Александра опустила глаза, улыбнувшись мягко и чуть смущённо, от чего внутри стало теплее.

— Благодарю, — ответила девушка, и её взгляд задержался на мне чуть дольше, чем требовала вежливость, после чего мы попрощались со стариком, оставляя его на хозяйстве, и поспешили на улицу.

У калитки нас ждал Тиберий, нетерпеливо перехватывая поводья. Обычно мы ездили на старой телеге возницы, но сегодня он поменял повозку — это была та самая, которую я так долго ремонтировал и мастерил. Простая, но крепкая, с новыми досками и аккуратно подогнанными колёсами, она стояла под навесом, готовая к дороге. Я пригляделся, чувствуя тихую радость: моя работа не прошла даром. Александра, заметив телегу, вдруг замерла.

— Оо… это же… — она улыбнулась, и я кивнул, подтверждая её мысли.

Я подал девушке руку, и её тёплая, живая ладонь легла в мою. Тиберий ловко проверил груз, щёлкнул поводьями, и лошади тронулись. Телега скрипнула, но поехала ровно, выбираясь за ворота. Дорога лежала сухая, в утренних тенях деревьев, а солнце золотило траву, ещё не успев раскалить воздух.

Александра сидела рядом, спокойная, но её глаза жадно ловили всё вокруг: поля, где трудились крестьяне, мальчишку с гусями, женщин, перекликавшихся вдалеке. Она замечала каждую мелочь — с неподдельным, живым интересом. Я не мешал, лишь изредка отвечая на её вопросы, и просто ехал рядом. Но именно это казалось мне прекраснейшим из моментов.

Когда телега въехала в Риланию, улочки поселения раскрылись перед нами, словно живой гобелен. Они утопали в зелени и цветах: вдоль домов вились плетистые розы, ярко-алые и нежно-розовые, их стебли переплетались с густыми зарослями клематисов, усыпанных лиловыми звёздами. Под окнами цвели бархатцы и лаванда, а в палисадниках колыхались высокие мальвы, от кремовых до пурпурных. Яблони и вишни, увешанные молодыми плодами, бросали тень на мощёные дорожки, где между камнями пробивалась трава. Из открытых лавок тянуло свежей выпечкой, а где-то вдалеке звенел колокольчик — то ли от стада, то ли от телеги разносчика. Поселение раскинулось среди холмов — уютное, с аккуратными домами, не город с башнями, как Вилантия, а место для жизни, тёплое и настоящее.

По мере приближения к дому маркизы открылся вид на её сад: пышные кусты сирени и жасмина обрамляли дорожку, ведущую к воротам, а за ними раскинулась поляна, усыпанная ромашками и маками, покачивающимися на ветру. В центре сада возвышалась старая липа, её крона отбрасывала мягкую тень на белую беседку, увитую диким виноградом.

— Как красиво, — выдохнула Александра, разглядывая открывшийся вид на сад. Её глаза загорелись неподдельным восторгом — сдержанным, но ярким.

Я молчал, лишь слегка улыбнулся. Это был первый шаг к тому, чтобы этот мир стал ей ближе.

Александра

Я и не ожидала, что при въезде в поместье меня так впечатлит сад. Сначала всё выглядело как обычная аллея с ухоженными деревьями и кустами, но стоило телеге повернуть за изгиб, и я буквально застыла, вытаращив глаза на открывшуюся передо мной картину.

Сад маркизы был... сказочным. Нет, не вылизанным и идеальным, как в учебниках или на картинах, а именно живым, ярким, полным красок и ароматов. Он не просто существовал — он дышал. Между высоких кустов, искривлённых в причудливые формы, росли цветы всевозможных оттенков: пурпурные, янтарные, синие и почти чёрные. Некоторые были такими крупными, что казалось, если поднести их к лицу, они закроют собой полмира. Другие — миниатюрными, нежными и будто вышитыми на тонком шёлке.

Кое-где свисали лианы с резными листьями, обвивая беседки и каменные скамьи. Я даже заметила, как по одному из стеблей полз маленький золотистый жучок, и, не удержавшись, улыбнулась. Всё здесь было в движении, но в каком-то своём неспешном ритме.

Даже воздух в этом месте казался другим — чуть более влажным, насыщенным запахами меда, пряных трав, свежей листвы и ещё чего-то тёплого, недосягаемо летнего, как в детстве. Я сжала свёрток в руках и невольно обернулась на Кристиана: мол, вы тоже это видите?

Кажется, я начала понимать, почему в этих краях о маркизе говорили с уважением. Люди, у которых растёт такой сад, просто не могут быть обыденными.

Мы едва успели остановиться у входа, как к нам тут же подошёл слуга — высокий, подтянутый, в опрятной ливрее приглушённого цвета. Он вежливо поклонился, скользнул взглядом по моему платью и свёртку в руках, после чего перевёл внимание на Кристиана.

— Вас уже ожидают, Ваша Светлость, — с уважением произнёс он и жестом пригласил нас следовать за собой.

Мы прошли по прохладному коридору, стены которого были украшены вышитыми панелями и живыми букетами в кованых вазах. Здесь царила какая-то лёгкая строгость — не показная роскошь, а аккуратность и вкус чувствовались в каждой детали. И я даже старалась ступать тише, чтобы не нарушить эту гармонию.

Слуга открыл перед нами дверь в просторную комнату с большим овальным столом у окна. Стены в помещении были обшиты светлым деревом, пол устлан мягким ковром с замысловатым узором, а в центре стола стоял серебряный поднос с графином и высокими тонкими бокалами.

— Прошу, располагайтесь. Госпожа подойдёт через несколько минут, — с лёгким поклоном наш провожающий удалился, оставив нас наедине в ожидании.

Я украдкой посмотрела на Кристиана. Он выглядел спокойно, собранно, но по-своему напряжённо — видно было, что встреча с маркизой для него важна. Я же невольно сжала в руках свёрток и перевела взгляд на витражные стекла окна, за которыми всё ещё буйствовал сад. Что ж... Похоже, сегодня нас ждал интересный разговор.

Дверь открылась тихо, но даже такой простой жест каким-то образом сразу дал понять — вошла хозяйка этого места. Маркиза Луарийская была не просто эффектной женщиной: в ней ощущалась уверенность человека, привыкшего принимать решения и отвечать за последствия. Светлые волосы были собраны в аккуратную причёску, лёгкое платье из тонкой ткани не выглядело вычурным, но подчёркивало изящество фигуры. Она шагала легко, но с внутренним стержнем, и я поняла, почему даже Кристиан относился к ней с уважением.

— Ваша Светлость, — с едва заметной тенью улыбки произнесла она, подходя ближе. — Рада видеть вас снова.

— Маркиза, благодарю за приём, — Кристиан чуть склонил голову. Его голос был спокоен, почти деловой, но я заметила, как он слегка напрягся — было видно, что встреча имела для герцога огромное значение. Мой спутник протянул своей собеседнице короб с подготовленными травами. — Вот обещанная партия. И... спасибо за доверие. Я надеюсь, что они оправдают ваши ожидания. А также, если вам будет удобно, мы могли бы договориться о следующих поставках.

Маркиза внимательно оглядела свёрток, едва коснулась пальцами края, как будто хотела почувствовать свежесть трав, не разворачивая упаковку.

— Аромат впечатляющий, — проговорила она и перевела взгляд на Кристиана. — Но, к сожалению, сейчас я не могу гарантировать аванс. Мы только начинаем продвижение новой линейки чаёв, и пока расходы идут на рекламу, упаковку и всё прочее. К тому же, как вы знаете, строительство моста всё ещё требует моего внимания и немалых средств.

— Понимаю, — коротко кивнул мой союзник. В его лице ничего не изменилось, но я уловила ту лёгкую тень разочарования, которая скользнула по глазам.

Пока они вели разговор, я не вмешивалась. Просто стояла рядом, прижимая к себе свёрток, который держала весь путь. Я ведь хотела вручить ей этот небольшой подарок — красивую декоративную подушечку из пуха, собранного у наших пернатых. Хотелось отблагодарить женщину, которая помогла Кристиану, дала ему возможность дышать чуть свободнее. Но теперь, глядя на её безупречный наряд, тонкие кольца на пальцах, на всю эту обстановку — я вдруг почувствовала, что мой подарок слишком прост. Почти детский. И даже не знала, как и когда его вручить.

Я просто крепче прижала его к груди и опустила взгляд, продолжая слушать разговор.

— А ваша спутница?.. Вы нас не представили, — вдруг обратилась к Кристиану маркиза, бросив короткий, но внимательный взгляд в мою сторону. Не осуждающий — скорее оценивающий. Спокойный и уверенный, как будто мы были частью какой-то незримой шахматной партии, где она привыкла знать, кто есть кто.