Он на секунду замолчал, но потом неожиданно добавил тише, чем раньше: — Да и, если честно… не думаю, что диадема задержится на тебе надолго.

Я вскинула брови. — Почему?

Варен отвёл взгляд, будто оценивая ударный радиус зала, и ровно сказал: — Ашер не создан для семьи.

— А ты сам для нее создан?

Он подошёл так близко, что я отчётливо видела каждый вздох на его губах, и его глаза упорно не отрывались от моих. Голос его был тихим, но в нём не было ни тени шутки:

— Я буду рад стать твоим мужем, Мишель. И если это произойдёт, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы ты была счастлива. Я знаю, в договорных браках это непросто, но такова наша судьба.

Он задержал взгляд чуть ниже на моих губах и в нём промелькнуло что-то тёплое, будоражащее. Интересно… целоваться не слишком рано?

Я изучала его лицо, и ответ родился сам собой, прежде чем я успела подумать о политике или предках:

— А разве ты не мой муж…уже? — спросила я, разглядывая мужчину.

— Муж, — произнёс он почти шёпотом.

Он прошёл пальцами по моей талии, притянул чуть ближе. Его прикосновение было тёплым, спокойным — не властным, скорее подтверждающим: это моё и я этого хочу. Я не отстранилась. У нас была довольно странная поза, ведь у каждого в руке был меч. Но свободную руку я положила ему на грудь.

— Я вижу, тебя это не пугает, — улыбается он мне так, что внутри все сжимается от предвкушения.

— Что именно?

— То, что я твой муж.

Не могу сдержать ответную улыбку, замечаю искорки в его глазах.

— То, что ты не пугает…

Его улыбка скользнула по губам; в ней не было наглости, только мягкость и решительность одновременно. Он склонился, и мир вокруг сжался до точки между нашими лицами: запах кожи, древесины, лёгкая горячесть его дыхания.

Он улыбнулся — чуть лукаво, чуть нежно — и притянул меня к себе ближе, так, что между нами не осталось и шага. Его губы коснулись моих сначала осторожно, будто он проверял, позволю ли я. Я позволила. Более того — ответила, обняв его за шею, и меч с глухим звоном упал на пол.

Варен сразу изменился — поцелуй стал глубже, смелее. В нём появилось то, чего не было в первых лёгких касаниях: требовательность и жажда. Его ладонь крепче легла на мою талию, притягивая ближе, вторая скользнула вверх по моей спине.

Я ощутила, как мир качнулся — всё исчезло, кроме этого мгновения. Его дыхание, его вкус, тепло его губ. Я вцепилась в него крепче, уже не думая, правильно ли это и что будет дальше. Внутри всё горело и отзывалось на каждое его движение, и мне хотелось только одного — не отпускать.

Он всё же первым прервал поцелуй, но не отстранился далеко. Его лоб коснулся моего, дыхание ещё сбивчивое, губы растянуты в довольной улыбке.

— Не думал, что буду рад, что у меня появилась жена, — прошептал он низко, и в его голосе звучало то самое мужское удовлетворение, от которого по спине пробежали мурашки.

— То, что я спросила в зале… это правда? — тихо произнесла я, глядя ему в глаза.

— Ты о чём? О том, что ты собираешься поцеловать меня, потом Сайласа, а потом стать женой Ашера? — усмехнулся он. — Выходит, ты идешь строго по списку.

Я рассмеялась. Он прижал меня к себе и снова поцеловал. Я с радостью утонула в его объятьях и ответила на поцелуй. Он отстранился на долю секунды, и я задала вопрос, который давно роился у меня в голове:

— Я имела ввиду, а если я после всего этого не стану твоей женой, ты просто сделаешь вид, что никогда не целовал меня?

Варен провёл ладонью по моей щеке, медленно, будто подбирая слова:

— Это не будет просто. Люди не всегда женятся на тех, с кем делят поцелуи. — Его голос был мягким и честным. — Но сейчас мне хочется верить, что ты моя. Потому что я этого хочу. Чтобы ты была моей. Правда в том, что сейчас ты принадлежишь каждому из нас в равной степени. Если бы я оказался на твоём месте, я бы тоже хотел понять, с кем мне будет лучше. Понимаю твоё любопытство. Но выбирать будем не мы и не ты — выбирать будут предки. Всё, что я могу — показать им, насколько, по-моему мнению, ты подходишь именно мне. Чтобы потом остальные думали, как жить с тем, что ты стала моей женой, даже если целовала и их.

— Ладно, — сказала я. — Что «ладно», Мишель? — спросил он, улыбнувшись. — Давай покажем твоим предкам, как я тебе подхожу, — прошептала я и потянулась к его губам.

Он не сдерживал себя. Поцелуй, который последовал, был уже совсем другим: горячим, требовательным, в нём смешались обещание и притяжение. Варен прислонил меня к себе плотнее, его руки обняли талию, пальцы вжались в ткань платья, и каждый новый вдох отзывался во мне огнём.

Поцелуй длился, пока чувство не стало таким густым, что пришлось отступить, чтобы не потерять дыхание и не зайти слишком далеко.

Он держал меня за талию, лицо было близко — в его глазах читалось и решимость, и нежность. — Хорошо. Ты получила ответ на свой вопрос, я получил поцелуй от своей прекрасной жены, — пробормотал он, касаясь лба моему. — А сейчас — тренировка продолжится, но… с небольшими привилегиями.

Я только усмехнулась в ответ, ещё раз коснулась его губ, и мы вернулись к мечам.

Варен не дал расслабиться ни на секунду. Его меч — пусть и деревянный — снова и снова обрушивался на мой, требуя силы, скорости, точности. Он двигался быстро, резкими шагами приближался, вынуждая меня пятиться, заставлял защищаться до последнего.

— Выше локоть! — резко бросил он, когда я снова не выдержала и чуть не уронила оружие. Я стиснула зубы, подняла меч. Руки горели, дыхание сбилось, коса выбилась и прилипала к шее.

— Хорошо, — Варен сделал выпад, я отбила, едва удержав равновесие. — Но быстрее, Мишель. Ты думаешь слишком медленно.

Я выдохнула и шагнула вперёд сама, ударила первой. Он ухмыльнулся, принял на себя мой выпад, с лёгкостью скользнул в сторону, снова толкнул. Я упала на колено, но поднялась, стиснув меч, и бросилась снова.

Тренировка была изнуряющей. Несколько раз он выбил у меня меч из рук, несколько раз я упала — на пол, на колени, один раз даже растянулась во весь рост. Но он ни разу не позволил мне сдаться. Каждый раз протягивал руку, поднимал и снова заставлял атаковать.

— Ты можешь лучше, — произнёс он, когда я, едва дыша, снова поднялась. — А раз можешь — будешь делать.

Я скрипнула зубами, но кивнула. Внутри всё бурлило — от злости, усталости и странного, но приятного чувства. Мне нравилось, как Варен относится ко мне. Не воспринимает просто, как женщину, которая должна быть красивой и послушной.

И только когда руки окончательно начали дрожать, Варен отбросил меч в сторону и шагнул ко мне. Я тоже выпустила своё оружие — и сразу оказалась в его объятиях.

— Умничка, — сказал он и поцеловал мои ладошки, а потом посмотрел на меня и практически сразу склонился к моим губам.

Его поцелуй был таким же, как тренировка — требовательным, сильным, без тени жалости. Он прижал меня к себе так, что я почувствовала каждую линию его тела, а губы его жадно накрыли мои.

Я ответила. Всё, что во мне копилось за время схватки — усталость, злость, напряжение — вырвалось наружу и превратилось в страсть. Я обняла его за шею, вцепилась, словно боялась упасть снова, и позволила себе раствориться в этом жаре.

Поцелуй был долгим, захватывающим, и закончился лишь тогда, когда дыхания не осталось вовсе. Варен отстранился чуть-чуть, лобом коснулся моего, усмехнулся, глядя прямо в глаза.

— Урок можно считать завершенным, — прошептал он. — Не забудь обработать синяки. Думаю, в этот раз их еще больше, чем в предыдущий.

Я, едва отдышавшись после поцелуя, усмехнулась и покачала головой:

— Так значит, теперь ты отправляешь меня к Торасу?

— А что? — Варен прищурился, но уголки губ дрогнули в лёгкой улыбке. — Торас славный мальчишка. Романтичный, ещё не побитый жизнью. Может, именно такой муж тебе и нужен.