Она чуть подалась вперёд, её глаза вспыхнули жёстким огнём.

— Брак — всегда лотерея. Везде. У нас, у вас, в Африке, в Америке — неважно. Но умные люди находят в нём счастье, даже если любви с первого взгляда не было. Они умеют строить. А глупые — рушат, потому что ищут идеал, который существует только в их фантазиях. Это просто две разные модели общества. Не хуже и не лучше. Но ты должна понимать, девочка, — здесь, в нашем мире, тоже можно быть счастливой. Просто нужно понимать правила игры.

Она заговорила мягче, доверительнее:

— Подумай сама, какие перспективы открываются перед тобой. Ты получаешь не просто мужа — ты получаешь статус, уважение, дом, имя. Возможность путешествовать, жить в достатке, воспитывать детей не в страхе перед завтрашним днём, а в уверенности. Ты говоришь о свободе — а какая свобода у женщины, которая не знает, как прожить месяц без зарплаты? У которой нет ни защиты, ни будущего? Что могла предложить тебе твоя прошлая жизнь? Работу на износ? Одну комнату и кредит? Отпуск раз в год — и то, если повезёт?

Она усмехнулась тепло, по-матерински.

— Сейчас ты злишься, хоть и держишь свои эмоции при себе, но я вижу их. Злишься, боишься, что потеряешь самое себя. Но не теряет себя та, кто умеет думать. Умная женщина всегда найдёт, как остаться хозяйкой своей судьбы. У вас, кажется, есть поговорка: муж — голова, жена — шея. И, уверяю тебя, у нас это тоже прекрасно работает. Посмотри на меня, Алият. Думаешь, Ахмат, мой сын, может мне что-то запретить?

— Не думаю, — неохотно признала Лия.

— Правильно не думаешь, — кивнула Халима. — И муж, царство ему небесное, тоже ничего мне не запрещал, хотя мы, как и вы с Ахматом, женились по сговору. И, клянусь Аллахом, у него был характер ещё тяжелее, чем у Ахмата. Поэтому запомни: если женщина уважает себя и умеет держать слово — её будут уважать и мужчины. Здесь можно жить счастливо, девочка. Нужно только перестать смотреть на мир через иллюзии.

— Иллюзии в чем? — вспыхнула Лия, не сдержавшись. — В том, что через три дня меня положат в постель к чужому мужику, который будет меня….. — она осеклась под твердым взглядом.

— Ты боишься, — кивнула Халима, — это понятно, — она тихо рассмеялась. — Первой ночи боятся все девушки, а ты, я знаю, еще девушка. Ахмат — страстный человек, может быть неосторожным, ты должна быть к этому готовой. И если ты думаешь, что с другим это было бы по-другому — ты ошибаешься. Без этого никто не смог обойтись. Нужно просто…. Перетерпеть. Потом будет легче. Намного легче. Расслабься в ту ночь, просто расслабься. Чем больше будешь сопротивляться, тем будет больнее и дольше. А я позабочусь, чтобы за ночь он взял тебя только один раз, дал восстановиться. Но если ты начнёшь делать из этого сцену, если выставишь себя враждебной, если будешь рычать и вызывать его на конфликт — тогда моей помощи не жди, потому что мужчина, разозлённый и озверевший, не даст мне вмешаться.

Алия смотрела на женщину, не веря своим ушам.

— Вы хоть понимаете…. Что это будет…. Насилие?

— Оно быстро забудется, девочка. Забеременеешь, родишь… кстати, рожать гораздо больнее, если что. Если даже страстно не полюбишь моего сына, что я тебе настоятельно рекомендую сделать, то перенесешь свою любовь на детей. Так живут сотни женщин в мире, Алият, и все они по-своему счастливы. Взамен получишь то, о чем я уже говорила. Согласись, это намного лучше, чем остаться с детьми на руках без денег, без поддержки и без защиты, как тысячи женщин у вас?

— Это их выбор!

— Они ему рады, Алият? — Халима спокойно, не обращая внимания на взрыв от девушки, допила свой кофе.

— Не важно. Это они сделали его, их решение и их ответственность. Как за ошибки, так и за удачные решения.

— Кто тебе мешает быть ответственной здесь? В этом браке? Только тот факт, что за тебя приняли решение старшие? — невозмутимо спросила она. — Твой муж — не стар, богат, влиятелен. Не равнодушен к тебе, и при правильном подходе, это неравнодушие можно обратить в горячую привязанность. Подумай об этом.

Она поднялась и протянула подошедшему официанту карту.

— А пока — просто наслаждайся этим днем, девочка. Просто гуляй, просто отдыхай, и — она сняла платок с Алии и перевязала его на свой, легкий манер, — так тебе гораздо лучше. А если тетки будут заедать — отправляй их ко мне, — она подмигнула будущей невестке. — И да…. — она задела девушку за щеку, — после свадьбы Ахмат приказал мне выбрать для тебя телефон — ты сама сообщишь матери о своем браке. Нужно ее успокоить, согласна?

Алия зажмурилась, сдерживая рвущуюся наружу боль.

В пятницу, накануне свадьбы, в доме не протолкнуться было от народу, но Лия почти не обращала на это внимания. Как и родственники не особо обращали внимания на нее — декорацию, не более. Да, они приехали на ее свадьбу, но отмечали укрепление связей с сильным кланом, закрытие старого долга. Девушки в доме были веселы, смеялись, сплетничали, только делая вид, что следуют традициям подготовки и провода невесты. На деле же Лия и Зарема единственные, кто общались друг с другом — что вполне их устраивало.

— Ты не передумала? — точно между делом спросила Лия, когда сестра подала ей пахлаву в меду.

— Он там будет, — одними губами, даже не шевеля подбородком, ответила Зарема, подавая Лие тарелочку с пахалавой. — На твоей свадьбе. Ему можно — он не член нашей семьи.

Запнулась на секунду, разливая чай по маленьким стеклянным стаканчикам с позолоченной каёмкой.

— Он снова будет смотреть, — её плечи едва заметно дрогнули. — Смотреть так… будто раздевает. Лия, мне от его взгляда плохо, понимаешь?

Лия кивнула и почти одновременно подняла голову — какая-то двоюродная тётя подошла пожелать ей «богатой жизни» и «счастья в браке». Лия натянуто улыбнулась, выслушала, кивнула, приняла поцелуй в щёку и протянула женщине сладости. Лишь когда та отошла, Лия снова наклонилась к сестре, не поднимая глаз.

— Я уговорила маму дать мне на завтра телефон, — продолжила Зарема, и на её лице снова появилась вежливая улыбка — к ним подошла соседка семьи. Зарема пригнулась к столу, разрезая пахлаву, и шёпотом добавила: — Мы же поедем одни, даже братьев не будет. Я смогу позвонить твоей маме.

— Лучше в первую очередь — Светлане Анатольевне, — перебила её Лия привычным сдержанным тоном, будто они обсуждали, сколько сахара положить в чай. — Мама растеряется, а Муратова скажет, что тебе делать. Даже если она не имела дела с Кавказом, у неё всё равно опыта больше.

Она подняла чашку, чтобы скрыть шёпот за её краем.

— Потом — выкинешь телефон. Они пробивают номера быстро.

— Я знаю, — еле слышно кивнула Зарема, одновременно вставая — к ним подошла ещё одна родственница обняться и обменяться поцелуями. Сёстры ловко разыграли светскую сцену: обнимашки, смех, «ой ты у нас красавица», «нет, ты», «ешь, не стесняйся».

— Зара, завтра мы уже не сможем поговорить… В ресторане, где будет свадьба, я отвлеку внимание Ахмата, когда ты пойдешь в туалет. Там есть маленькое окошко на задний двор — оно без решеток, а двор не закрывается на улицу.

— Ты там была? — изумленно посмотрела на нее Зарема.

— Уговорила Халиму и Лейлу показать мне ресторан. Мы там даже пообедали, — криво ухмыльнулась Алия. — Ну и в туалет я сходила. В кабинке снимешь платье и спрячешь его где-нибудь, хоть в мусорный бак набросай только сверху бумажных полотенец, а сама вылезай через окно и беги подальше. Только вот одежда…

Она говорила спокойным голосом человека, который обсуждает план расстановки посуды, не давая ни единого повода заподозрить серьёзность разговора. За спиной смеялись какие-то дальние родственницы, возмущённо щебетали девочки, примерявшие украшения, где-то на кухне громко стучали крышками кастрюли — в этом хаосе можно было говорить только осторожно, маневрируя голосом между шумами дома, как между волнами.

— Джинсы я надену под платье, благо они плотные у нас, — согласилась Зарема. — А футболку примотаю скотчем к ноге.