Профессионализм юристов и адвокатов поражал её.

Они находили зацепки там, где дела казались безнадёжными; извлекали аргументы из тончайших деталей, словно ювелиры, вытачивающие оправу для истины.

С циничными шутками, с ироничной лёгкостью, за которой скрывалась стальная выносливость, они работали на износ.

Для них побеждать в судах было не просто задачей — это было делом чести, вопросом профессионального инстинкта. И хотя каждый из них прекрасно понимал правила этой игры, — играли они всегда до конца.

Лия, как начинающий юрист, не позволяла себе ни вмешаться, ни перебить.

Она слушала.

Ловила слова, жесты, интонации, наблюдала, как мысль рождается из тишины, как из уст партнёров выходят решения, способные изменить судьбу клиента.

Ей казалось, что за каждым их движением скрыта особая энергия — энергия власти, знания и уверенности, к которой она сама только начинала приближаться.

Андрей не запрещал ей присутствовать на совещаниях, иногда, даже звал сам, когда у нее была такая возможность — обычно вечером, после конца официального рабочего дня. Алия не возражала — ей было интересно. Смело оставляя место, где телефон уже не разрывался каждые пять минут, она, сидя в своем уголочке, полностью погружалась в детали особо сложных дел. Иногда, едва сдерживала улыбку над острым и черным юмором юристов.

Иногда, ловила на себе внимательный взгляд Андрея. И тогда, сердце замирало в груди, сладко и горько одновременно. Понимала, что он тоже изучает ее, ее потенциал, ее возможности, но все же, иногда, позволяла себе думать о чем-то большем, чем просто профессиональное внимание.

Хотя сама давно отгородилась от него новой стеной формальности. Те объятия в кофейне, когда они праздновали общую победу, так и остались в прошлом. В ее хрустальной шкатулке, заняв место с его единственным поцелуем.

И хоть наедине она и называла его по имени — все остальное оставалось за стеной субординации. Потому что больше всего Лия боялась потерять даже саму возможность видеть его, слышать его и учиться у него, что неминуемо бы произошло, узнай хоть кто-то, какие запретные чувства она носит внутри себя.

Тем более под бдительным и любопытным оком коллег, большинство из которых ее историю знали. Первые дни она вообще чувствовала себя музейным экспонатом, на который заходили посмотреть из любопытства, а шепот и слухи носились по коридорам со сверхзвуковой скоростью.

Анфиса Павловна — женщина лет 60-ти, на место которой и пришла Лия, только поджимала губы, неодобрительно косясь на вбегающих в приемную девушек из разных отделов, которые вдруг все и сразу решили, что у них есть срочные дела в приемной, которую делили генеральный директор компании Шилов Роман Васильевич и старший партнер и владелец — Андрей Резник. Пару раз она даже прикрикнула на них, и, наконец, терпение потерял и генерал — вышел в приемную, широко распахнув двери, и с порога начал задавать рабочие вопросы двум женщинам из бухгалтерии, доведя тех до состояния паники.

— Побрякушки, — в сердцах выругался он, и скользнул стальными глазами по Алии.

Поджал недовольно губы и ушел к себе.

Девушка тряхнула головой.

— Мдя… — услышала рядом с собой тихий голос Анфисы, — ситуевина…

— Почему я ему так не нравлюсь? — ровно спросила Лия, понимая, что по должностной инструкции совмещает должность секретаря Андрея и секретаря Романа.

— Потому что… — Анфиса махнула рукой, — Еська — его какая-то там родственница. То ли сестра троюродная, то ли племянница…. Как говорится: кровь — не водица.

Женщина внимательно посмотрела на свою молодую сменщицу. Лия вздохнула и закусила губу — она уже не один раз слышала это имя — Есения. Красивое, нежное, звучное. Оно то и дело возникало в тех слухах, что преследовали Лию на работе. А стол в приемной — большой, удобный, около окна, отгороженный небольшой стенкой, так и оставался все эти две недели пустым, однако с личными вещами хозяйки.

Алия покосилась на стол.

— Она на больничном, — спокойно пояснила Анфиса. — А потом — сразу перейдет в отдел корпоративного права руководителем. Приказ уже готов и подписан.

— А я тут при чем? — удивилась слегка Лия.

— Ну, Еська три года была личным помощником Андрея Всеволодовича. И пока тут сидела, никак мне замену найти не могли — она всех кандидаток засыпала. Тебя тоже будет, даже с учетом того, что это уже не ее обязанность.

— Напугали ежа голой жопой… —едва слышно пробормотала Алия.

— Не советую тебе с Есенией ссориться, — холодно и жестко осекла девушку Анфиса. — Она умная и жёсткая, она не за красивое личико была помощником Резника и его доверенным лицом — голова у нее очень хорошо варит. Не тебе с ней спорить и соперничать.

— Да я и не собиралась, — пожала плечами девушка, прикрывая глаза, и принимая к сведению.

А вечером шла домой, вдыхая сырой осенний воздух Москвы, и думала про себя, что просто не будет. Она не боялась женских пересудов и сплетен, она не боялась борьбы.

Она боялась увидеть, как Андрей будет смотреть на незнакомую ей девушку теплыми, ласковыми глазами, и понимать, что никто и никогда не посмотрит так на нее.

Кроме Ахмата.

Вздрогнула всем телом от этой мысли, крепче сжимая в руках горячий стаканчик с кофе. Остановилась напротив маленькой кофейни и постаралась преодолеть головокружение.

Неужели призрак этого мужчины никогда не оставит ее?

— Лия, занеси мне материалы по делу Матлашевского, — услышала она указание Андрея, быстро находя на стеллаже нужную папку.

Совещание, как и следовало ожидать, затягивалось.

Через приоткрытую дверь доносились обрывки фраз, сухие формулировки, редкие смешки — всё то, что создаёт фон напряжённой, деловой атмосферы.

А у Лии на столе уже выстроилась целая очередь имён и дел: несколько клиентов ждали обратной связи, партнёры просили соединить их с Андреем или с Романом Васильевичем, а ещё — два письма с пометкой срочно, которые она не имела права отложить.

Она мельком глянула на экран монитора, где вспыхивали новые уведомления, и на телефон, который, казалось, вот-вот задымится от бесконечных звонков.

Попытка вписать все встречи и звонки в перегруженное расписание превращалась в неразрешимую логическую задачу: каждая минута уже принадлежала кому-то, и, чтобы вставить новую, нужно было нарушить всю конструкцию.

Лия одновременно держала трубку с приёмной генеральной прокуратуры, писала сообщение партнёру и мысленно отслеживала, когда Андрей освободится хотя бы на короткую паузу.

— Алия Руслановна, — донесся холодный голос Романа, — занесите мне кофе и соедините с отделом бухгалтерии.

Да что тебя! Мысленно выругалась Лия. Последнее время Роман с поводом или без повода заставлял ее носиться по всей приемной, изводя мелкими поручениями. Будь Лия просто секретарем, она бы и слова не сказала, но в отсутствие Есении или её замены она фактически выполняла функции помощника Андрея: тот то и дело подбрасывал ей материалы по делам, поручал переписать заключения, проверить договоры, уточнить детали в других отделах. Иногда даже просил сверить данные, которые обычно доверяли только юристам старшего уровня. Даже Анфиса, работавшая последние дни, удивленно поднимала брови — судя по всему для нее в новинку была такая обстановка в приемной.

Чем больше Лия старалась всё успеть, тем капризнее и требовательнее становился Роман. Он находил изъяны буквально во всём. То кофе оказался слишком крепким, то документы утром были разложены не так, как ему хотелось. Она не успела соединить его с хозяйственным отделом — выслушала раздражённое замечание. Забыла напомнить, что у него назначен приём у врача, — получила холодную отповедь.

Алия молчала, никогда никому не жаловалась, даже когда Андрей сам подвозил ее до дома. Но чаще — отправлял ее с водителем. Эта традиция стала очередным поводом для сплетен, но оба — и он, и она, — знали, что это меры безопасности. За прошедший месяц ни Ахмат, ни Алиевы так и не дали о себе знать, и Лия считала, что в принципе уже не нуждается в такой защите. Андрей упрямо считал иначе, запрещая ей одной возвращаться поздними вечерами с работы. А задержки становились все чаще — она банально не успевала все за день. Иногда, даже поесть.