Элиан стоял у окна, спиной к нам. Он был высоким, широкоплечим, волосы цвета первого снега падали на шею. Когда он повернулся, в его взгляде не было ни капли радости.

— Я занят, — сказал он ровным голосом, но глаза уже скользнули ко мне. — Надеюсь, ты не серьёзно, Ашер.

— Серьёзно, — ответил тот спокойно. — Твоя очередь за ней присматривать.

— Прекрасно, но я в вашей игре не участвую. Мне не нужна жена и ты прекрасно это знаешь, — отозвался Элиан с тихой язвительностью. — Может, лучше ты возьмёшь её к себе?

— Нет, — покачал головой Ашер. — У меня свои причины.

— Конечно, — фыркнул Элиан, прищурился и добавил: — И теперь ты хочешь, чтобы я нянчился с твоей проблемой?

— Нет, — спокойно возразил Ашер. — Просто пригляди за ней. Флам слишком близко крутится вокруг неё, и ты сам знаешь, чем это может обернуться.

Между ними пролетела короткая, но тяжёлая пауза. Элиан сжал челюсть, потом бросил на меня короткий, холодный взгляд. — Замечательно. Опять я, как всегда, должен исправлять чужие ошибки.

Я подняла подбородок.

— Я не просила, чтобы меня сюда вели.

— И я не просил, чтобы тебя сюда приводили, — отрезал он.

Ашер устало выдохнул.

— Просто позволь ей остаться на ночь, — сказал он мягче. — Она не доставит тебе хлопот.

Элиан не сразу ответил. Потом, со вздохом, подошёл к двери, распахнул её шире и отступил в сторону.

— Входи, — бросил он коротко, глядя мимо меня.

Я вошла, ощутив за спиной, как Ашер задержался в дверях, будто хотел что-то сказать, но потом лишь коротко кивнул Элиану.

— Спасибо, брат. И… постарайся быть с ней вежливым.

— Не обещаю, — отозвался Элиан.

Дверь закрылась — тихо, но окончательно. Я обернулась. Элиан стоял посреди комнаты, неподвижный, с руками, скрещёнными на груди. Свет от настенной лампы скользнул по его белоснежным волосам, и они вспыхнули, как серебро в пламени.

Комната казалась отражением его самого — холодной, выверенной, почти безжизненной. Ни ковра, ни декора. Голые каменные стены, одно узкое окно с решёткой, простая кровать с идеально ровно заправленным покрывалом. На прикроватной тумбе — книга без обложки и маленький чёрный светильник. Всё остальное пространство — пустота. Ни намёка на беспорядок, ни следа тепла.

Я чувствовала, как от каменных стен тянет прохладой, а воздух — неподвижный, будто и сам боялся нарушить порядок, созданный хозяином комнаты.

Элиан перевёл взгляд на меня. Его глаза — светло-серые, почти прозрачные, как лёд в горной реке. — Можешь ложиться, — сказал он спокойно. Голос был мягким, но без тени приглашения. — Я всё равно не планировал спать.

Он подошёл к окну, отодвинул занавеску — единственную тёмную деталь комнаты — и выглянул наружу. Свет луны лёг на его плечи, обрисовал силуэт — высокий, прямой, безупречно собранный.

— У тебя тут холодно, — сказала я, осматривая кровать. — Как в мавзолее.

— В чем?

— Не важно. Холодно очень.

— Мне так привычнее, — ответил он. — Тишина и порядок помогают думать.

Я вздохнула и села на край кровати, чувствуя, как холод проступает сквозь ткань одежды.

— Помогают забывать, — пробормотала я, глядя на строгие линии мебели.

Он не ответил. Только медленно повернул голову, и лунный свет отразился в его глазах.

— Спи, Мишель, — тихо сказал он. — Здесь ты в безопасности от Флама. Ко мне он не сунется.

От его слов веяло чем-то неуловимым — не заботой даже, а констатацией факта. Как будто он поставил между нами невидимую стену, и я вдруг поняла: за ней прячется не равнодушие, а одиночество.

— Ашер так спешил меня спрятать, что мы даже не зашли ко мне за одеждой, — сказала я, обнимая себя за плечи. В комнате Элиана было и правда холодно. Он посмотрел на меня, чуть приподнял бровь — в этом движении не было сочувствия, только сухое любопытство.

— Своего ничего не дам, — отозвался он. — Но я провожу тебя до спальни.

Он говорил ровно, будто решал логистическую задачу, а не предлагал сопровождение женщине, замёрзшей среди ночи в его комнате. Я кивнула.

— Благодарю.

Когда мы вышли в коридор, я поняла, насколько он отличается от остальных. Он шёл чуть впереди — прямой, тихий, будто скользил, не касаясь пола. Я то и дело ловила отблеск его белоснежных волос в факельном свете, и от этого казалось, что он не человек, а отражение лунного света.

У моей спальни он остановился, но не зашёл.

— Постарайся не затягивать, — коротко сказал он.

Я открыла дверь и, едва шагнув внутрь, почувствовала, как странно пусто без его присутствия за спиной. Быстро переоделась — надела мягкое платье, в котором можно было спать, и сверху накинула длинный шерстяной свитер. У двери на секунду замешкалась — взяла ещё один тёплый плед.

Когда я вышла, он стоял точно в той же позе, не изменившись ни на дюйм. Он скользнул по мне взглядом — от босых щиколоток до воротника — и тихо произнёс:

— Ты выглядишь... странно.

— Это был очень длинный день, — устало ответила я.

Он кивнул, не возражая, и молча двинулся обратно по коридору. Мы шли рядом, не произнося ни слова. Только звук шагов и шорох ткани.

Когда добрались до его комнаты, он открыл дверь и пропустил меня вперёд.

— Ложись. — Голос был всё такой же ровный, но в нём звучала усталость. — Я разожгу камин.

Он подошёл к очагу, щёлкнул пальцами — пламя вспыхнуло само собой, осветив его лицо.

— Так тебе будет лучше, — сказал он, не оборачиваясь. — Спи.

Я и правда легла спать и позволила себе провалиться в какой-то сон, который я не запомнила. Но когда я открыла глаза, очевидно было, что до утра еще очень далеко. Внутри было очень странное, совершенно непонятное ощущение. Но крайне некомфортное.

Я перевернулась на бок, пытаясь снова заснуть, но ощущение тревоги только усиливалось. Комната была наполнена мягким светом камина, и на фоне танцующих теней я увидела — он не спал. Элиан сидел в кресле, неподвижный, как изваяние, с локтем, опирающимся на подлокотник и пальцами, прикасающимися к губам. Белоснежные волосы блестели в отблесках огня, а глаза — холодные, слишком внимательные обратились на меня, едва я села на кровати.

— Что с тобой? — спросил он негромко, не меняя позы.

— Не знаю, — прошептала я, обхватывая колени руками. — Просто… проснулась.

Он кивнул, будто это был логичный ответ, и встал.

— Хочешь отвар? — произнёс спокойно.

— Отвар? — переспросила я. — Успокоительный?

— Да. — Он подошёл к низкому столику у камина и взял оттуда маленький серебристый флакон. — Без него я уже давно не сплю.

— Ты? — я удивлённо посмотрела на него. — Почему? Не думала, что у тебя могут быть с этим проблемы. Ты такой спокойный.

— Ошибаешься, — тихо сказал он и, плеснув несколько капель в чашу, добавил немного горячей воды из кувшина, стоящего рядом. Он протянул мне чашу. — Пей.

Я взяла — его пальцы на секунду коснулись моих, и по коже пробежал легкий холодок, не от страха, а от чего-то почти магического.

— Спасибо, — прошептала я и сделала маленький глоток. Отвар оказался терпким, с привкусом трав и металла. — Почему ты не спишь? — спросила я, глядя на него поверх чаши.

Он чуть улыбнулся уголком губ, но в этой улыбке не было тепла. — Потому что сны мне давно не приносят покоя.

Я допивала тёплый терпкий отвар, и тишина казалась плотной, как одеяло.

Когда я наконец отставила чашку, он поднялся, подошёл, взял её у меня из рук — аккуратно, без лишних слов — и вернулся к креслу. Только потом заговорил:

— Кого ты выбрала из моих братьев?

Я моргнула, будто вопрос был слишком неожиданным:

— Никого.

— Почему? — он чуть наклонил голову, взгляд холодный, но внимательный. — Никто не нравится?

Я пожала плечами: — Нравятся. Но…

— Но?

— Почему ты меня избегал?

Его взгляд потемнел, он отвёл глаза на огонь: — Потому что ты не моя жена.