Карета мягко тронулась с места, и я сразу услышала знакомый ритм — цокот копыт по булыжной мостовой. Этот звук был странно успокаивающим, почти убаюкивающим, если бы не тревога, которая гнездилась где-то под рёбрами. Я устроилась у окна и уставилась в него, стараясь уловить хоть какие-то ориентиры, которые могли бы подсказать, куда меня везут.

Мы сделали несколько поворотов, свернув с центральной улицы в более уютный район городка. Здесь улицы стали уже, мостовая — чище, а у самих домов появились цветочные ящики на окнах. Всё чаще мелькали вывески лавочек и магазинчиков: портной, книжная лавка, мастерская с замысловатыми фонарями. Один раз я даже заметила нечто, похожее на кафешку — с выносными столиками и запахом выпечки, а чуть позже — и ресторан с парой скучающих лакеев у дверей. Весь этот уголок города выглядел почти нарисованным, будто сошедшим с какой-то уютной открытки.

Я с интересом разглядывала улицы через крохотное окошко, в то время как краем глаз замечала, как жандарм, сидящий напротив, наблюдает за мной. На его губах играла лёгкая усмешка, и я не могла понять — насмешка ли это или просто ленивое любопытство. Может, ему забавно было, как я прикидываю маршрут и сощуриваюсь, вглядываясь в вывески. А может… он просто знал, куда меня везут, и заранее наслаждался неожиданной развязкой.

Карета замедлилась, потом плавно остановилась. Жандарм первым открыл дверцу, ступил на мостовую… и вдруг повернулся ко мне. Протянул руку.

Я остолбенела. Ошарашенно уставилась на его ладонь, словно он сунул мне под нос ядовитую змею. Или, ещё хуже — местного коштоплюя. Та ещё мерзость. Мозг судорожно пытался понять: это жест вежливости? Провокация? Шутка?

— Поспеши, — сказал он с лёгким недовольством. — У меня не так много времени на тебя.

И в этих словах сквозило что-то ещё. Раздражение не тем, что я медлю, а скорее… самим собой. Как будто законника злило, что он вообще предложил руку, словно перед ним не раба, а, как ни крути, леди.

Жандарм первым зашагал к одному из аккуратных, ухоженных домиков с ровными стенами, чистыми ступеньками и аккуратными кустами по бокам. Он даже не оглянулся. Неужели был настолько уверен, что я не сбегу? Или считал, что бежать мне попросту некуда?

Я почти машинально следовала за ним, пока мужчина не подошёл к вычурной двери, выполненной из какого-то явно дорогого и благородного дерева. Оно словно отливало мягким янтарным блеском, даже в тенях. Жандарм без слов поднял ладонь и коснулся створки — и вдруг место прикосновения засветилось мягким, мерцающим светом.

Я замерла, изумлённо наблюдая за этим... за магией. Иначе это просто не назовёшь.

Мир, в который я попала, продолжал меня удивлять. Странные звери, драконы, жестокие порядки, а теперь ещё и светящиеся двери. Всё происходящее ощущалось нереальным, как будто я застряла где-то между сказкой и научной фантастикой. Где-то внутри снова шевельнулась тоска — по дому, по привычной жизни. Моей работе, моей квартире со старенькими обоями и любимым пледом. Я так задумалась, что даже не сразу заметила, как мужчина вошёл внутрь, и дверь уже начала медленно закрываться.

— Чёрт! — прошипела я, резко ускорилась и в последний момент прошмыгнула в щель, пока та окончательно не захлопнулась перед носом.

Внутри оказалось на удивление спокойно. Просторный холл, строгий, но уютный. Мягкие ковры на полу, мебель из темного дерева, приглушённый свет. Почти как дома… но как дома у кого-то гораздо более серьёзного, у кого всё по расписанию и на своих местах.

— А где мы? — всё же подала голос, оторвавшись от созерцания и встретившись взглядом с жандармом.

Он уже повернулся ко мне, и на его лице снова читалась та же лёгкая усмешка — как будто ему было любопытно, как долго я продержусь, прежде чем задам этот вопрос.

— Это агентство моей сестры. Она работает консультантом по вопросам семейного имущества, но сейчас Лаура в командировке на пару дней, так что вы можете воспользоваться гостевой комнатой в этом доме. Это временно, разумеется, но и герцог, я думаю, должен скоро закончить все вопросы с налогами, — произнёс законнник неожиданно спокойно, почти буднично.

Я кивнула, не сразу найдя, что сказать. Он говорил размеренно, деловито, но в его голосе всё равно чувствовалась та сдержанная строгость, которую я уже успела отметить. Этот мужчина явно не из тех, кто пускает дела на самотёк… но и не из тех, кто желает тебе зла просто по факту твоего существования. Его поведение сбивало с толку: не бросил в подземелье, не приковал наручниками к батарее (хотя тут, наверное, и батарей нет), не стал допрашивать с пристрастием. А наоборот — дал крышу над головой, пока герцог решает мои «вопросы». Кто он вообще такой? Почему проявляет такую странную… заботу? Или это тоже часть игры?

— Спасибо, — проговорила я. Разумеется, лучше здесь, чем в одной из камер ведомства.

Жандарм, впрочем, не дал мне расслабиться.

— Но не считайте, что вы вольны ходить, где вам заблагорассудится. Здание охраняется, и покинуть его в любой необходимый момент у вас не выйдет, — сказал строго. Но я всё равно продолжала улыбаться. Не камера. Уже хорошо.

— Всё равно спасибо, — добавила я. Мне бы ещё хоть что-то из одежды, но и так пойдёт. Лучше, чем темница и запах плесени.

— Ах, да… насчёт еды. Вы же сегодня ничего не ели, — с этими словами мужчина вдруг замялся и слегка заозирался, как будто искал кого-то, кто мог бы заняться этим за него. Я с удивлением приподняла брови. Неужели? — Сейчас я принесу вам перекус, а завтра мой помощник доставит некоторые продукты, — наконец, произнёс он, и в его голосе прозвучало странное смущение. Неуверенность? Забота? Сложно было сказать.

Вот уж чего я не ожидала, так это доброты от жандарма. Настолько неожиданной, что внутри даже ёкнуло. Может, я всё же зря о нём так думала? Или он просто хочет, чтобы я чувствовала себя в безопасности… перед чем-то большим? Не понятно. Но пока что я собиралась просто поесть и выспаться. Без решёток и кандалов. И этого было достаточно.

Мужчина молча кивнул в сторону одной из дверей — той, что вела в предоставленную мне комнату. Я уже собиралась поблагодарить, но он, кажется, не нуждался в словах. Развернулся и беззвучно покинул здание, растворившись за массивной входной дверью.

Я осталась одна. Прислушалась к тишине — никого. Затем толкнула дверь, на которую указал законник, и вошла в комнату. Это оказалась вполне уютная спальня: не богато, но чисто и со вкусом. Мягкий ковер, заправленная кровать, аккуратный столик у стены и даже стул — один, но всё же. На полке — несколько книг. На одну из них я сразу же обратила внимание: обложка с тиснением, немного потрёпанная, будто её часто брали в руки.

Я шагнула внутрь, и тут же заметила вторую дверь в комнате. Приоткрыла — и не поверила глазам. Душевая. Настоящая. Пусть и маленькая, но чистая и вполне рабочая, судя по аккуратно развешанным полотенцам и запаху свежести. Просто идеально. Не темница, не ведомство. Почти... дом.

Я закрыла дверь, осмотрелась еще раз, словно проверяя: точно никого? Всё это точно мне? Затем подошла к полке, взяла ту самую книгу — лёгкая, с тонкими страницами, скорее всего, художественная — и села на стул.

Почитаю. Скоротаю время, пока жандарм не вернётся с поздним ужином, который, судя по всему, станет для меня сразу и завтраком, и обедом.

Кристиан Виери

Я вернулся к своим спутникам с довольным видом — мешочек с серебром приятно оттягивал карман, а мысль о том, что теперь у меня появился шанс спасти Александру, грела лучше любого костра. Мы не стали задерживаться и вскоре тронулись в путь. Ночь уже окутала улицы, всё вокруг стихло, и только стук копыт да скрип телеги нарушали вечернюю идиллию. А спустя пару часов оказались на знакомой дороге, ведущей домой.

Поместье встретило нас тишиной — всё такое же пустое, холодное, будто забытое. Почти пустое. У ворот нас ждала женщина с ребёнком на руках. Малыш спал, уткнувшись в плечо матери, а сама она устало, но спокойно глядела на нас. Это была супруга нашего возничего.