Вот дочь провела машину по крутому косогору над прудом, вот она перебралась через широкую буерачину, вот пересекла топкую низину.
— Не опрокинулась... не завязла... Прямо чудо какое-то! — шептала Аграфена, следя за трактором.
— Въезжай задним ходом! — распорядился под конец Лощилин, показывая на распахнутые ворота Хомутовского двора.
Нюша поежилась — ворота были узкие, едва лишь для телеги, да и столбы были поцарапаны концами осей. Но будь что будет — на то и экзамен.
Она принялась медленно подавать трактор назад.
Кругом все притихли. От колодца с ведрами воды подошла хозяйка дома, Катерина Хомутова. Увидев трактор, вползающий во двор, она завопила на всю улицу:
— Люди добрые, ратуйте! Ворота рушат!..
Но Нюшка уже ничего не слышала. Повернув голову назад и закусив губу, она неотрывно следила, как на нее наплывал темный проем распахнутых ворот. Одно неточное движение, и заднее колесо зацепит деревянный столб...
Нюшку прошиб холодный пот.
Но нет. Колесо, сделав еще пол-оборота, на ширину ладони прошло мимо столба, и трактор с рычанием въехал во двор.
— Вошел! Вошел! — обрадованно закричали девчата.
Заметались перепуганные куры, затявкала собака. Катерина, не зная, что делать, схватила ведро и с размаху облила Нюшку водой. Досталось и Лощилину.
Кругом захохотали.
Механик распорядился гнать трактор в МТС. В этот же день Нюша получила права на вождение трактора. Поздравить ее собрались все подруги.
— Ну и настырная ты, Нюшка! — не скрывая восхищения, сказала Зойка. — Как решила, так и вышло... А мы вот все еще на прицепе...
— Погодите... И вы со мной будете, — пообещала Нюша и посоветовала девчатам: — Вы, главное, на парней наседайте. Присматривайтесь, как они работают, за руль почаще садитесь. Это всяких курсов дороже.
Нюша пригласила Таню к себе на трактор прицепщицей.
— А кто парней кормить станет?
— Скажем дяде Васе. Найдет он какую-нибудь бабку-стряпку. А мы зато опять вместе будем. Согласна?
— Куда же я без тебя... — кивнула Таня. — Сама знаешь...
Когда Нюша сообщила матери, что она получила права трактористки и на днях сядет на машину, Аграфена и порадовалась и огорчилась.
— Дотянулась все же до высокого... Теперь, значит, на все лето в поле закатишься? И домой тебя не заманишь?
— Это уж по работе глядя, — ответила дочь и, обхватив мать, прижалась к ее плечу щекой. — Да ты не жалься... Не на войну ухожу. Здесь же буду работать, рядом с тобой, за овинами. Можешь рукой мне помахать, можешь горячих блинов принести на завтрак.
Аграфена задумалась. Ее Нюшка — землепашец! Будет поднимать машиной землю, сеять хлеб, выращивать его. А что она понимает в земле, если ей даже не довелось походить за сохой и за бороной, погнуть спину во время жатвы, до соленого пота на спине помахать тяжелым цепом в молотьбу?
И разве когда-нибудь было такое, чтобы молодые так храбро и рьяно брались за землю? Но, может, оно так и надо — ведь все кругом молодеет, меняется, наливается новой силой.
— Иди, дочка, паши! — напутствовала Аграфена. — Только по совести работай. Землю не порти, глубже паши! Вот и Степа Ковшов приехал. Одно вы с ним дело потянете, только с разных концов.
Степа! Теперь Нюша очень хотела его повидать. Что-то он собирается делать в колхозе, как отнесется к тому, что она стала трактористкой. Но Степа до сих пор почему-то так и не зашел к ним.
Нюша поэтому очень обрадовалась, когда в сумерки около избы-читальни она неожиданно встретила парня.
Чуть похудевший, в сатиновой косоворотке с белыми пуговицами, в зеленой фуражке, которая с трудом налезала ему на голову, Степа в замешательстве поклонился девушке.
— Заходил вот... в читальню, — объяснил он.
— Ну и как? — нетерпеливо спросила Нюша.
— Хорошо стало... Уютно, порядок.
— Да, Степа! Раз ты вернулся, бери секретарство опять на себя.
— А это уж как собрание...
— Так я все равно в поле буду... безвыездно, все лето.
— Я тоже на завалинке сидеть не собираюсь.
— Да, ты ведь теперь агроголова, — улыбнулась Нюша. Она достала из кармана ремень и протянула его Степе: — Спасибо! Выручил ты меня.
— Что ж тебя выручать, — усмехнулся Степа. — Сама до всего дошла. Машину ты здорово водишь... пожалуй, парням не уступишь.
— Это еще увидим... — заскромничала Нюша. — Вот поле покажет.
— Ты, можно сказать, первая теперь дивчина на тракторе... на всю страну. Это не шутка! Поздравляю, конечно! И желаю успехов! — Он замолчал и, неловко потоптавшись на месте, посмотрел в сторону. — В общем и целом ты, я вижу, неплохо тут жила... И трактор оседлала, и тракториста выглядела. Тоже, конечно, поздравляю!
— Как это — выглядела? — насторожилась Нюша.
— Обыкновенно... глазами. А может, тебя выглядели. Кто знает... Слух идет, женишок у тебя объявился...
— Ты что, с кумушками стал знаться? Сплетни всякие собираешь?
— Зачем с кумушками... — Степа чувствовал, что говорит не то, но сдержаться уже не мог. — Сам видел, своими глазами...
— Вот ты о чем! — Сузив глаза, Нюшка вспыхнула и, резко повернувшись, почти побежала к дому.
На другой день, захватив с собой Таню, Нюша пришла в МТС получать трактор.
Лощилин направил ее к заведующему мастерской, и тот показал ей старенький, видавший виды «Фордзон».
Наспех отремонтированный, небрежно покрашенный в грязно-зеленый цвет, он чем-то напоминал девчатам знаменитый школьный трактор, который, поработав немного, в конце концов развалился.
— Это мне? Такой дряхлый! — удивилась Нюша.
— Чем богаты... — невесело усмехнулся заведующий. — Новых машин для тебя не осталось.
Нюша с трудом запустила мотор. Он затарахтел, зачихал, в цилиндрах где-то подозрительно застучало.
— Да он же развалится в первой борозде!
— Все может быть, — согласился заведующий и чистосердечно признался, что трактор этот устаревший, американской марки, часто ломается, сожрал кучу денег на ремонт и сейчас годен только как учебное пособие на тракторных курсах.
— Послушай, деваха, — посоветовал заведующий мастерской. — Откажись ты от «Фордзона», мороки с ним не оберешься. Не понимаю, зачем его Лощилин на пахоту ставит.
— Ясно дело, откажись, — подхватила Таня. — Куда ты на такой тарахтелке поедешь!
Нюша расстроилась. А она-то думала, что ей дадут новую машину.
— Да он смеется, этот Лощилин, — обиделась Нюша. — Я вот поговорю с ним.
Оставив Таню у трактора, она побежала в контору. Механик выслушал ее с невозмутимым видом.
— Скажите на милость, — покачал он головой. — Парни работают как положено, а появилась дивчина — и сразу претензии. Но вообще-то я не настаиваю... Не нравится «Фордзон» — можешь подождать до новой партии тракторов.
— А сколько ждать?
— К лету, вероятно, будут. Или можем зачислить тебя в резерв, — продолжал Лощилин. — Сиди пока дома... А как кто из трактористов уволится — позовем тебя.
Нюша зло сверкнула глазами. «К лету, в резерв!» Это, пожалуй, похуже, чем старый «Фордзон». Зачем же она тогда корпела над книжками, зачем пошла работать кухаркой в бригаду, зачем сдавала экзамен? Да к лету все и забудут, что Нюша Ветлугина умеет водить машину.
— Нет уж, спасибочко! Ждать-выжидать не стану, — в сердцах бросила она и, не попрощавшись, ушла от Лощилина.
— Ну как? — встретила ее Таня. — Договорились?
И Нюшка бодрым голосом ответила, что все в порядке: пока она поработает на «Фордзоне», а потом получит новую машину.
В поле трактористы встретили Нюшкину машину веселыми восклицаниями — тарахтелка приехала, железный лом на колесах, музейная рухлядь...
— Списанный же трактор, непригодный, — с досадой сказал Нюше Антон. — Замучает он тебя... И зачем ты связалась с ним?
— Да так вот... пришлось, — смущенно призналась Нюша и попросила бригадира послать ее с «Фордзоном» куда-нибудь на отдаленное поле, подальше от любопытных глаз.
