Потом Сайлас, будто между прочим, спросил с лёгкой издёвкой: — Мишель, как мне обновить свой порядковый номер?

Я прищурилась: — А тебе зачем?

Он пожал плечами: — Тоже хочу тебя смазать мазью.

Я улыбнулась и отозвалась в том же ключе: — Это другой список. В него вредных не берут.

В этот момент Ашер, не удержавшись, щипнул меня за задницу — быстрый, чуть грубоватый жест, намёк на то, что я тоже не подарок. Ага, спасибо. Я мгновенно прожгла его взглядом. Сайлас этого не увидел — он всё ещё был занят разглядыванием моего тела, — а Ашер остался доволен, видно было по его уголку рта, как будто он поставил точку в незримой игре.

Сайлас ухмыльнулся уголком рта, качнув головой, и лениво проговорил:

— Ну, тогда придётся по-старинке. Вне очереди.

Ашер поднял глаза от моих коленей и бросил на брата твёрдый взгляд:

— Довольно. — Он убрал руки, уверенно откинувшись в кресле. —  Всё. Ты готова.

С этими словами он поднялся, словно прием был окончен, и добавил:

— Сайлас, помоги ей с платьем. Я пойду подготовлюсь к визиту нашего долгожданного гостя.

— Ашер! — возмущённо воскликнула я, чувствуя, как заливаюсь краской от возмущения.

Он обернулся в дверях, улыбнулся коротко, с какой-то властной лёгкостью:

— Не сейчас, женушка.

И, не дав мне возразить, вышел, оставляя нас с Сайласом наедине в его кабинете.

Тишина повисла густо и ощутимо. Сайлас медленно перевёл взгляд на меня, приподняв бровь, и явно наслаждался ситуацией.

— Так что там со списком? — спросил он лениво, опершись плечом о шкаф.

— А зачем тебе список? — я приподняла подбородок.

— Мне не нужен, — губы его тронула ухмылка, глаза блеснули хищно. — Но это же ты ему следуешь.

Я фыркнула и сделала пару шагов к нему. Он тут же приподнял бровь, будто подзадоривая: «Ну-ну, подойди ближе». Его взгляд скользнул вниз — бесстыдно, нагло, не стесняясь. Дольше задержался на груди, потом на бёдрах, на тонкой ткани ночнушки, через которую угадывались контуры тела.

— Если ты хочешь исполнить супружеский долг, боюсь, у нас недостаточно времени, — протянул он, склоняясь чуть ниже, так что его горячее дыхание задело мою щёку.

Я улыбнулась, подняла платье с пола и протянула ему. — Не в этот раз.

Сайлас оскалился, но взял платье. Медленно — намеренно медленно — накинул его на мои плечи, поправил ткань, потом развернул меня к себе спиной. Его пальцы уверенно затянули шнуровку, но не спешили отпускать. Он склонился ближе, к самому уху, голос стал низким, обволакивающим:

— Ловлю на слове, Мишель. В следующий раз.

Я резко выдохнула, чувствуя его дыхание на шее, и обернулась. Теперь смотрела прямо в его глаза.

— Почему ты такой?

Он склонил голову, брови слегка сдвинулись, уголки губ дрогнули. — Какой?

— Такой, — я не нашла точного слова, пожала плечами.

— Какой, Мишель? — он склонился ещё ближе, щурясь и глядя прямо в мои губы. — Злой? Уродливый? Пошлый?

Я вскинула брови. — Это так тебя обычно называют?

Он прищурился ещё сильнее, уголок рта дёрнулся в усмешке. — Ты странная.

— Ага. Ты тоже. — Я прикусила губу и добавила: — Целуешь меня так, чтобы я испугалась.

Его губы расползлись в ухмылке, он наклонил голову чуть набок, будто рассматривая меня под другим углом. — А как ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

Я не отвела взгляд, хотя сердце колотилось. — Я не говорила, что хочу этого.

Он чуть приподнял бровь, его глаза блеснули сталью и жаром одновременно. — Но и не говорила, что не хочешь.

Он медленно выпрямился, и теперь нас разделяли всего несколько вдохов.

— Откуда у тебя шрам? — спросила я, глядя прямо на него.

— Не нравится? — он приподнял бровь, в голосе сквознула насмешка.

— Я такого не говорила. — Я покачала головой.

— Я прошёл много сражений, — сказал он хрипло. — Они оставляют следы.

Я кивнула. — Я вижу.

Не думая больше, положила ладони ему на лицо. Тёплая кожа, жёсткая линия скулы под пальцами. Ашер прав — скромность не моя добродетель. Зачем же притворяться? Я поднялась на цыпочки и поцеловала его. Мужа. А кого ещё?

Он не ответил. Я отстранилась, нахмурилась. — Зачем?

— Ты мой муж. Почему бы и нет.

Его губы тронула ухмылка, он наклонился ближе. — Если хочешь сделать мне приятно, я могу расстегнуть штаны.

Я скривилась и резко отодвинулась. Вот уж какую бы защиту он на себя не натянул, но это уже перебор, даже не смешно.

Но он не дал мне уйти. Рывком притянул обратно и впился в мои губы — так же резко, как в первый раз, будто нарочно делал всё, чтобы мне не понравилось.

Я стиснула зубы в первую секунду, а потом решила ответить. Разве не в этом его игра?Сделать все, чтобы я оттолкнула. А что он будет делать, если я не оттолкну?

И тут всё изменилось. Он поднял меня, легко усадил на край стола, и поцелуй стал другим — страстным, но уже без злости. В нём было движение, сила, жадность, но и то, от чего внутри приятно сжалось. Его ладони легли мне на бёдра, пальцы крепко держали, прижимая ближе, и теперь это было… правильно. Нормально. Просто муж, жаждущий свою жену. Сайлас…

Я поймала себя на том, что не хочу отстраняться. Что мне нравится наша странная игра и его страсть. Это было приятно.

Он отстранился всего на миг, и я успела уловить в его огненных глазах то самое тепло, которого так не хватало. Но оно тут же исчезло, спряталось за привычной жесткостью.

— И сколько мужей ты уже попробовала за наш первый день брака? — спросил он, прищурившись.

— Двоих, — ответила я спокойно, глядя прямо в глаза.

— До ночи ещё есть пару часов, — сказал он с намёком, уголки губ тронула хищная улыбка.

— Скоро приедет твой дядя, и будет не до поцелуев, — фыркнула я.

— Тут ты права, — хмыкнул он, но взгляд вспыхнул сильнее. — Нужен аванс.

И не дав мне ответить, он снова притянул меня к себе, с силой, будто хотел стереть границы. Его губы накрыли мои — жадно, но уже иначе: в этом поцелуе была не только страсть, но и нежность, от которой сердце сбилось с ритма. Он больше не доказывал и не спорил, он целовал, потому что хотел целовать.

Его ладонь сжала мою талию, вторая скользнула выше по спине, и я прижалась ближе, позволив ему вести. Мир сузился до этого стола, до его рук и до мягкого жара поцелуя, от которого кружилась голова.

Он поцеловал глубже, мягко втянул мою губу между зубами и на секунду задержался, будто пробуя на вкус.

Он всё ещё держал меня, дыхание его касалось моей кожи. И вдруг — голос снова стал хрипловатым, жестким:

— Не переживай, — сказал он тихо, почти вкрадчиво. — Когда с тебя свалится моё кольцо, я сделаю вид, что никогда тебя не касался.

Я даже не успела ответить — он рывком поднял меня со стола, поставив на пол, и уже тоном, не терпящим возражений, добавил:

— Нам пора. Идём встречать родственничка.

Я выдохнула, поправляя подол платья, но он повернулся ко мне так быстро, что я снова оказалась в почти в его объятиях. Глаза его вспыхнули — и в них была игра и предупреждение.

— Не показывай дяде свои зубки, кошечка, — сказал он, подмигнув. — Оставь их на десерт.

Я прикусила губу — то ли чтобы не усмехнуться, то ли чтобы не ответить слишком дерзко. Он открыл дверь, и мы вышли из кабинета вместе, а у меня внутри всё ещё было тепло от его поцелуя.

Я спускалась с Сайласом к остальным, и сердце колотилось всё сильнее. В холле уже были все братья — даже Элиан, которого я вообще видела реже всех. Варен, завидев меня, улыбнулся так открыто, что на миг стало спокойнее, и, едва я ступила на последнюю ступеньку, он без всякого смущения привлёк меня к себе. Его ладонь легла мне на талию, пальцы скользнули чуть ниже, как будто ему принадлежало право так держать меня.

— Как дела? — спросил он мягко, наклоняясь ближе.