— И вы поверили? — в его голосе прозвучало искреннее удивление.

— Знаете, — я вдруг почувствовала потребность выговориться, — когда тебе годами внушают, что ты ни на что не способна... В какой-то момент начинаешь верить.

— А сейчас? — он смотрел так внимательно, будто видел меня насквозь.

— Я узнала, что муж... — я запнулась, — что всё это было неправдой. Он просто манипулировал мной, чтобы завладеть компанией.

— И теперь вы хотите всё вернуть?

— Хочу, — я впервые произнесла это вслух. — Но не знаю, с чего начать.

— Знаете, с чего нужно начать? — Александр подвинулся ближе ко мне. — С веры в себя. Это как в спорте — сначала работаем над фундаментом, потом наращиваем нагрузку.

— Не уверена, что у меня получится, — я покрутила в руках стакан. — Столько лет прошло...

— У вас экономическое образование?

— Да, красный диплом. И отец многому научил, но...

— Никаких "но", — он мягко перебил меня. — Знания — как мышечная память. Они никуда не деваются, просто нужно... разбудить их заново.

Мне показалось, что-то в его голосе, в манере говорить выдавало человека, хорошо знакомого с бизнесом. Не просто тренера, который наслушался разговоров клиентов.

— Давайте договоримся: три раза в неделю тренировки. Будем работать не только над телом, но и над уверенностью. А заодно... могу поделиться кое-какими знаниями по антикризисному управлению.

— Вы так хорошо разбираетесь в управлении компанией? — я с интересом посмотрела на него.

— Вообще-то я экономист по образованию, — он улыбнулся. — МГУ, факультет экономики. Однако понял, что офисная работа — не моё. Захотелось чего-то более живого, настоящего. Где видишь результат не в цифрах, а в реальных изменениях, где больше общения с людьми.

— И решили стать тренером?

— Скажем так — нашёл дело по душе, — он снова загадочно улыбнулся, и что-то в этой улыбке заставило меня задуматься, насколько сложнее этот мужчина, чем кажется на первый взгляд. — Давайте встретимся через два дня? Составим программу тренировок, подберём нагрузку под ваши цели.

Тренер изучающе смотрел на меня. Как будто проверял мою реакцию, пытался разглядеть что-то за моими словами. Это не был оценивающий взгляд мужчины, разглядывающего женщину как объект. Скорее, взгляд человека, привыкшего читать людей, видеть больше, чем они показывают.

Внутри всколыхнулось странное чувство — смесь волнения и какой-то давно забытой лёгкости. Когда я в последний раз просто договаривалась о встрече с мужчиной? Не с "мужем Гордеем", не с "деловым партнёром", а просто — с мужчиной, рядом с которым чувствуешь себя немного более живой?

— С удовольствием, — я улыбнулась в ответ, и сама удивилась, насколько естественной вышла эта улыбка.

Мы шли к выходу из зала, и между нами висело странное, почти осязаемое напряжение — не тягостное, а скорее, заряженное какими-то возможностями.

— Тогда до встречи, — он протянул руку на прощание. — И помните, первый шаг всегда самый сложный. Вы его уже сделали.

Его ладонь была тёплой. Рукопожатие — крепким, но не демонстративно-сильным, как у мужчин, пытающихся произвести впечатление.

Когда наши руки соприкоснулись, меня будто пронзило электрическим током — мимолётное ощущение, которое я тут же постаралась задвинуть куда подальше.

Нет, только не это. Я здесь, чтобы найти себя, а не влюбиться как школьница.

— До встречи, — я отступила на шаг, чувствуя странную смесь облегчения и сожаления от того, что наш контакт прервался.

Он проводил меня до самого выхода из клуба, вежливо придержал дверь и махнул рукой на прощание. Я шла к машине, и в голове крутились самые разные мысли — от нелепого "а что я надену в следующий раз?" До почти философского "неужели жизнь действительно может начаться в сорок пять?"

Яра уже ждала в машине, выкрутив музыку на полную громкость и подпевая какой-то модной песне. Увидев меня, она выключила радио и победно вскинула руки:

— Ну, рассказывай! Как всё прошло? И кто этот красавчик, который провожал тебя до выхода? Я смотрю, ты времени зря не теряешь!

— Это просто тренер, — я пристегнулась, стараясь выглядеть невозмутимой, хотя меня переполняли эмоции. — Помог мне с первой тренировкой. Очень... профессиональный.

— Ага, "профессиональный", — Яра многозначительно хмыкнула, трогаясь с места. — А смотрел на тебя совсем непрофессионально, между прочим.

— Хватит придумывать! — я почувствовала, как снова краснею. — Мы договорились о следующей тренировке, вот и всё.

— А я горжусь тобой, — вдруг серьёзно сказала Яра, на мгновение отвлекаясь от дороги, чтобы взглянуть мне в глаза. — Знаешь почему? Потому что ты сделала шаг. Многие годами живут в несчастье, но боятся что-то менять. А ты не побоялась.

Она снова включила музыку, но тише:

— Самое интересное — впереди.

Пока мы ехали, я смотрела на проплывающие мимо здания, на сверкающую воду, на спешащих куда-то людей, и впервые за долгие годы чувствовала себя частью этого мира.

Не тенью собственного мужа, а просто живой, жизнерадостной женщиной.

Мира

Я никогда не думала, что буду сидеть в тихом кафе напротив частного детектива, рассматривая его поверх чашки остывающего латте.

Странное чувство, будто я попала в какой-то фильм — не в свою жизнь. В голове крутилась абсурдная мысль:

"Что бы сказал папа, если бы узнал, что его правильная девочка нанимает сыщика следить за мужем?"

Хотя кто знает — может, одобрил бы. Он всегда говорил:

— Мирочка, доверяй, но проверяй.

В фильмах частные детективы обычно изображаются суровыми, потрёпанными жизнью мужчинами с пронзительным взглядом, дешёвым коньяком в ящике стола и несчастливой любовной историей за плечами. Они курят одну сигарету за другой, говорят хриплыми голосами и обязательно носят помятые плащи.

Мой же детектив, Владимир Викторович, больше походил на университетского профессора: очки в тонкой золотистой оправе, аккуратно подстриженная седеющая бородка, безупречно выглаженная рубашка и вязаный кардиган тёмно серого цвета.

Дорогой кардиган, надо заметить. На мизинце левой руки поблёскивало неброское, но явно фамильное кольцо-печатка.

В кафе он пришёл на пять минут раньше назначенного времени, заказал эспрессо без сахара и теперь неторопливо помешивал его, слегка постукивая ложечкой о стенки чашки. Выглядел так, будто решает не чужие семейные проблемы, а сложную математическую задачу — сосредоточенно и с лёгким академическим интересом.

— Итак, давайте уточним задачу, — он открыл кожаный блокнот. Почерк у него оказался под стать облику — аккуратный, ровный, с лёгким наклоном вправо. — Вы хотите найти своего мужа, который якобы находится в командировке во Владивостоке, верно?

Я невольно огляделась по сторонам. В кафе было немноголюдно — пара студентов с ноутбуками в углу, деловая женщина, торопливо допивающая кофе, пожилая пара у окна... Никому не было дела до нашего разговора, но всё равно казалось, что каждое слово звучит слишком громко, слишком откровенно, слишком... постыдно? Да, я сгорала от стыда, от того что мне придется сейчас всё рассказать про измену моего мужа незнакомому человеку.

— Да, — я постаралась, чтобы голос звучал деловито, но в нём всё равно проскользнули предательские нотки обиды. Прокашлялась и продолжила тверже: — Он утверждает, что улетел туда на полгода, спасать бизнес от конкурентов. Разговаривает со мной по видеосвязи на фоне каких-то гостиничных номеров, рассказывает о метелях и штормах... — я нервно крутила обручальное кольцо. — Но я уверена, что он абсолютно в другом месте... — я запнулась, подбирая слова, — развлекается с другой женщиной.

Слова "измена", "любовница", "предательство" застревали в горле. Будто, не произнося их вслух, я могла сохранить хоть какое-то достоинство. Хотя кого я обманывала? Этот человек напротив меня повидал сотни таких же обманутых жён.