— Светлана Анатольевна, — кивнул коротко и отрывисто, чуть прищурив глаза. — Спрашивать, какими судьбами не буду.

— Правильно, Андрей, — тихо вздохнула она, едва заметно усмехнувшись. — Ты всё правильно понял.

Он не стал отвечать. Только слегка повёл подбородком в сторону парковки, приглашая её следовать за ним. У серебристого Audi A6 остановился, привычным движением достал ключ, открыл дверь и, не глядя, кивнул на пассажирское сиденье.

— Садись.

Они ехали молча — вдоль мокрых после дождя улиц, где фары отражались в асфальте жидким светом. Дворники лениво скребли по стеклу, а двигатель урчал ровно и глухо, как будто подчёркивая их обоюдное молчание.

Андрей держал руль одной рукой, второй машинально теребил зажигалку, но так и не закурил.

Только когда остановился у небольшой кофейни на старом Арбате, наконец сказал, не глядя:

— Пойдём. Тут тихо.

Внутри пахло свежей выпечкой и жжёным кофе. Бариста приветливо улыбнулась, но Светлана отметила, как у Андрея осталась та же холодная вежливость — адвокатская маска, за которой трудно прочесть мысли.

Они заказали два американо и по пирожному. Несколько минут просто сидели напротив друг друга, не касаясь чашек.

— Света… — начал он, когда кофе уже остыл.

— Андрей, послушай, — перебила она, склонившись вперёд. — Я знаю, ты сейчас больше на адвокатской практике, но у меня дело. Очень сложное. Девочка пропала. Вероятно, вывезена…

— Светлана Анатольевна, — на этот раз перебил он её, подчеркнуто официально, словно ставя границу. — У меня на носу три тяжёлых процесса, одно — по назначению, два — коммерческие. Я не могу себе позволить вписываться в дела без юрисдикции и без мандата. Могу дать тебе координаты того, кто реально сможет помочь….

— Андрей, кто лучше тебя знает тот регион? — вздохнула женщина. — И у кого, кроме тебя, хватит яиц туда сунуться?

Мужчина дернул щекой.

— Света…. Ты помнишь, чем закончилось мое последнее дело там? Ты соображаешь, о чем просишь?

— На этот раз не Чечня, Андрей, Дагестан…. Шанс есть. Ты же, Андрей Резник, если не тебе, то кому под силу разобраться в этой истории?

— Света, у меня юридическая практика, у меня своя юридическая фирма….

— Ага, — хмыкнула она, — ты же теперь «уважаемый адвокат».

— Именно, — коротко бросил он. — И, между прочим, у меня девушка появилась. Нормальная, спокойная, без всех этих твоих сумасшедших дел.

Он усмехнулся, но глаза оставались холодными.

— Думаешь, она будет в восторге, если я опять сорвусь в горы, под чужие правила? А родители? Они до сих пор, Света, вздрагивают, когда по телевизору слышат слово «Кавказ».

— А ее мать ночами не спит, Андрей! Посмотри, — Светлана достала из маленькой сумочки пачку фотографий, — глянь на девочку.

Лия смотрела на них с одной из фотографий: тонкая, изящная в коротком топе и спортивных штанах — пойманная после тренировки. Волосы мокрые от пота, светлые пряди прилипли к высокому лбу, а глаза веселые, чуть прищуренные, светло-карие с золотыми искрами, будто в них отражалось летнее солнце. Глаза, в которых смех и ум — не наивный, а осознанный. Взгляд человека, который живёт в полную силу, не боясь быть настоящим.

Резник машинально провел рукой по краю фотографии, перевернул.

На другой Алия держала в руках кошку. Без спортивной формы, без огня соревнований в глазах. Обычная девчонка, домашняя, теплая, та, какой она, возможно, была вне стен университета и работы. В руках — большая пушистая кошка, лохматая, с белыми лапками и хитрыми глазами. Лия держала её неловко, но бережно, прижимая к груди, а сама, наклонившись, касалась носом её носа, смешно корча рожицу.

Никакой позы, никакого показного глянца — чистая, солнечная непосредственность. В уголках губ — улыбка, такая живая, что казалось, будто вот-вот сорвётся лёгкий смех. На щеках — ямочки, в глазах — тот самый свет, от которого у него перехватило дыхание.

Резник вдруг почувствовал, как что-то внутри болезненно кольнуло — неожиданно и глубоко.

Он поймал себя на том, что улыбается в ответ этой девчонке с фотографии, как идиот.

Пальцы дрогнули, и он медленно опустил снимок на стол, стараясь вернуть себе самообладание.

— Подлый прием, Светлана Анатольевна, — он резко убрал фотографии.

— Зато действенный, — пожала плечами женщина. — Андрей, она — наша коллега. 23 года всего, должна была защищаться буквально на днях. А теперь….

Муратова прикрыла глаза ладонью.

Андрей снова взял в руки фотографии. Одну, вторую, третью. Лия с подругами, Лия с матерью.

— Почему ты решила, что ее увезли в Дагестан? Последний случай реального похищения, Свет, был больше 10 лет назад, в начале 2000-х.

— Потому что она не Алия Астахова, а Алия Алиева по отцу, Андрей, — отозвалась женщина, доставая из сумки красную папку. — Тут все, что я смогла найти за эти пару дней. Ее мать, Надя, передала мне всю информацию, какая у нее была по семье мужа — они, как ты понимаешь, не общались. Его имя, настоящее имя, Рустам Алиев, Рустам Ахматович Алиев. Тут его фотографии, свидетельство о рождении, кое какие документы. Это единственное, что связывало Лию с тем регионом…. И рыть надо в том направлении, я жопой чую.

Резник потер переносицу, а потом выругался.

— Твою мать, Света! — он бросил быстрый взгляд на часы. — У меня через час встреча…. Дай материалы…. Я посмотрю….

— Андрей….

— Ничего не обещаю, Света, даже не проси…. Ну… может… информацию порою…. Подумаю… Ты где… остановилась?

— У подруги, на Мосфильмовской….

— У…. — потянул Андрей.

— Она, правда, еще не в курсе об этом, — покачала головой Светлана, — но это…. Неважно….

Андрей покачал головой, понимая, что, если эта невысокая женщина что-то для себя решила, остановить ее не сможет даже танк.

— Держи, — он протянул ей карточку, — тут адрес одного из наших шелтеров…. Там сейчас свободно, можешь остановиться на ночь.

Светлана едва сдержала довольную улыбку.

— Значит, не совсем завязал?

— Света, — резко осадил ее мужчина, поднимаясь. — Не перегибай, это делать я и сам умею.

Он быстро собрал со стола все материалы, включая и фотографии девушки, бросил на столик две купюры и не прощаясь пошел в сторону выхода.

Не хотел, чтобы Муратова видела его лицо — она отлично читала людей.

Но сосредоточится на работе так и не удалось. Сколько бы Резник не старался переключить голову — перед глазами то и дело всплывали фотографии совсем юной девушки, веселой и беззаботной. На ужине с родителями, хоть и пытался отвлечься, но тоже то и дело вспоминал взгляд выразительных карих глаз.

— Спасибо, — Андрей поднялся из-за стола в доме родителей, — мам, ты как всегда на высоте. Ужин невероятен.

— Ты почти ничего не ел, Андрюш, — всполошилась Маргарита Георгиевна, — с легкой тревогой наблюдая за сыном. — И почему Есю с собой не взял?

Андрей машинально улыбнулся, но улыбка вышла какой-то натянутой, механической, и он тут же перехватил внимательный, настороженный взгляд отца — Всеволода Михайловича, бывшего заместителя министра иностранных дел, человека, который и в отставке оставался политиком и стратегом, привыкшим считывать малейшие колебания в поведении окружающих.

— Она готовится к крупной сделке, мам, — спокойно ответил он, стараясь звучать непринуждённо. — Сидит по уши в документах.

— Совсем загонял девочку, — мягко упрекнула Маргарита Георгиевна, аккуратно промокнув уголки губ льняной салфеткой. На её тонком запястье, удивительно изящном и молодом для её возраста, поблёскивал дорогой браслет с изумрудами, тонко переливаясь в свете хрустальной люстры.

— Мама, — Андрей тяжело выдохнул, — Есения не только моя девушка, она ещё и мой сотрудник. У нас сложное дело, и…

И снова взгляд Всеволода заставил мужчину поспешно опустить глаза и, извинившись, уйти из столовой в кабинет, где его и нашел отец.