— Может, хватит меня перед людьми позорить? Знаешь, как неловко, когда партнёры видят рядом со мной... — он запнулся, подбирая слово, — такое! Сходи уже к стилисту. Но ты только готовкой и интересуешься!

Я отступила на шаг. Когда он злится, от него исходит какая-то тёмная энергия. Даже воздух, кажется, сгущается, становится вязким, как кисель.

— Я не хочу… — я хотела ему возразить, но он резко взорвался, не дав и слова сказать в своё оправдание.

— Ты никогда ничего не хочешь! — Гордей раздражённо взъерошил волосы. — Просто не думаешь головой! Вот скажи, что бы ты без меня делала? Кому нужна твоя солёная стряпня? Кому нужны твои "принципы"? — он изобразил в воздухе кавычки. — Может, только этому твоему фонду, где ты в святость играешь? Кстати, на что ты там деньги тратишь? Может, пора аудит провести?

Тема фонда была больной. Он никогда не понимал, зачем я трачу время на "этих нищебродов". На его языке любая благотворительность называлась "попыткой выпендриться".

— Я всё поняла, — тихо сказала я. Здесь лучше промолчать. А то разразится скандал. А ему еще на предприятие ехать.

— Вот и славно, — мгновенно сменил тон на снисходительно-ласковый. — Ты же умница у меня. Когда не делаешь глупостей. Занимайся своими щенками бездомными. Или детьми-сиротами — чем ты там в фонде маешься? Хоть какая-то польза. И не лезь в серьёзные дела, не позорься.

В памяти вдруг всплыли другие слова — отцовские, сказанные незадолго до смерти:

"Ты справишься, дочка. У тебя моя хватка".

Он так верил в меня. А я...

— И вообще, — Гордей поднялся из-за стола, — что ты здесь торчишь? Гостиную видела? Бардак после вчерашнего. А мне через час на важную встречу. Кстати, — остановился в дверях, — вечером не жди. У нас с партнёрами продолжение банкета намечается. В бане. Так что...

— В бане? — что-то кольнуло внутри. — С теми же партнёрами?

— Да, с теми же! И не забудь ковёр в химчистку отдать — этот коньячный запах просто невыносим.

Входная дверь хлопнула. А я осталась стоять посреди кухни, сжимая в руках полотенце.

В голове крутились слова того Станислава:

"Вы всегда так... прислуживаете? С контрольным пакетом акций?"

Я механически протирала кухонную столешницу, а в голове всё крутились слова мужа.

"Старушка". "Посмешище". "Не позорься".

Когда это началось? Когда я превратилась в эту... домашнюю клушу, которая только и может, что драить полы да борщи варить? Вроде ещё недавно была другой — строила планы, мечтала развивать компанию, любила путешествовать…

Папа. В горле встал ком. Он бы не одобрил то, во что я превратилась.

"У тебя экономическое образование. Красный диплом! Ты справишься..."

Не справилась. Струсила. Сломалась после истории с проверкой. Может, действительно надо было "договориться"? Все так делают. А я... я же хотела по закону, по совести. Как учил отец.

Но к чему это привело? К убыткам! Подставила других людей. Нет, это явно не для меня.

На столе завибрировал телефон — сообщение от Гордея:

"Не забудь забрать мой костюм из химчистки. И купи салфетки для обуви, которыми я всегда пользуюсь. И на завтра приготовь что-нибудь полегче, что-нибудь рыбное.

Я вздохнула. Значит, сегодня снова целый день по его поручениям. А ведь у меня были свои планы — собрание попечительского совета фонда, новый проект помощи сиротам...

"Твои сироты никуда не денутся", — словно наяву услышала его снисходительный тон.

В отражении кухонного окна я увидела своё лицо — осунувшееся, с синяками под глазами. И правда старушка. Потерянная, никчёмная...

В кармане халата звякнул телефон — на этот раз уведомление из Фейсграма. Карина выложила новое фото: розовый закат, терраса модного ресторана, бокал с каким-то коктейлем. Хэштег "живи сегодня".

И, конечно, ни слова о том, что снова пропускает занятия в университете, чтобы жить “на полную”!

Палец завис над кнопкой вызова.

Когда мы в последний раз нормально разговаривали? Не переписывались в мессенджере, а именно говорили? Месяц назад? Два?

"Мам, ну что ты опять? — представляю как услышу её раздражённый голос. — У меня всё нормально. Да, пропустила пару лекций, ну и что? Папа говорит — главное связи, а остальное приложится".

Папа, папа, папа... Всё через него. Деньги на счёт — от него. Разрешение на очередную вечеринку — тоже он.

"Доча, развлекайся, молодость одна!"

А то, что я против её ночных загулов — кого это волнует?

"Мирочка, не занудствуй", — говорит Гордей, когда я пытаюсь возразить.

"Девочка должна жить на полную катушку. Что ты со своими нравоучениями? Сама-то что умеешь, кроме как котлеты жарить?"

И Карина, глядя на меня, только презрительно хмыкает. Всё чаще замечаю в её взгляде тот же снисходительный прищур, что и у отца. Будто я не мать, а так... обслуживающий персонал. Кухарка. Прислуга.

Я убрала телефон. Надо собираться — впереди день беготни по Гордеевым поручениям. Химчистка, магазин, а потом ещё надо успеть забежать в фонд... Надеюсь успею.

А дочь... Что ж, она уже взрослая. Своя жизнь. В которой для меня, похоже, места всё меньше и меньше.

***

Перебираю карманы пальто мужа перед химчисткой — Гордей вечно забывает выложить документы и мелочь. Я натыкаюсь на небольшую коробочку.

Виагра.

Сердце ёкнуло.

Вот оно что... Вот почему он такой дёрганый в последнее время! Как сам не свой, злится на меня, почему огрызается по любому поводу. У него просто... проблемы. По-мужски.

Я присела на край кровати, разглядывая упаковку. Дорогая, импортная виагра — наверное, из тех, что даже в элитных аптеках под заказ. В памяти всплыли обрывки воспоминаний — когда у нас в последний раз была близость? Месяц назад? Два? Или уже три? Он всё время находил отговорки: устал, голова болит, завтра важная встреча, надо выспаться…

Я пыталась себя успокоить — ну что ж такого? Возраст всё-таки, не двадцать лет. Да и не в сексе счастье. Вон подруги жалуются — мужья пристают, спасу нет, а тут... тишина и покой.

Главное ведь душевная близость. Хотя... какая душевная близость, если мы даже толком не разговариваем? Встречаемся только за ужином, да и то — он вечно в телефоне или ноутбуке. Говорит в основном о каких-то отвлечённых вещах — политика, курсы валют, новости спорта. А потом привычное:

"Устал как собака, надо отдохнуть" — и уходит смотреть футбол в кабинет.

Раньше мы хотя бы обсуждали планы на будущее, говорили о Карине, о работе. А теперь я даже не знаю, что происходит в его жизни. В нашей жизни.

Открыла браузер в телефоне.

"Импотенция у мужчин после 45…”

Десятки статей, сотни советов. "Возрастные изменения", "Стресс на работе", "Эмоциональное выгорание"... Картинка постепенно складывалась — и от этого становилось только тоскливее.

"Многие мужчины в зрелом возрасте испытывают проблемы с потенцией", — вещал какой-то медицинский сайт. "Это естественный процесс, но современная медицина..."

Я вспомнила, как недавно пыталась его обнять, а он отстранился:

— Не сейчас, я занят.

Как перестал ходить со мной в душ. Как начал закрывать дверь в ванную... Бедный мой. Как же он, наверное, переживает. Стыдится. Мучается.

А я-то, глупая, думала — может, охладел?

Может, я постарела, стала неинтересной? Но я, правда, старалась – даже как-то записалась в фитнес-клуб — но муж только посмеялся:

"В твоём возрасте уже поздно начинать".

"Главное — поддержать мужчину в этот сложный период", — советовал семейный психолог с экрана телефона. — Не давить, не акцентировать внимание на проблеме..." Я листала статьи, которые пестрели советами — от медицинских до эзотерических.