— Конечно, — честно отвечаю я.

— А Варен?

Я скосила на него глаза, уголок губ дёрнулся.

— Ты будешь по очереди всех перечислять или сразу спросишь о себе?

Он едва заметно улыбнулся — одним краем рта. Сексуально.

— По-хорошему, ты должна быть скромной и робкой, — спокойно напомнил он. — Разве не так тебя воспитывали родители?

— Так, — не стала спорить. — Но с моей робостью у вас тут каши не сваришь. Я решила действовать по принципу: «забудь всё, чему тебя учили дома, и действуй по ситуации».

— Интересно, — сказал он без иронии. Взгляд на секунду скользнул по моим украшениям, задержался на диадеме и вернулся к лицу.

— Именно так я и подумала, когда мне сказали, что меня принял дом, что предки будут решать, кто станет моим мужем, — добавила я чуть тише. — Но для начала меня… отдали сразу всем.

Ашер коротко вдохнул, будто что-то взвесил, и кивнул:

— Понимаю твоё недовольство. И ты имеешь на него право. Но ты нам подходишь, — произнёс он так, будто это общеизвестный факт. — И отпустить мы тебя не сможем.

— Я уже поняла, — ответила я, не отводя взгляда.

Он выдержал паузу, потом спросил:

— Зачем ты искала Тораса? Опять синяки после тренировки?

Я кивнула. В ответ у него чуть смягчились скулы; он выглянул в сторону оранжереи, на миг задержался на фигуре младшего, потом вернулся ко мне.

— У меня есть эта мазь, — сказал он спокойно. Поднял руку — не дотрагиваясь, просто обозначив жест, и тут же опустил, будто спрашивая разрешения одним взглядом. — Хочешь, я тебя ею намажу?

Я вскинула бровь:

— Серьезно?

Короткая, почти невидимая усмешка:

— Конечно. Или ты хотела, чтобы это сделал именно он?

Мы стояли в зелёном полумраке, и на секунду мне показалось, что запах цитрусов смешался с тем, чем всегда пахнет Ашер: тёплая кожа, кофе и чуть-чуть дыма от камина.

— Здесь? — кивнула на оранжерею, на стеклянные стены, за которыми от солнца плавал воздух.

— Я не собираюсь устраивать спектакль для слуг. В моём кабинете есть мазь, — сказал он после короткой паузы. — Идём.

Мы вышли из оранжереи и свернули в другой коридор. Кабинет Ашера оказался просторным, но без лишней вычурности. Стены — книги, свитки, несколько карт в рамах. Тёмное дерево, тяжёлый стол, кресло у окна. Здесь пахло бумагой, чернилами и лёгким ароматом кофе.

Я невольно огляделась.

— Нравится? — спросил он, наблюдая за мной.

— У тебя хороший вкус, — признала я.

Ашер открыл тумбу у стола и достал небольшой пузырёк. Повернулся ко мне и спокойно произнёс: — Снимай платье.

Я моргнула, недоумевая: — Что?

— Я не Торас, — сказал он сухо. — Играть в игры не собираюсь. Хочешь, чтобы я тебя намазал, — раздевайся. Тем более, ты сама заметила, что ты и моя жена тоже. Всё в рамках приличий.

— У меня вопросы к вашим приличиям, — парировала я, прищурившись.

— Взаимно, — ухмыльнулся он. — Помочь снять платье?

Я гордо вздёрнула нос. Хорошо ещё, что служанки утром уговорили надеть под платье лёгкую белоснежную ночнушку. Короткая, свободная, она больше походила на удлинённую майку. Так что я сама стянула платье, и оно мягко сползло к ногам.

Ашер, сидящий в кресле, бесстыдно скользнул взглядом по мне сверху вниз. Его глаза потемнели, голос стал хриплым: — Не думал, что снимешь. Удивила.

Я улыбнулась. — И что теперь? Мне сесть или одеться?

— Подойди, — сказал он.

Он сел в кресло, чуть раздвинул ноги, оставив для меня место. Я шагнула вперёд и остановилась между ними.

Ашер вылил немного мази на ладони, разогрел её и начал с моих рук. Его пальцы двигались уверенно, втирая средство в кожу, иногда задерживаясь дольше, чем было необходимо. Я чувствовала тепло его ладоней и силу в каждом движении.

— Варен тебя не жалеет, — заметил он.

— А кого жалеют при обучении на мечах? — парировала я, глядя на него сверху вниз.

Он коротко рассмеялся — низко, искренне, и этот смех разрезал напряжение между нами так, что мурашки побежали по коже.

— Ну как тебе тут? — спросил Ашер, его ладони неторопливо скользили по моей коже.

— Третий день в этом доме, — тихо ответила я. — А кажется, что уже целую вечность.

Он усмехнулся уголком губ, не переставая движения. Его пальцы разогнали тепло по ключицам, и я вздрогнула от мурашек. Это были другие касания — не лёгкие и робкие, как у Тораса. Уверенные, смелые, опытные. Мужчина, который знал женщин и прекрасно понимал, где и как прикасаться, чтобы это отзывалось дрожью в теле.

— Ногу, — коротко сказал он. — На кресло.

Я на миг удивилась, но подчинилась, поставив ступню на край между его коленей. Юбка тут же задралась так, что показалось бельё.

Ашер даже бровью не повёл. Его ладони легли на мою голень и начали массировать вверх — крепко, глубоко, разгоняя усталость в мышцах.

— А что насчёт твоего дяди? — спросила я, чтобы отвлечься.

— Лучше тебе с ним не общаться, — спокойно ответил он, пальцы уверенно поднимались выше. — Он мерзкий тип.

— Даже интересно, как он бы охарактеризовал всех вас, — не удержалась я.

Он вскинул бровь. — Считаешь нас мерзкими?

— Отнюдь. Просто любопытно услышать и его мнение.

— Скоро ты сможешь его узнать, — сказал он, будто ставя точку.

Его ладонь прошла выше, и я задержала дыхание. Подол юбки зацепился о его запястье, и пальцы бесстыдно смазали бедро под самой тканью. Дальше — выше. Он действовал спокойно, как будто совершенно естественно, что его ладони скользят по внутренней стороне бедра, уходят под юбку, и даже попу моей поднятой ноги он обработал так же тщательно.

Я дёрнулась, едва не отшатнувшись.

Ашер заметил, уголки его губ дрогнули в улыбке. — Я знаю, что Торасу ты не дала себя нормально обработать, — произнёс он, как констатацию. — Но также я знаю, как тренирует Варен. Завтра тебе будет больно сидеть, если будешь противиться.

— Поменяй ногу, — сказал он спокойно. — Вторую ставь на край кресла.

Я послушалась. Ещё одно лёгкое движение — и его руки вновь вернулись к голени, к мышцам, натянутым после тренировки. Он массировал размеренно, втирая мазь круговыми движениями, пальцы работали уверенно, не щадя и не жалея. Тёплое прикосновение, ровный ритм, и в какой-то момент я почти забыла о мире вокруг — только ощущение рук и того, как болезненность уходит, уступая теплу.

В этот момент в дверь постучали. Автоматически я попыталась убрать ногу, но он ловко удержал её одной рукой. Голос Ашеpа был тихий, но твёрдый:

— В этом доме на данный момент только твои мужья, не считая слуг. Перестань дергаться. Я вижу, что скромность — не твоя добродетель. — Входи.

Я фыркнула, и он улыбнулся в ответ, отпуская руку в тот момент, когда вошёл Сайлас.

Я чуть не рассмеялась — Сайлас, как всегда, вошёл без церемоний, и взгляд его замер на мне. Видимо судьба у него такая, заходить в самые пикантные моменты. Он окинул комнату взглядом и, будто шутя, бросил:

— А ты, я смотрю, тщательно придерживаешься оченедности в списке…

Ашер перевёл на меня вопросительный взгляд. Я пожала плечами, не собираясь выносить поцелуи на обсуждение, и в этот момент его руки снова, почти рефлекторно, скрылись под подолом платья. Я стояла спиной к Сайласу, так что он ничего толком не видел, кроме того, что руки его старшего брата хозяйничают у меня под подолом.

— Что ты хотел, Сай? — спросил Ашер ровно, не останавливая движений, проходясь по внутренней части бедра.

— Дядя проехал вторую заставу, — ответил Сайлас, и голос у него стал серьезнее: — Через час будет здесь.

Сайлас говорил и при этом не мог отвести глаз от нас с Ашеpом. Взгляд его задерживался на моей спине, на изгибах, и мне повезло, что я стояла так, что юбка скрывала все самое интересное. Что, впрочем, отлично мог рассмотреть Ашер, но это меня почему-то не тревожило.