Ошибки быть не могло. На чужой, незнакомой девушке был знак. Ее знак.

Знак для нее.

Только оставшись одна, она позволила себе задышать. Даже не в комнате, куда ушла, повинуясь злому настроению Ахмата, а в ванной, в горячем душе, который включила на максимум. Упала на колени, свернувшись в три погибели и раскачивалась из стороны в сторону. Ужас, надежда, неверие, паранойя — все смешалось в один коктейль. Она не кричала, не стонала, не плакала, не мечтала — она старалась справиться с собой. Выйти из душа спокойной, как всегда. Не выдать себя ни взглядом, ни словом, ни стуком сердца.

Ахмат зол, раздражен. Он снял ее с лошади у дома, но ни сказал ни слова — ушел в свой кабинет. Не вышел к обеду, на котором она не смогла проглотить ни кусочка. Его голос — глухой, злобный, далекий — приглушенно раздавался из кабинета.

Лию трясло от ужаса. За себя — она знала, на что способен ее муж, за незнакомую ей девушку — через пару часов она почти была уверенна, что Ахмат все понял, за Кристину — далекую подругу, чье лицо смазалось в памяти.

Прошла к себе в спальню и села в кресло у холодного камина. Забралась с ногами, уткнувшись в колени головой.

Пока не услышала голос Ахмата, звавшего ее в кабинет.

Внутри все заледенело, каждый шаг давался с трудом, тело заныло, готовясь к самому страшному, особенно низ живота и старый шрам на брови.

Вошла бочком, неслышно ступая по мягкому ковру.

Ее муж сидела за массивным столом, на котором стопкой лежали бумаги и мягко мерцал экран ноутбука. Он сидел неподвижно, спиной к окну, через которое в комнату пробивался последний свет заката. Тёплое золото ложилось на его лицо, выделяя резкие линии скул, напряжённую челюсть и взгляд — прямой, тяжёлый, безжалостно спокойный.

Лия замерла у двери, боясь даже моргнуть. Внутри всё звенело от напряжения — не осталось ни голоса, ни воздуха.

— Подойди, — сказал он наконец, негромко, но так, что сердце Лии пропустило удар.

— Не бойся, — позвал ее рукой.

Она подчинилась, тяжело дыша.

— Я напугал тебя…. — он не спрашивал, констатировал.

Когда она подошла ближе, обхватил за талию и посадил к себе на колени, крутанувшись в кресле.

— Там, на лугу… Алият, я не люблю посторонних, — признался он мягко. — Но, что поделать. Рядом в селе — база отдыха и туристические тропы. Я сам 4 года назад подписал согласие на использование части владений в качестве туристического объекта, и забыл об этом. Хотел побыть с тобой, а тут эти…. Из Екатеринбурга аж приперлись.

Лия поняла, что за два часа, пока он был в кабинете, ему уже дали информацию кто эти ребята и откуда. Служба безопасности ее мужа работали как часы.

— Ахмат… — Алия перевела дыхание, — мы можем не ездить…. Туда. Если ты не хочешь…

— Я хочу просто быть с тобой, — он взял ее за руку и поцеловал тонкие пальцы. — А эта парочка — да и шайтан с ними.

Он помолчал, лаская лицо жены, успокаивая ее страхи, убаюкивая.

— Алият, я уеду сегодня ночью, — вдруг сказал он и улыбнулся. Довольно. Ласково.

— Что-то случилось? — вырвалось у нее, и она тут же прикусила язык. Но он не разозлился, наоборот, улыбнулся.

— Случилось, — рука скользнула ниже, к вырезу его любимого платья, коснулась ткани, груди. Лаская, поглаживая, чуть сжимая.

Внезапно он обхватил девушку за талию и посадил на стол перед собой.

— Что… — она задохнулась, — что ты делаешь?

Ахмат развел ей ноги.

— Сиди спокойно, Алият, или я буду недоволен.

Руки задрали подол, коснулись ее белья.

Погладил, глядя ей прямо в лицо, освещенное заходящим солнцем, ловя ее эмоции, ее ощущения. Скользнул под ткань, осторожно и бережно.

Лия вздрогнула от беспомощности и не понимания.

— Ляг, — приказал он, чуть толкая ее назад, на твердую, холодную поверхность стола.

Она повиновалась, бегая глазами по кабинету, не зная, что ожидать.

— Я никогда этого не делал, — вдруг признался Ахмат, наклонился к ней и коснулся ее языком.

Лия то ли взвизгнула, то ли всхлипнула от внезапной горячей волны, которая прошла по телу.

— Интересный эффект, — услышала насмешку мужа, а после ощутила новое, более уверенное прикосновение.

Задрожала, сжав кулаки, закусив губу. Проклятое, слабое тело отозвалось на ласку, на такую ласку. Чувствовала, как дрожат бедра, как сами собой приподнимаются на встречу нежности.

Не выдержала — застонала от шока и унижения и острого горячего желания, которое внезапно стало непереносимым.

Ахмат продолжал ласкать, теперь уже зная, что делает и как. Доводил до края, отступал и снова подводил ко краю, не давая девушке ни вырваться ни отстраниться. Она плакала, то ли от боли, то ли от того, что он не дает ей большего.

— Назови меня по имени, — услышала приказ.

— Ахмат….. Ахмат!

— Скажи, чего хочешь, Алият. Давай… — к губам прибавились руки и не только руки. Он умело управлял ее желанием, не давая разрядки.

Она в кровь искусала губы, а он не давал ей уйти.

— Скажи, Лия… — почти рычал, сам сдерживаясь из последних сил. — Скажи.

— Я хочу…. Хочу тебя… — прошептала она и тут же получила то, что хотела. До края. Больно, но боль была сладкой.

А потом накрыла горячая, обжигающая волна, от которой содрогнулось тело, распалась на части ее суть, ее личность, ее гордость.

Она лежала на столе, не имея сил даже по шевелиться и беззвучно плакала.

Ахмат стоял рядом, тяжело дыша. А потом, не выпуская ее из рук, не рассоединяясь с ней сел в кресло и положил на себя, не позволяя даже шевелиться.

— Ну вот и все, моя нежная гордячка. Ты проиграла мне, мой сокол. Проиграла в чистую, — прошептал он, поднимая заплаканное лицо, целуя в губы. — Теперь ты моя, любимая. Только моя. И телом, и душой. А я — твой муж, Лия, до конца.

Она зажмурилась не отвечая. Он прав, он был во всем прав. У нее нет будущего, кроме того, что приготовил он.

— Не плачь, Лия, — Ахмат почти просил. — Пожалуйста. Я — не чудовище, и я дышать без тебя не могу, соколенок. С первой минуты как увидел, там, на дороге. Ты — моя женщина, ты — мое счастье, неужели ты этого не понимаешь? Мой характер — это мое проклятье, порой у меня в глазах темнеет от ревности. Я ревную тебя ко всему — к прошлому, которого я не видел, к каждому взгляду, к каждому мужчине, который мог быть рядом. Это не злость, Лия. Это… страх. Страх потерять. Пойми меня, девочка. Лия, посмотри на меня, открой глаза. Я развелся с Айшат официально. Слышишь? Сегодня мне позвонили и сообщили, что все готово. Завтра заберу документы в городе — специально для этого туда еду. И сразу вернусь к тебе. Нет, моя девочка, Айшат останется женой по традиции — я не стану унижать ее окончательным разводом, я давал ей слово и его сдержу, но только ты будешь моей женой и по закону России, и по закону этих гор.

Лия хотела опустить голову ему на грудь, но он не позволил.

— Лия, — заглянул прямо в глаза, — у меня будут женщины, другие. Ты уже поняла, что мой характер…. — он сглотнул. — Бывает, что в своей ярости я не вижу берегов. Пройдут плохо переговоры, вызверят партнеры, что-то пойдет не по плану…. Как сегодня, когда эти туристы… так не вовремя попались. И я могу сорваться. Но никогда, Алият, я не стану этого делать на тебе. Если почувствую, что во мне поднимается эта тьма — просто не приду домой. Пережду, остыну, уйду к тем, кто вытерпит мой нрав и наклонности. А потом вернусь к тебе. К моей женщине. Моей горянке. Моему гордому, сильному соколу.

Лия не переставала плакать, слезы катились сами, но Ахмат не злился. Вытирал их ладонями, обнимая.

— Ты видишь, что я могу дать тебе радость, счастье, детей, Алият. Наша семья будет крепкой и сильной. Как только ты забеременеешь, мы поедем к твоей маме. Я сам попрошу у нее прощения за все, и поблагодарю за тебя, моя любовь. Если хочешь — позвони ей, поговори, успокой…. — он потянулся и взял со стола телефон, протягивая Лии.