Потом Варен выпрямился, ещё раз провёл рукой по моей талии и отпустил.

— Спи спокойно, Мишель.

Он развернулся и, выходя, аккуратно закрыл за собой дверь.

В комнате стало слишком тихо. Я стояла посреди покоев, ощущая на губах привкус его поцелуя и понимая, что завтра — новый виток этой странной игры.

Я вошла в ванную, и в тот же миг с плеч словно слетела вся усталость. Тёплая вода стекала по коже, смывая странные мысли, прикосновения братьев, чужие взгляды, тяжесть прожитого дня. Я закрыла глаза, позволив себе минуту слабости — только здесь, в замкнутом пространстве, где никого нет.

Слишком многое случилось за эти дни. Слишком многое — за один вечер. Но вода, как всегда, успокаивала. «Пусть завтра будет чем угодно, — подумала я, — но только не сегодня».

Я вытерлась мягким полотенцем, надела лёгкую ночную рубашку и забралась в кровать. Огромная, будто бескрайнее море, она оказалась неожиданно уютной: подушки обволакивали, покрывало грело, а тишина давала иллюзию безопасности.

Я устроилась на боку, подтянула колени и вдохнула аромат свежего белья с лёгкой пряной ноткой — видимо, местные травы использовали вместо наших кондиционеров для стирки.

Целоваться с Вареном и Сайласом было приятно. Варен уже воспринимается как нечто мое, с Сайлосом у нас веселая игра. Руки Ашера на моих бедрах вызвали прилив желания вниз живота. Ничего, я непременно попробую их и таким образом. Вот только… Мне нельзя к ним привыкать и надо перестать мысленно называть их своими мужьями.

Глаза уже начинали закрываться, мысли — утекать в сон, когда в тишине раздался тихий, но настойчивый стук.

Три коротких удара — чёткие, без сомнений.

Я резко распахнула глаза, сердце ухнуло вниз. Кто пришел ко мне посреди ночи?

Стук повторился — чуть громче.

Я села на кровати, крепче натянув на себя одеяло, прислушалась. В коридоре за дверью — тишина. Только этот ритм, будто требующий ответа.

Кто-то из братьев? Не служанки — те бы не осмелились тревожить ночью.

— Мишель… — раздался приглушённый мужской голос.

Только одно имя и все. Этого недостаточно, чтобы определить хозяина голоса. Я с ними всего три дня живу. Я почувствовала, как внутри просыпается и тревога, и любопытство одновременно. Мысленно начала перебирать, кого именно я бы хотела увидеть за дверью…

Я поднялась с кровати медленно, босые ступни скользнули по ковру. Сердце билось слишком громко, и всё же я приблизилась к двери.

— Мишель… открой, — голос повторился, чуть мягче, но в нём проскальзывало что-то слишком уверенное. — Я забыл подарить тебе подарок.

Я замерла. Вот теперь я знала. Не один из братьев. Дядя Флам.

Все мышцы сжались, будто я стояла на краю пропасти. Я вцепилась пальцами в край дверной ручки, но так и не дернула её вниз.

— Я… уже легла спать, — сказала я ровно, стараясь, чтобы голос не дрожал. — И не могу открыть вам в таком виде.

Тишина за дверью длилась мучительно долго. Потом раздался его смех — низкий, довольный, слишком близкий.

— Какая мне попалась благочестивая жена, — протянул он.

Я закрыла глаза, чувствуя, как холодок пробежал по коже.

— Прошу вас уйти, — выдохнула я тихо, но твёрдо.

Он помолчал ещё, словно взвешивал ответ. Затем — лёгкий скрежет сапога по полу и отдаляющиеся шаги. Не сразу, неохотно, но всё же он ушёл.

Я стояла у двери, пока не убедилась, что коридор снова затих. Только тогда отступила, прижалась спиной к стене и позволила себе глубокий, долгий вдох.

Я улеглась обратно в кровать, натянула одеяло до самого подбородка, но уют куда-то исчез. Почему-то было страшно. Он ведь не вошёл… но ведь мог? Мог? Я ведь даже не уверена, что дверь была заперта. От моих драконов запираться не хотелось. Кажется, я этого и не делала. Да и зачем? Никто бы не вломился ко мне. В целом, этот тоже не вломился… Но…

Сердце билось слишком быстро, мысли путались. Я вертелась, меняла позы, пыталась уговаривать себя: «Всё нормально, он ушёл, он не придёт». Но каждый шорох за дверью отзывался дрожью внутри.

В конце концов я не выдержала. Встала, натянула самое простое платье — такое, чтобы не требовалась посторонняя помощь, и подошла к двери. Прислушалась. Тишина. Никого. Осторожно приоткрыла, выглянула в коридор.

Холодный каменный пол, тусклый свет факелов, длинная галерея. Я знала только, где покои младшего… но туда идти не хотелось. Слуги готовили комнаты для Флама неподалёку, и сердце сжималось от одной мысли, что он где-то рядом.

Я решилась идти наугад, но в другое крыло. Хоть к кому-то. Лишь бы не быть одной.

Шла, замирая у каждой двери, прислушивалась. Первую открыла — пусто. Вторую — тоже. Третья — только мебель и темнота. На четвёртой тихонько толкнула створку — и сразу поняла: там кто-то спит.

Я осторожно шагнула внутрь. Сердце колотилось в висках. Сделала ещё шаг — и половица предательски скрипнула.

Мгновение — и темнота ожила. Мужчина поднялся с кровати за доли секунды, и через секунду передо мной блеснул кинжал.

— Мишель? — удивился знакомый голос.

Я вздрогнула, но тут же узнала его. Сайлас. Его лицо из напряжённого стало привычно ироничным. Он опустил оружие, качнул головой.

— Детка, если ты пришла исполнить супружеский долг, я не против, но в следующий раз позови меня, чтобы я тебе не навредил случайно, — усмехнулся он.

Я вместо ответа шагнула ближе и просто обняла его.

Он растерялся. Попытался пошутить ещё, но, увидев мою реакцию, нахмурился, осторожно отстранил:

— Эй, малышка. Ты чего? Что случилось? Тебя кто-то обидел?

— Можно я переночую у тебя? — прошептала я.

Он прищурился, глаза — огонь, но тревожный. Странно видеть Сайласа встревоженным.

— Конечно можно, — сказал он сразу. — Только скажи, что тебя так напугало, что ты пришла ко мне.

— Глупость просто... Флам хотел, чтобы я открыла дверь. Я не открыла. Он ушёл. Но… можно я буду тут?

Он заглянул в мои глаза пристально, прожигая взглядом. Потом кивнул.

— Конечно. Пойдём. Он точно тебе ничего не сделал?

— Нет. Я же не открыла.

— Хорошо. Ложись.

Я забралась в кровать, он лёг рядом, притянул меня к себе, поцеловал в макушку.

— Спи. Я рядом.

— Спасибо, Сай.

— Спи, глупая, — пробормотал он, и его рука осталась у меня на талии.

Рядом с ним было спокойно — такое спокойствие, которого давно не ощущала. Его рука обхватила меня за талию, пальцы мягко поглаживали спину, и это движение, простой ритм, укачало окончательно: я быстро уснула, и сон был глубоким, без сновидений — словно все тревоги отложились в дальний ящик.

Проснулась я уже в его объятиях. Ещё полусонная, чувствовала тепло его тела, слышала ровное, размеренное дыхание. Он не держал меня крепко — скорее берег, как хрупкую вещь; иногда ладонь легко скользила по моей руке, как будто проверяя, на месте ли я. Мне было так спокойно и хорошо рядом с ним, что даже удивительно.

Я аккуратно повернулась и стала рассматривать его: в полусвете комнаты черты выглядели мягче, чёткие линии скул смягчались тенью. Он всё ещё спал, губы чуть приоткрыты, ресницы отбрасывали тёмные тени. Я не удержалась — провела пальцем по линии шрама на его щеке. Шрам был тёплым под кончиками пальцев, пересекавший кожу как карта пройденных дорог.

Он тут же открыл глаза, медленно, как после долгого сна, и в тот же момент взгляд стал внимательным.

— Прости, тебе больно? — спросила я.

— Нет, — улыбнулся. — Привет.

Его глаза снова светились знакомым светом, чуть шаловливым, чуть насмешливым, как всегда.

— Привет, Сай, — ответила я мягко.

Он приподнял бровь, и в его лице промелькнула та самая ехидная игривость:

— Поцелуешь мужа?

Я рассмеялась тихо, наклонилась и поцеловала его в губы.

— Спасибо, что разрешил остаться, — прошептала я, отстраняясь чуть-чуть.