— Возможно, вы правы, — говорю после паузы. — Жизнь действительно дороже…

Станислав явно расстроен, услышав мои слова. Его плечи опускаются, между бровей залегает глубокая складка:

— Я понимаю, как вам тяжело принять это решение, Мирослава Андреевна. Мне очень жаль, что всё так вышло. В конце концов, бизнес — это просто бизнес. Я помогу вам с оформлением документов, когда вы будете готовы.

День проходит в напряжении. Не могу сосредоточиться на работе, постоянно проверяю телефон, вздрагиваю от каждого шума. Мысли крутятся вокруг одного вопроса: кто за всем этим стоит?

Вечером прошу Егора отвезти меня не домой, а в отель. Так безопаснее — в своей квартире я слишком уязвима, а об отеле никто не знает.

— Проверьте комнату, — командую Егору, когда мы поднимаемся в номер. — Никому не говорите, где я. Даже службе безопасности компании.

Он кивает, методично обыскивая каждый уголок, проверяя ванную, шкафы, даже под кроватью. Его профессионализм немного успокаивает.

— Чисто, — наконец объявляет он. — Я буду за дверью. Если что-то понадобится — звоните.

Остаюсь одна. В номере отеля, несмотря на его безликую роскошь, чувствую себя неуютно. Это не дом. Очередное временное пристанище, очередное доказательство того, что моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Телефон вибрирует. Неизвестный номер? Рука замирает над экраном. А что если это снова те...

— Мам? — голос Карины звучит встревоженно, когда я отвечаю. — Ты где? У меня новый номер...

— Карина? —После нашей последней встречи она не выходила на связь несколько недель. — Всё в порядке, я... в безопасном месте.

— Папа сказал, на вас напали, — с беспокойством произносит дочь. — Его в полицию вызывали на допрос. Что происходит?

Сажусь на край кровати, не зная, сколько рассказывать. Не хочу её пугать, но и лгать не вижу смысла:

— Да, было нападение. В офисе. Пока не знаем, кто за этим стоит.

Пауза. Слышно, как она глубоко вдыхает:

— Мам, я... — Карина запинается, и я почти вижу, как она борется со своей гордостью. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Нафиг такой бизнес. Не геройствуй там, ладно?

Её слова, неожиданно искренние, разливаются теплом внутри. Может, не всё потеряно с нашими отношениями?

— Спасибо, Карина, — пытаюсь скрыть охватившее меня волнение. — Я буду осторожна, обещаю.

— Ну и... как ты? — спрашивает она неловко, очевидно не привыкшая спрашивать о моих делах.

— Держусь, а у тебя как дела? Папа сказал, ты работу нашла?

— Да, — теперь она говорит с воодушевлением. — В офисе устроилась, менеджером по продажам. И к сессии готовлюсь. Вообще некогда теперь вечеринки устраивать… но мне нравится. Новые знакомые появились, интересно.

— Это здорово, — улыбаюсь, представляя, как моя вечно бунтующая дочь вдруг стала такой серьёзной. — Я рада, что у тебя всё хорошо.

— Да... — она снова медлит. — Слушай, если что-то понадобится... ну, помощь или ещё что... звони, ладно?

— Обязательно, — обещаю, чувствуя, как глаза наполняются слезами от этого неуклюжего, но искреннего предложения помощи.

После разговора чувствую себя странно. С одной стороны — теплее на душе от того, что дочь всё-таки беспокоится обо мне. С другой — ещё острее осознаю, как много стоит на кону. А если с ней что-то случится?

***

Вчера пришло сообщение с данными подставного лица, на которого я должна переоформить акции. «Юрий Марков, 1975 года рождения» — ничего не говорящее имя человека, который скоро станет официальным владельцем моей компании.

Егор сопровождает меня до офиса, хмурясь больше обычного.

— Точно не хотите, чтобы я присутствовал при подписании? — спрашивает он уже у дверей кабинета.

— Всё в порядке, — улыбаюсь ему одними губами. — Подожди здесь.

Приглаживаю волосы, расправляю плечи. Каждое движение отточено, выверено, словно я актриса перед выходом на сцену. И сегодня — главная сцена всего спектакля. Финал. Пусть и не такой счастливый, как хотелось.

Распахиваю дверь кабинета и застываю на пороге. Станислав уже здесь, склонился над столом, раскладывая бумаги. Завидев меня, поднимает голову — лицо выражает сочувствие и понимание.

— Мирослава Андреевна! Вот, подготовил все необходимые документы.

Бросаю взгляд на аккуратно разложенные бумаги. Договоры, соглашения, акты передачи — всё оформлено безупречно. И почему-то именно эта безупречность кажется особенно зловещей.

— Спасибо, Станислав.

Он откладывает ручку, подходит ближе, участливо смотрит в глаза:

— Мне очень жаль, что всё так вышло, — его рука почти невесомо касается моего плеча. — Но вы приняли правильное решение. Это не случай из кино, игра приняла серьёзный оборот. Человек погиб, а у вас есть дочь. Кто знает, вдруг они начнут действовать через неё?

Внешне остаюсь спокойной, но внутри всё сжимается от страха за дочь.

— Вы же понимаете, что после этого завод скорее всего продадут? — продолжает он, возвращаясь к столу. — Истинный покупатель и тот, кто это всё организовал, наверняка уже за границей. А Александра они наняли просто как рэкет.

— Вероятно, — киваю, опускаясь в кресло.

— Чем планируете заниматься дальше? — склоняет голову набок, изучая меня взглядом. — После... всего этого?

Делаю вид, что задумалась:

— Не знаю. Может, буду больше заниматься благотворительностью… А ты чем?

— Благородное дело, — одобрительно кивает он. — Я надеюсь, вы мне напишете хорошие рекомендации? Меня тогда возьмут в любое место управляющим.

Он пытается шутить, но я замечаю в его глазах нетерпение.

— Разумеется, Станислав. Вы это... заслужили.

Он придвигает ко мне стопку бумаг, протягивает дорогую ручку — мой подарок Гордею на юбилей компании:

— Вот здесь, и здесь, — указывает места для подписи. — И ещё на третьей странице.

Беру ручку, смотрю на бумаги.

Рука зависает над первой строкой для подписи. Сердце колотится в груди, отсчитывая секунды.

И в этот момент дверь с грохотом распахивается.

В кабинет врываются люди в форме, а за ними — сотрудники в штатском.

— Станислав Георгиевич Карпов? — мужчина с властным голосом показывает удостоверение. — Вы задержаны по подозрению в организации покушения, мошенничестве в особо крупных размерах…

Договорить он не успевает — Станислав вскакивает, опрокидывая стул. На его лице искреннее изумление, быстро сменяющееся паникой:

— Что происходит?! Вы не имеете права!

Двое офицеров хватают его за руки, заламывают за спину, прижимают лицом к столу. Звук защёлкнувшихся наручников разрезает воздух, как хлыст.

— Это ты не имеешь права так себя вести, — произношу ледяным тоном, наблюдая, как он извивается в руках полицейских.

Станислав поднимает голову, глаза расширены от шока:

— Мирослава Андреевна, что происходит? Это какая-то ошибка!

— Что, Стасик? — встаю, обхожу стол, оказываюсь прямо перед ним. — Сильно расслабился? Думал, что я всё та же дурочка, которую мужчины могут обвести вокруг пальца?

В его взгляде — растерянность, недоверие. Он всё ещё не понимает, что произошло.

— В принципе, разыгрывать саму наивность мне было на руку, — продолжаю, доставая из сумки планшет. — Ты совсем потерял бдительность, думая, что я тупая курица, не видящая дальше своего носа и ничего не понимающая.

Включаю видео.

На экране — сам Станислав в своём кабинете, разговаривает по телефону:

— Нет, не сейчас. Нужно сначала запугать её. Чтобы прочувствовала. Сначала Демидова, потом убрать её нового хахаля, а то он мешает. Да, деньги будут завтра по обычной схеме.

Другая запись — его квартира, разговор с каким-то мордоворотом:

— Биты подбросить в спортзал, на втором этаже, за стеллажами. Татуировку нарисуешь точно такую же, как у него. Главное, чтобы на камеру попало.