Торас застыл. Глаза округлились, и он на секунду, кажется, забыл, как дышать.

— Ладно… — выдавил он наконец, моргнув и вернувшись к реальности.

Я заметила, как уши его слегка покраснели, но он сосредоточился. Опустился на колени передо мной, открыл баночку и выдавил на ладонь густую ароматную мазь.

— Вот так, — пробормотал он, аккуратно касаясь моих ног. Его пальцы оказались теплее, чем я ожидала. Он осторожно втирал мазь в кожу, делая мягкие массирующие движения.

Было приятно. Настолько приятно, что я поймала себя на том, что смотрю на него с интересом.

Торас сначала работал сосредоточенно, но постепенно увлёкся. Его ладони двигались всё увереннее, скользя по коже, разгоняя боль. Он заметил новый синяк чуть выше и, не спрашивая, поднял юбку повыше, чтобы обработать и его.

Я не возражала. Ну и что? В моём мире мужчины вели себя и похлеще. А тут просто массаж. Массаж и ничего больше.

Торас же будто совсем забыл, где находится. Его руки скользнули выше, к бедру, потом переключились на вторую ногу, обрабатывая её так же тщательно. Юбка поднималась всё выше, пока он не оказался прямо между моих колен, сидя на полу перед кроватью.

Он выглядел предельно серьёзным — будто выполнял важное дело и не имел права сделать плохо. Его взгляд был сосредоточен только на моих ногах, и от этого в комнате витала странная смесь: доверие, близость и какое-то непривычное тепло.

Я откинулась на руки, наблюдая за ним сверху. Его золотистые волосы упали на лицо, и мне вдруг захотелось коснуться их пальцами.

Руки Тораса уверенно скользили по коже, пока вдруг он не замер. Будто только сейчас понял, насколько высоко задрал мою юбку, насколько близко оказался. Он резко отстранился, отнял ладони, и я увидела, как по его лицу скользнула тень смущения.

— Простите… — пробормотал он, и сам же бережно опустил ткань платья обратно на колени, поправляя складки.

Я посмотрела на него и вдруг сказала совершенно спокойно:

— У меня есть ещё синяки. На руках. Не хочешь помочь и с ними?

Он вскинул глаза на меня — и на секунду снова завис.

В комнате повисла тишина. Я успела заметить, как он сжал губы, будто боролся сам с собой, а потом в его глазах мелькнуло осознание. Уголки его губ дрогнули, и он чуть улыбнулся:

— Чтобы добраться до рук так же… придётся раздеться.

Я усмехнулась.

— Если у тебя найдётся что-то без рукавов, что я смогу надеть, пока ты будешь делать свою работу, а потом спокойно оденусь так, чтобы служанки не ахнули снова, как утром, то я не против.

Торас рассмеялся коротко, но радостно, и глаза его засияли.

— У меня есть футболка. Могу одолжить.

И, не дожидаясь ответа, он вскочил с пола и направился к шкафу. Лёгкий, быстрый, как всегда, он уже через секунду копался в стопке одежды, роясь в своих вещах.

Я невольно улыбнулась, наблюдая за ним. Вот уж точно — младший. Такой живой, искренний. И в этом доме он единственный, кто совсем не кажется пугающим.

Он вытащил из стопки простую тёмную футболку и протянул её мне.

— Вот. Должна подойти.

— Спасибо, — сказала я, принимая ткань.

Он на мгновение задержал взгляд, потом резко развернулся к шкафу спиной.

— Я… отвернусь.

Я едва не рассмеялась — в его голосе слышалась такая искренность, будто он боялся обидеть меня простым взглядом.

Я стянула платье, оставшись в нижнем белье, и принялась натягивать футболку. Ткань оказалась мягкой, прохладной, и действительно сидела свободно.

На миг я поймала его взгляд в зеркале шкафа: он, думая, что я не замечаю, чуть повернул голову и скользнул по мне глазами. Всего лишь секунду — но этого хватило.

Я улыбнулась уголком губ, но сделала вид, что ничего не заметила. Пусть думает, что его тайна осталась при нём.

Футболка легла идеально — закрывала всё, что нужно, и открывала руки. Я поправила подол и сказала спокойно: — Готово.

Торас быстро развернулся, и я заметила, что он прикусил губу, будто проверяя, не заметила ли я его шалости. Но я только улыбнулась мягко и села обратно на кровать, подставив руки.

Ну что, младший Доустер… посмотрим, как ты справишься теперь.

Торас снова сел передо мной, открыл мазь и аккуратно взял мою руку в свои ладони.

— Здесь синяк, — сказал он негромко, коснувшись кожи на предплечье. Мазь оказалась прохладной, но пальцы Тораса быстро согрели её.

Он работал тщательно. Сначала аккуратно обрабатывал места, где кожа была чувствительной, потом скользнул выше, к плечу, словно проверяя мышцы. Его пальцы двигались уверенно, но мягко, и вскоре он уже массировал не только там, где были синяки.

Я наблюдала за ним, и каждый раз, когда его взгляд поднимался и задерживался на мне, я ловила этот миг и улыбалась про себя. Он отводил глаза, но ненадолго — снова возвращался.

Так мы и сидели: он, устроившийся слишком близко, и я, которая вовсе не спешила его отодвигать. Между нами становилось теплее, чем от любой мази.

— Всё, — наконец сказал он, когда мои руки уже чувствовали себя легче. Но не отстранился.

— И что теперь? — спросила я, разглядывая его сосредоточенное лицо.

— Теперь ты должна повторять сама, — начал он, по-прежнему держа мою руку, словно не мог отпустить. — Дважды в день, утром и вечером. Втирать не резко, а мягко, круговыми движениями, пока кожа не согреется. Так заживёт быстрее. Если будет больнее — значит, перебор. Если холодно — значит, мало.

Он говорил, говорил, выдавая инструкцию за инструкцией, а я только кивала.

Но при этом он всё ещё сидел так близко, словно продолжал массаж. Его ладонь лежала на моём запястье, большой палец лениво скользил по коже, будто по привычке.

И я не стала ничего говорить.

Ну что, Торас… похоже, сближаться тебе нравится не меньше, чем мне.

Стук в дверь раздался резкий, сухой.

— Торас, — донёсся голос Сайласа, глухой и требовательный. — Ты обещал зайти, но так и не пришёл. Мы же сегодня уезжаем по делу, забыл?

Торас вздрогнул, его руки моментально отдёрнулись от моих, будто обжёгся.

— Сейчас, минуту! — крикнул он, поспешно вытирая пальцы о ткань.

Стук повторился, ещё громче.

— Открывай, — голос Сайласа стал насмешливее. — Или ты там служанку зажал?

— Что? Нет! — Торас залился краской, уши вспыхнули ярко-красным.

Я, сидевшая в его футболке и совершенно не чувствуя нужды оправдываться, фыркнула. Пока он метался, не зная, что сказать, я спокойно поднялась и сама подошла к двери.

Повернула ручку — и дверь распахнулась.

На пороге стоял Сайлас. Его глаза со шрамом на щеке чуть расширились, когда он увидел меня.

— …Мишель, — протянул он, медленно оглядывая с головы до ног. В его взгляде задержалось слишком долго: футболка, открытые руки, босые ноги, всё это вместе.

Позади меня зашевелился Торас.

— Я просто мазь ей наносил! У неё синяки… после тренировки… — слова слетали с его губ сбивчиво, почти жалобно.

Сайлас наклонил голову набок, изучая нас обоих. Его взгляд был колючим, слишком внимательным, словно он видел больше, чем хотелось бы.

Я встретила его глаза прямо, с вызовом. Не отвела, не смутилась.

Ну и что? Я не сделала ничего такого, за что должна оправдываться.

Сайлас скользнул по мне взглядом ещё раз и медленно произнёс:

— Необычное у вас воспитание, Мишель. Или вы уже с браком определились? Тогда вам стоит знать: появляться в таком виде перед остальными — непростительная ошибка.

Я приподняла бровь и, не отводя взгляда, ответила:

— А вам стоит знать, что непростительно — это тарабанить в дверь взрослым братьям. Мало ли что они делают с девушкой наедине.

В коридоре повисла тишина.

Сайлас явно не ожидал такой дерзости. На миг в его глазах мелькнуло нечто похожее на шок — как будто он никак не мог решить, стоит ли обругать меня или рассмеяться. Но в итоге он промолчал, резко выдохнул и сказал уже Торасу: — Жду тебя внизу.