Я прикусила губу, чтобы не застонать слишком громко, но звук всё равно вырвался. Мне казалось, будто меня тянет в какую-то бездну, и чем глубже он увлекал меня туда, тем меньше я могла сопротивляться этому нарастающему, завораживающему ощущению.

Я уже не могла сидеть спокойно — всё тело будто потеряло вес, а каждая клетка напряглась до предела. Его язык двигался всё смелее, глубже, быстрее, и каждый его жест отзывался во мне горячей вспышкой, отдающейся внизу живота и разлетающейся по всему телу.

Я застонала громче, чем собиралась, и, откинув голову назад, вцепилась пальцами в его волосы. Дрожь пробежала по моим ногам, бедра сами подались вперёд, прижимая меня ещё сильнее к его губам.

Торас будто почувствовал, что я на грани, и не остановился — наоборот, он довёл меня до этого рубежа, а потом протолкнул ещё дальше. Тепло сгустилось, превратилось в огненный комок и взорвалось внутри меня волной, такой мощной, что я едва удержала равновесие.

Я вскрикнула, прерывисто, и позволила себе рухнуть в это ощущение — без остатка, без стыда. Тело выгнулось, и я дрожала, пока эта сладкая буря не начала стихать, оставляя после себя тепло и тихое, почти блаженное истощение.

Когда дыхание стало хоть немного ровнее, я опустила взгляд вниз и увидела его глаза — сияющие, довольные, гордые. И в тот миг я поняла, что он наслаждался моим восторгом не меньше, чем я сама.

Я едва держалась на ногах — казалось, стоит пошевелиться, и они снова подкосятся. Сердце стучало где-то в горле, а дыхание рвалось короткими, хриплыми вдохами. Я чуть сдвинулась, давая ему возможность дышать.

— Ты… — голос дрогнул, я сама не знала, что хотела сказать. Может, «сумасшедший», может, «волшебный». Вместо слов я только провела ладонью по его щеке.

Он поймал мою руку, прижал её к губам и легко коснулся кожи. — Видела бы ты себя сейчас, — прошептал он, и от этого тихого восторга в его голосе у меня снова защекотало под рёбрами.

Я усмехнулась сквозь всё ещё тяжёлое дыхание: — Не ожидала от тебя… такого.

— Я тоже, — признался он и чуть покраснел. — Но я знал, что тебе понравится.

Я опустилась рядом с ним на пол, не заботясь ни о позе, ни о приличиях. Просто легла рядом, положив голову ему на плечо. Тело всё ещё дрожало от послевкусия, а внутри было удивительное ощущение лёгкости. Я чувствовала его запах, его тепло и вдруг поймала себя на том, что не хочу уходить.

— Спасибо, — выдохнула я, сама удивившись, насколько искренне прозвучали эти слова.

Он повернул голову ко мне, прижался лбом к моему виску. — Я бы сделал для тебя всё, Мишель. Всё, что захочешь.

Я лежала на холодном полу его мастерской, укрытая только прозрачной тканью, и, всё ещё тяжело дыша, посмотрела на него:

— Надо ли ещё попозировать? — голос мой был сиплым, но с оттенком улыбки.

Торас прикусил губу, его взгляд скользнул по моему телу так жадно, что я сама вспыхнула. Он сел рядом и тихо спросил:

— Можно?.. Позволь мне запомнить тебя не только глазами. Пальцами. Тогда скульптура получится точнее.

Я подняла бровь, но кивнула:

— Конечно.

Он будто ждал этих слов. Его ладони осторожно легли мне на плечи, спустились ниже — к ключицам, к груди. Он изучал меня медленно, будто каждая линия моего тела была тайной, которую он раскрывает впервые. Пальцы скользили по изгибам, запоминали каждую выемку, каждый изгиб рёбер, задерживались на талии.

Иногда он останавливался и наклонялся ближе, чтобы коснуться кожи губами — лёгкий, почтительный поцелуй на плечо, на живот, на бедро.

Я чувствовала, как от его прикосновений мурашки бегут по коже, как сердце снова начинает биться быстрее. Он был так нежен, так внимателен — совсем не похоже на его старших братьев.

— Ты словно создана для мрамора, — пробормотал он, проведя ладонями по моим бёдрам. — Но никакой камень не сможет повторить твоё тепло.

Я улыбнулась и протянула к нему руку, касаясь его щеки.

Когда дверь без стука распахнулась, я вздрогнула и почти вскрикнула — в мастерской, где только что было тихо, вдруг возникла фигура Ашера. Он застыл на пороге, и я сразу поняла: он всё видел.

Я лежала на полу, едва прикрытая лёгкой тканью, Торас рядом — полностью одетый, но достаточно близко, чтобы воображение дорисовало остальное. Взгляд Ашера скользнул по нам, и на его лице впервые за всё время мелькнуло нечто похожее на растерянность.

Ашер стоял в дверях, и даже его привычное спокойствие пошатнулось. Взгляд упрямо скользил по мне, но он быстро отдёрнул его, словно сам себе запретил разглядывать меня.

— Она позировала, — спокойно пояснил Торас, вставая и подхватывая платье. Он подал его мне, встал так, чтобы прикрыть мою наготу от взгляда старшего брата. Сцена и правда вышла забавная — я, голая и якобы смущённая, и он, полностью одетый, с видом вечно невинного младшенького.

— Кого из нас ты искал? — спросила я Ашера, натягивая платье и поворачиваясь к Торасу спиной. Тот уже ловко стягивал шнуровку, пальцы уверенно скользили по лентам.

— Тебя, — коротко ответил Ашер, и в его голосе не было привычного ледяного равнодушия. — Слуги сказали, что видели тебя с Торасом, вот я и решил… проверить.

Он сделал паузу, опустил взгляд — и наткнулся на валяющиеся на полу трусики.

Я наклонилась, чтобы их поднять, но Ашер оказался быстрее: нагнулся, поднял их, а затем, совершенно невозмутимо, убрал в карман.

Я вскинула бровь и уставилась на него.

— Серьёзно?

Он лишь пожал плечами, уголки губ едва дрогнули.

— Пойдёшь со мной, может, верну? — спокойно спросил Ашер, будто в комнате и не висело напряжение. — Или вы ещё не закончили… позировать?

В его тоне звучала и ехидная усмешка, и насмешка, и ещё что-то, от чего у меня внутри закололо. Я сама себе внушала, что это не ревность. Всё же сказка о том, что братья радостно «делят» меня, куда привлекательнее.

Я повернулась к Торасу, чуть смущённо глядя на него: — Я могу идти?

Младший улыбнулся мягко, почти нежно: — Конечно. У меня уже достаточно материала, чтобы работать дальше.

Ашер хмыкнул, словно услышал в этих словах что-то откровенное, а не только про скульптуру, но ничего не сказал. Он протянул мне руку, но не так, как полагается. Не локоть. Вообще, став моими мужьями, мужчины резко “переобулись”. Вместо джентльменов, которые разговаривают на вы, появились довольно простые, но теплые мужчины. Мне нравилось.

Я поколебалась лишь миг и вложила свою ладонь в его. Его пальцы сомкнулись крепко, уверенно, будто он закреплял за собой то, что и так принадлежало ему по праву.

Мы вышли из мастерской. Мой взгляд скользнул на его профиль — спокойный, но слишком сосредоточенный. Как любопытно… Что же старший брат решил поведать мне наедине?

Мы шли по коридору, и тишина между нами тянулась густая, пока я не спросила:

— Куда мы идём?

Ашер чуть дёрнул уголком губ — почти улыбка, почти нет. — Ещё не решил.

Я нахмурилась, искоса глянув на него: — Ты забрал меня с какой-то целью или… потому что соскучился?

— Я видел тебя за завтраком, — сухо ответил он. — Мне бы не хватило времени соскучиться.

— Ладно, — протянула я. — Тогда что ты хотел мне сказать?

Он замедлил шаг, будто собираясь с мыслями: — Хотел сказать, что лучше, если ты всегда будешь с кем-то из нас.

— Я и так постоянно с одним из вас, — я пожала плечами. — О чём ты?

— Я о том, что дядя… — он остановился, повернувшись ко мне лицом, и начал внимательно изучать, будто искал в моём выражении подтверждение своим мыслям. — Я заметил, что он тебе не нравится. Но почти уверен: ему на это плевать.

Я нахмурилась сильнее: — Ашер, как так вышло, что он вообще может претендовать на мою руку? Я думала, этот странный отбор только среди вас пятерых.

— Любой холостой Доустер имеет право участвовать, — спокойно пояснил он. — Обычно старшее поколение не вмешивается. Это считается… странным. Но дядя… Понимаешь, ты первая невеста в нашем доме. Есть ряд традиций. И Фламу будет проще, если ты не станешь нашей женой. Для этого ты должна стать его.