Но я уже никак не реагировала на своего собеседника, вернувшись к дракону. Сделала полшага вбок, стараясь не дышать резко. Потом ещё полшага. И — вуаля! — оказалась рядом с герцогом. Дракон проследил за мной, но не двинулся. Малыши — гусята, цыплята и один особенно наглый шарик с хохолком — прижались ко мне. Видимо, коллективно решили, что я теперь их мама.
— Так, — выдохнула я, выпрямляясь. — Все живы. Все целы. Никого не сожгли. Никто не превращён в хрустящую закуску. Считаю это дипломатической победой.
— Это ты называешь дипломатией? — усмехнулся мужчина, чуть наклоняя голову. — А я думал, это было вторжение, шантаж и удержание заложников.
— Ну, иногда так тоже работает. Особенно с драконами.
Он недоверчиво посмотрел на меня, потом на дракончика.
— И сколько у нас теперь домашних животных?
— Я предпочитаю слово «союзники».
За моей спиной хмыкнул Орлин, до сих пор молча наблюдавший сцену, словно это был утренний спектакль на кухне, а не потенциальная катастрофа.
— Поздравляю, — сказал он спокойно. — Кажется, у вас теперь опека над выводком и телохранитель с когтями. Надолго?
Я пожала плечами и погладила дракона по шее. Тот мурлыкнул. Мурлыкнул, Карл!
— Кто знает? Может, это и есть мой путь. Я — защитница слабых. Покровительница пуха и пера. Повелительница гусят и драконов.
— Тогда мне стоит быть осторожнее, — заметил мужчина с ложкой. — Вдруг ты начнёшь командовать и мной.
Я посмотрела на него снизу вверх:
— Поздно. Уже начала, — улыбнулась, желая еще добавить пару фраз, но наш разговор нагло прервали.
Началось всё с характерного бздынь — кто-то из пушистого воинства опрокинул миску. Что именно в ней было, я уже не знала, но по вздоху Орлина поняла: что-то нужное. Или хотя бы целое. Мужчина устало прикрыл глаза, будто мысленно начал пересчитывать убытки и моральный урон.
— Всё, марш с кухни, — сказала я решительно, как только прозвучал повторный звон.
Выводок не послушался. Один цыплёнок азартно вцепился в венчик, второй гусенок — уже успел запрыгнуть в кастрюлю с остывшей кашей и сидел там, словно герой осады, осматривая свои владения. Остальные устроили турнир по бегу между ножек стола.
— Не обижайся, — обратилась я к гусёнку в каше, аккуратно поднимая его, — но еда — это не ванна.
Он сердито пискнул, обиженно захлопал крыльями и попытался вырваться обратно, будто ещё не всё успел съесть или испортить.
— Александра... — начал кто-то за моей спиной с опасливой интонацией.
— Да-да. Уже иду, — бросила я и, перехватив самого активного гуся под мышку, крикнула остальным: — Всем построиться! Новый курс — «выдворение в дровник». Протесты не принимаются.
Процесс оказался не таким уж сложным. Детвора в целом была послушной — или просто уставшей от приключений. Несколько шустрых я забрала на руках, остальных аккуратно погнала вперёд щелчками пальцев и подбадривающими звуками.
— Дрова всё равно на улице сохнут, — бросила я Орлину на ходу. — Так что помещение временно свободно. Теперь оно — мини-приют. С лёгким запахом дыма и древесной пыли.
Дракон, до сих пор молча наблюдавший за происходящим, лениво поднялся и не спеша пошёл следом. В его походке было что-то царственное, как будто мы переезжали не в дровник, а в новую резиденцию.
Добравшись, я распахнула дверь и впустила малышей внутрь. Внутри было прохладно, пахло сырыми досками и немного гарью. Но уютно — по крайней мере, на фоне хаоса, оставленного на кухне.
— Сюда, сюда, — позвала я, постелив под старую лавку плащ. — Это вам не дворец, конечно, но никто не скажет, что мы безответственные.
Малыши тут же облепили новый «постельный гарнитур», а гусёнок из каши немедленно занял самый центр, гордо усевшись, как будто именно он настоял на переселении.
— Устроились, — подвела я итог. — Осталось только разобраться, как разместить нашего бронещупальца.
Дракон между тем вошёл последним, окинул взглядом помещение, нашёл подходящее место в углу и улёгся, поджав лапы и хвост. В его взгляде читалось: Наконец-то достойное логово. Почти.
— Он ведь всё понимает, — пробормотал Орлин. — Слишком спокойно себя ведёт для дикого зверя.
— Да брось. Просто мы уже прошли кастрюлю, миску и ложку — хуже не будет, — усмехнулась я, выходя наружу.
На пороге я обернулась. Один из гусят встал рядом со входом, расправил крылышки и принял угрожающе-важную стойку.
— Привратник, — кивнула я с уважением. — Надёжная система охраны.
— Страшно представить, — тихо добавил Орлин, — что будет, если они решат сюда не только переселиться, но и... остаться.
Я подняла палец:
— Об этом завтра. Сегодня — победа. Пусть и с перьями в каше.
В особняк мы вернулись сразу после того как устроили крылатых разбойников в дровнике. Тихо, почти крадучись, словно боялись разбудить стены. Герцог шёл первым, сдержанно опираясь на Орлина и держа перед собой свечу. Тёплый свет мягко раздвигал темноту коридора, подсвечивая детали, которые раньше терялись в полумраке: вычищенные перила, гладкую лестницу без паутины, даже коврик, аккуратно встряхнутый и уложенный по центру.
— Хм, — только и сказал Кристиан, но взгляд его цеплялся за каждую мелочь. Он останавливался, всматривался в потолок, проводил рукой по чистой стене, словно сравнивал с чем-то в памяти. — Здесь стало... иначе.
— Мы немного прибрались, — осторожно заметила я.
— Совсем чуть-чуть, — тут же подтвердил Орлин, с той самой безукоризненной вежливостью, которую обычно применяют при обращении к больным или сумасшедшим.
— Немного, — повторил герцог, будто пробуя слово на вкус. — Похоже, мне стоит уходить почаще.
Я нервно усмехнулась.
— Желательно — не при помощи ржанников.
— Хм, — снова произнёс он. И медленно повернулся к нам. — А теперь, будьте добры… расскажите, что, чёрт побери, произошло?
Мы с Орлином переглянулись.
— Это длинная история, — начала я.
— Может, продолжим ее уже завтра, когда все выспятся и у нас будет больше времени? — добавил с надеждой Орлин, подхватывая мой тон.
Кристиан вздохнул. Тяжело. Будто примерялся — хватит ли ему одной жизни, чтобы это переварить. Потом развернулся и направился на кухню.
— Давайте сейчас, пока я не стал додумывать сам. Начнём с очевидного, — сказал он через плечо. — Там я хотя бы успел увидеть, как всё начиналось.
Кухня встретила нас шорохом, каким-то подозрительным скрипом и лёгким запахом пшённой каши. Каша, на удивление, выжила. В отличие от табурета, который теперь лежал в углу с выражением глубокой скорби. Один из стульев был явно пережившим битву: обломанную ножку кто-то ловко подпер кочергой.
Герцог посмотрел на всё это великолепие… и сел. На уцелевший стул. Осторожно, как на пороховую бочку. Свечу он поставил на стол, провёл рукой по виску и наконец поднял глаза на нас — сперва на меня, потом на Орлина.
— Хорошо, — проговорил он тихо, но в голосе звенела сталь. — Объясните. Как, по всем законам логики и магии, на моей кухне оказался дракон? И кто пригласил его пушистых... собратьев?
Мы с Орлином переглянулись — молча, синхронно. Как люди, которых вот-вот спросят о чём-то действительно неудобном. Я втянула воздух, уже подбирая слова. Сложные, дипломатичные. Потому что «они просто вылезли из тени» — не звучало достаточно убедительно.
А допрос только начинался.
— Ну, с цыплятами и гусятами, думаю, всё ясно: они вывелись из яиц, которые нам принесли селяне, — в разговор наконец включился Орлин. Голос у него был спокойный, деловой — как будто он отчитывался за удачную инкубацию, а не за ночной переполох с крылатыми созданиями.
— А вот с драконом... — Он запнулся, потому что даже для него это уже было чересчур. В поисках вдохновения старик обвёл глазами кухню, будто дракон где-то здесь всё ещё сидел и ждал своей очереди на объяснения.
Пока мужчина подбирал слова, я бесшумно переместилась в тот самый угол, откуда и появилось наше ночное "пушистое подкрепление". Склонилась над теперь уже пустой корзиной, из которой и начался весь этот цирк.
