегодня в Кольцовку.

— Собери комсомольцев после работы, — сказал он. — Есть о чем поговорить. А сейчас займись-ка гостями. Да по-хорошему их примите, поддержите чем можете — девчата тоже к трактору тянутся.

Нюша вернулась к обеденному столу. Ее подруги и приезжие девчата, переминаясь с ноги на ногу, в неловком молчании стояли под навесом.

— Может, вы обедать хотите? — спросила Нюша.

— Спасибочко! Мы сытые, — отказалась Варя. — Вы лучше покажите, кто у вас тут Нюша Ветлугина.

— Я — Ветлугина, — растерянно призналась Нюша. — А это вот подруги мои. Прицепщицами работают. А могут и трактор водить.

— А я Глазкова... Варя Глазкова, — сказала девушка и с упреком посмотрела на Ветлугину. — Что ж ты нам на письмо-то не ответила... Мы ждали, ждали...

Густо покраснев, Нюша вспомнила, как с месяц тому назад почтальон передал ей письмо в самодельном конверте. В нем Варя Глазкова из колхоза имени Калинина сообщала, что она узнала из газеты о первой девушке-трактористке. Узнала, как Нюша работает, как выполняет нормы, как холит и бережет свой трактор, и Варе тоже захотелось сесть за машину. Вместе с подругами она записалась на курсы, хотя в деревне им все говорили, что профессия трактористки не для девчат. В конце письма Варя задавала десятки вопросов: как Ветлугина училась, как сдавала экзамены, как относятся к ней родители, колхозники, парни... Но Нюша так и не ответила Глазковой.

— Может, не дошло письмо-то, потерялось? — осторожно спросила Варя.

— Нет, дошло, — помедлив, хмуро призналась Нюша. — Только не успела я с ответом... дела всякие...

— Я так девчатам и говорила, — обрадовалась Варя. — Мол, недосуг тебе, работы невпроворот. А они сомневаются. «Может, говорят, Ветлугина и на тракторе больше не работает... не понравилось ей. Вот, мол, ей и отвечать нам нечего». Мы тогда и решили приехать. Ты уж нам покажи все как есть, растолкуй...

Нюша с волнением посмотрела на приезжих девчат. Значит, они интересуются ее работой, если не поленились в грязь и непогоду, за добрых сорок километров, добраться до Кольцовки. А сколько, наверное, таких девчат уже появилось в других деревнях и селах!

К Нюше подошла чернявая, остроглазая девушка и пытливо заглянула ей в лицо.

— Мы вот в колхозе у вас были, — заговорила она. — Много чего наслушались... Это правда, что вы с трактора уходить собираетесь? Трудно вам, непосильно... И в деревне вас поругивают...

Опустив голову, Нюша молчала. Вспомнилось смятение Тани, утренний разговор с ней, своя тревога и растерянность.

— И парни с вами, чумазыми, знаться не желают, — вступила в разговор еще одна из приезжих девушек. — И время досужего не остается из-за этого трактора... Да тут какой ни на есть отчаянный и тот не удержится.

— Вот вы как думаете! — сердито сказала вдруг Феня. — В беглецы нас зачислили! Ну, и трудно нам! Не по себе бывает. И смеются порой, и бранят. Но бежать мы не думаем, не зайцы косые, чтобы от всего шарахаться. Девчата, кольцовские, да скажите вы им!.. — взмолилась она.

Нюша с благодарностью посмотрела на подругу и, облегченно вздохнув, перевела взгляд на Таню. Та сжалась и опустила голову.

— Никуда мы отсюда не собираемся, — вполголоса сказала Нюша, обращаясь к гостям. — У нас и разговоров об этом не было.