Поэтому я начал скрывать своё состояние. Представлялся простым тренером, а не владельцем сети фитнес-клубов. Наблюдал за реакциями. Проверял, кто видит во мне человека, а кто — кошелёк на ножках.

С Мирославой всё было иначе. Она видела меня настоящего — человека, ей не интересне был мой счёт в банке. Смотрела в глаза, слушала мои слова, ценила мысли. И всё же я боялся. Боялся снова открыться, снова стать уязвимым. Боялся, что стоит мне признаться в своих чувствах, и она отшатнётся, испугается, решит, что я — как её муж, просто хочу использовать её, манипулировать ею.

И я продолжал играть роль друга, тренера, наставника. Хотя внутри умирал от желания стать для неё кем-то большим. Тем, кто защитит. Тем, кто не предаст. Тем, кто будет любить её именно такой, какая она есть.

Утро пятого дня. Я просыпаюсь от грохота открывающейся двери. Опять следователь? Что на этот раз?

— Баринов, на выход! С вещами!

"С вещами" может означать две вещи — либо перевод в другое учреждение, либо... освобождение?

Собираю свои немногочисленные пожитки. Стараюсь не надеяться, не думать о свободе, чтобы не разбиться о разочарование.

Длинный коридор. Поворот. Ещё коридор. Комната для допросов? Нет, ведут дальше. Лестница вниз. Ещё один коридор.

И вот наконец... дверь. Обычная дверь с табличкой "Выход". Сердце колотится как сумасшедшее. Неужели?..

— Вы свободны, Баринов, — охранник протягивает мне пакет с личными вещами. — Все обвинения сняты.

Принимаю пакет, проверяю содержимое — телефон, ключи, бумажник. Всё на месте.

Выхожу на улицу.

Яркий свет ослепляет после тюремного полумрака. Свежий воздух кружит голову.

И… я увидел Миру, ждущую возле полицейского участка.

Первым порывом было броситься к ней, обнять, забыть обо всем. Но тут же вспомнились те минуты, часы, дни, когда я сидел в камере, терзаясь мыслью, что она не верит мне, что допускает мысль о моей виновности.

Я решил немного проучить ее. Да, это было по-детски, но я нарочно прошел мимо, притворился, что не собираюсь останавливаться. Хотел, чтобы она почувствовала хоть каплю того страха потерять, который испытывал я, сидя за решеткой и думая, что женщина, которую я люблю, сомневается во мне.

Но когда я услышал ее голос, когда она окликнула меня... А потом этот абсурдный, отчаянный жест — пакет с фастфудом и фраза про читмил — я просто не смог удержаться от смеха. Это было так неожиданно, так искренне, так по-человечески.

Пять дней в СИЗО, в окружении серых стен и чужих разговоров о преступлениях — ничто по сравнению с тем, что я пережил внутренне, думая о ее сомнениях. Но все это перестало иметь значение, когда я увидел ее глаза, полные надежды и раскаяния, и этот нелепый, трогательный пакет с гамбургерами.

Никогда не думал, что способен так целоваться прямо посреди улицы, как подросток, плевав на всех вокруг. Я всегда считал себя сдержанным человеком, умеющим контролировать эмоции. Но не с ней.

Мы садимся в машину, и я не могу перестать смотреть на неё — будто боюсь, что если отведу взгляд, она исчезнет. Что всё это окажется лишь сном, видением, созданным моим измученным разумом.

Но она настоящая. Её рука в моей, её улыбка, адресованная только мне, тепло её тела рядом — всё это настоящее.

И я понимаю — хватит ждать. Хватит бояться. Жизнь слишком коротка, слишком непредсказуема, чтобы откладывать счастье на потом.

Её квартира была не похожая на богатый особняк, из которого она ушла. Светлая, уютная, наполненная ее сущностью — каждая деталь говорила о том, что Мира наконец-то обрела себя, создала пространство для себя, а не для "семейного статуса". Это поразило меня — насколько быстро она трансформировалась из испуганной женщины в уверенную в себе личность.

Когда я вышел из душа и увидел ее на кухне — с закатанными рукавами, сосредоточенно нарезающую овощи для омлета — меня накрыло осознанием. Это не просто влечение или симпатия. Это глубже. Настоящее. То, чего я никогда не испытывал даже к бывшей жене, матери моего сына.

Наблюдать, как Мира двигается по кухне, как тянется за специями, как чуть улыбается краешком губ, когда что-то получается именно так, как она хотела — это было чем-то невероятно интимным. Будто я увидел ту часть ее, которую она редко кому показывает. И эта домашняя, расслабленная Мира очаровала меня даже сильнее, чем деловая и собранная женщина, которую я знал раньше.

А потом была близость... То, что произошло между нами на кухонном столе, среди разбитых тарелок и разбросанной одежды, вышло за пределы всего, что я когда-либо испытывал. Я был с разными женщинами, но никогда — с такой искренней, такой открытой, такой страстной. Словно два полюса магнита, притягивающие друг друга с неимоверной силой. Словно танец, где каждое движение естественно и идеально подходит под ритм партнера.

Я не ожидал такой совместимости. В свои сорок три года думал, что уже знаю все о физической близости. Но Мира перевернула мои представления. То, как она откликалась на каждое прикосновение, как не стеснялась показывать свое желание, как отдавалась процессу всей душой — все это сорвало мне крышу. Совершенно.

И когда я нес ее в спальню, когда мы лежали в объятиях друг друга, разговаривая о том, что пережили, мне стало окончательно ясно: я не хочу больше никогда расставаться с этой женщиной. Я хочу просыпаться рядом с ней каждое утро. Хочу засыпать, чувствуя тепло ее тела. Хочу видеть, как она стареет, и влюбляться в каждую новую морщинку на ее лице.

Утром я проснулся первым и долго смотрел на нее спящую.

Такая красивая, такая мирная. Солнечные лучи играли в ее волосах, создавая золотистый ореол. Она была прекрасна – без маски, без защиты, без ожидания оценки. И именно такая Мира заставила мое сердце колотиться как безумное.

Я никогда не планировал делать предложение так скоро. Откровенно говоря, я вообще решил больше никогда не жениться после первого неудачного опыта.

Но когда она открыла глаза и посмотрела на меня с той особенной утренней мягкостью, слова вырвались сами собой. Без репетиции, без кольца, без помпезного плана.

И ее "да"... Ее "да" было таким же искренним и прямым, как и все в ней. С оговоркой про безумие, но с полным принятием этого безумия.

Я понял, что нашел ту единственную женщину, которая принимает меня – не богатого бизнесмена, не владельца сети фитнес-клубов, а просто человека со своими страхами, надеждами, желаниями. И я вижу ее такой же – настоящей, живой, цельной.

Это наш шанс построить что-то новое и прекрасное.

Что-то основанное не на расчете, не на социальных ожиданиях, а на глубокой, искренней связи двух независимых людей, которые слишком долго искали путь друг к другу.

Мира

Где-то слышала, что жизнь можно измерять разными мерками: годами, событиями, людьми, которые в ней появляются и исчезают. Или поворотными моментами, когда ты вдруг понимаешь, что больше никогда не будешь прежней.

Для меня таким моментом стал тот телефонный звонок, когда я случайно подслушала разговор бывшего мужа с любовницей.

За прошедшие пять лет многое изменилось. Компания расцвела под моим руководством — мы открыли линейку безалкогольных напитков, запустили экологическую инициативу, создали программу поддержки молодых предпринимательниц.

Я научилась доверять своим решениям и перестала оглядываться на чужое мнение.

Но главное, я научилась любить себя.

— Мам, ты не видела мою сапфировую шпильку? Ту, которую ты подарила мне на двадцатитрехлетие? — голос Карины доносится из гримерки загородного отеля, где через час начнётся её свадьба.

— В шкатулке с синими камнями, — отвечаю, поправляя завиток её волос. — Ты сама положила туда вчера, помнишь?

Карина кивает, хватаясь за голову: