Когда его поцелуи скользнули ниже, к шее, по коже пробежала волна мурашек. Всё внутри дрогнуло — мир сузился до тепла его тела, до тяжёлого дыхания у моего уха, до стука наших сердец.

Я почувствовала, как он теряет контроль. Одна его рука уже была под моей кофтой, накрывая полушарии моей груди, сжимая ее, лаская пальцами, а вторая залезла в мои лосины и ласкала мою попу, старательно перемещаясь под трусики.

И вдруг, будто кто-то вылил на него ушат воды, так резко он отстранился. Резко, но не грубо. Несколько мгновений он просто стоял, опершись рукой о стену рядом с моей головой, тяжело дыша.

— Чёрт… — хрипло выдохнул он, проводя ладонью по лицу. — Ещё чуть-чуть — и я бы не остановился.

Он смотрел на меня так, будто боролся сам с собой. В глазах полыхало всё сразу — страсть, злость, растерянность, желание.

Я молчала, прижимаясь спиной к стене, всё ещё чувствуя жар его ладоней на коже.

— Прости, — сказал он наконец, почти шёпотом. — Я не должен был.

— Почему? — слова вырвались у меня сами.

— Почему я не лишил тебя невинности прямо у этой стены?

Сайлас хмыкнул, уголок губ пополз вверх, и в его взгляде появилось то самое знакомое ехидство, за которым он всегда прячет себя:

— Ты серьёзно? — он усмехнулся, склонился ближе, так что его дыхание коснулось моей щеки. — Думаешь, я бы поступил с тобой так? Тут?

Я глянула на него снизу вверх, устала от этой бесконечной игры. — Пойдём к тебе, — выдохнула я и увидела, как его брови взлетают вверх, будто я сказала нечто невозможное.

— А что? Я дернула плечом, ожидая ответа. Они меня уже достали. Я планировала хорошо провести время в этом доме с… шикарными мужьями, пока ищу, как сбежать. А они всё дразнят и дразнят.

Сайлас молча поднял мой подбородок большим пальцем, его ухмылка стала шире, но в глазах мелькнуло что-то мягкое:

— Хочешь, чтобы я стал твоим первым мужчиной? — его губы скользнули к моим, едва касаясь.

— Хочу, — ответила я, не отводя взгляда.

— Не играй со мной, девочка, — в голосе появилась хриплая нота, совсем не похожая на шутку.

— Есть ощущение, что это ты играешь со мной, — я чуть усмехнулась. — Ты ведь всё равно не сделаешь этого, да?

Он сжал губы, провёл большим пальцем по моим, будто запоминая:

— Сделаю, — тихо, но твёрдо. — Я обещаю тебе, маленькая заноза. Я трахну тебя так, что ты будешь выползать из моей постели.

Он наклонился ближе, его голос стал совсем низким:

— Но не сегодня.

Он чуть прищурился, глядя мне прямо в глаза — взгляд тяжелый, цепкий, будто пытается понять, где именно проходит моя грань.

— С тем, как ты постоянно избегаешь близости, — сказала я спокойно, — может статься, что ты не сможешь сдержать слово. Твое украшение с меня слетит… и что тогда?

Он медленно наклонился ближе, так, что я почувствовала тепло его дыхания на губах.

— Тогда тебе придётся согрешить, — прошептал он, и голос прозвучал низко, почти рыком.

Я не успела ответить. Его ладонь легла мне на затылок, пальцы проскользнули в волосы, и в следующую секунду он поцеловал меня — резко, жадно, будто хотел стереть все слова, что прозвучали между нами. В этом поцелуе не было ни осторожности, ни насмешки, только огонь, который он так долго удерживал.

Я почувствовала, как мир вокруг растворяется — остался только он: горячее дыхание, вкус на губах, движение его пальцев на моей коже. Он прижал меня к стене, так что между нами не осталось ни воздуха, ни сомнений. Всё внутри будто вспыхнуло, и я ответила тем же, цепляясь за его плечи, отдаваясь этому моменту без остатка.

Когда он всё-таки отстранился, дышал он тяжело, как после боя, и лоб его упёрся в мой.

— Мишель, — прошептал он, — ты сама как грех, маленькая драконица.

Я улыбнулась, всё ещё чувствуя, как сердце бьётся слишком быстро: — Так может согрешить стоит тебе?

Он снова потянулся ко мне, поцелуй вспыхнул сам собой, как искра в сухой траве. Его ладони обвили моё лицо, пальцы чуть дрожали, но движения были всё такие же уверенные, требовательные. Я утонула в этом жаре, в напоре, в его запахе — пряном, чуть горьком. И всё равно что-то внутри не давало покоя, как камешек в ботинке — маленький, но раздражающий.

Я отстранилась, тяжело дыша, чувствуя, как губы горят от поцелуев.

— Сайлас, — сказала я, глядя прямо ему в глаза. — Хочу, чтобы ты рассказал мне правду.

Он нахмурился, не сразу отвечая. — О чём?

— Не притворяйся, скажи мне, почему ты сдерживаешься. И не только ты. Что вы скрываете? — я слышала, как дрожит мой голос, но остановиться не могла. — Что не так с моей девственностью?

Он резко выдохнул, провёл рукой по волосам. — Нечего рассказывать, — ответил он коротко.

— Нечего?! — злость вспыхнула в груди, словно от толчка. — Меня сделали частью какого-то обряда, каждый день происходят странные вещи, я не понимаю, что со мной будет завтра, единственный, кто очевидно готов со мной переспать Флам, а ты говоришь мне “нечего”!

— Мишель, — он шагнул ближе, но я отступила.

— Нет, — сказала я твёрдо. — Я хочу выйти отсюда. Отведи меня к кому-нибудь другому.

Сайлас напрягся. Я видела, как сжались его челюсти, как на мгновение потемнел взгляд. — К кому? — спросил он с ледяным спокойствием. — К Варену? К Торасу? Или сразу к Ашеру?

— К Ашеру, — отчеканила я.

Он усмехнулся, но без тени улыбки. — Конечно. К Ашеру. — Он отступил в сторону, пропуская меня вперёд. — Пойдём, женушка. Я с радостью сдам тебя в надёжные руки.

Он вышел первым из ниши, взял меня за локоть — не грубо, но крепко. Мы шли по коридору, шаги эхом отдавались в каменных стенах. Его ладонь всё ещё обжигала кожу через ткань, но на этот раз — не от страсти, а от напряжения.

— Знаешь, — тихо сказал он, когда мы свернули за угол, — ты не представляешь, насколько опасно иногда требовать правду.

— Я устала от ваших загадок, — ответила я не менее тихо.

Он ничего не сказал. Только крепче сжал мою руку — и повёл дальше, к кабинету Ашера.

Сайлас завёл меня в кабинет и остановился у порога.

— Нашёл жену одну… точнее совсем не одну, а с дядюшкой, — коротко бросил он Ашеру. Голос его звучал спокойно, но в этом спокойствии проскальзывала металлическая нотка, как будто он сдерживал раздражение. — Сейчас не моя очередь за ней следить.

Ашер поднял взгляд от бумаг, слегка приподняв бровь. — Благодарю, брат. Что-нибудь случилось?

— Нет, — слишком быстро ответил Сайлас. — Просто решил, что ей стоит побыть рядом с тобой.

Он отпустил мой локоть, но не спешил уходить. Несколько секунд стоял, будто хотел что-то добавить, но лишь сжал губы. Я заметила, как натянута ткань его брюк в самом причинном месте, как плечи чуть дрогнули — и наши взгляды встретились. Он поймал мой взгляд, коротко выдохнул, будто ругая себя, и чуть прикусил губу, прежде чем отвернуться.

— Мишель, — бросил он уже на выходе, и хлопнул дверью, не дожидаясь ответа.

В кабинете повисла тишина. Я стояла у двери, чувствуя, как пульс всё ещё стучит в висках.

Ашер обошёл стол и остановился напротив меня. — Хочешь что-нибудь рассказать? — спросил он негромко, чуть склонив голову набок.

Я улыбнулась краем губ, поднимая на него взгляд. — Очень хочу, — ответила я спокойно. — Вопрос только в другом… ты готов к этому разговору, Ашер?

На его лице мелькнула тень — раздражение, удивление, но и… что-то вроде интереса.

— Ты меня, признаться, заинтриговала, — тихо сказал он, останавливаясь почти вплотную. — И вид твой, Мишель… тоже. Непривычно видеть тебя не в платье.

— Я была на тренировке, — ответила я сухо.

— Значит, должна была быть с Вареном, — констатировал он. — Но, судя по всему, ты не с ним.

— Я от него ушла.

— Почему?

— По той же причине, что и от Сайласа.

Он приподнял бровь. — Даже так?