Это были всего лишь мечты юной девушки, у которой не осталось настоящего и будущего, у которой остались только ее иллюзии. И которая впервые в жизни позволила себе влюбиться, пусть всего лишь в образ.

— Тебя спалили, Андрей, — голос отца в трубке звучал резко и тревожно. — Кто-то из твоих людей знатно облажался, и теперь Магомедов наводит справки уже о тебе.

— Я знаю, — поморщился Резник, проводя рукой по корешкам книг на полке в комнате Алии. Кодексы, сборники законов перемешивались с художественной литературой, среди которой он выхватывал взглядом Маргарет Этвуд, Макиавелли, Станислава Лема, Анджея Сапковского. — Папа, если ты звонишь меня предупредить — спасибо. Я отозвал тех, кто участвовали в работе до побега Заремы. Пусть он считает, что меня интересовала эта девушка, а не Лия.

— Хорошо, — подумав, согласился Всеволод. — У тебя сейчас хватает людей?

— Пришлось обратиться к коллегам из других регионов, но мы закрыли дыры. Он, как я и полагал, усилил меры безопасности, девушку увез в один из своих домов в горах.

— Куда?

— Точно сказать не могу. Мы выделили три возможных места. Туда, в соседние деревни, отправятся туристы, чтобы попробовать понять, где именно Лия.

— Ты рискуешь людьми, Андрюш, — мягко заметил Всеволод после недолгой паузы. — Магомедов… Андрей, у мужика серьезные проблемы с головой. Мне тут совушка на хвосте принесла, что этот ни перед чем не остановится, если решит, что ты или твои люди ему угрозу представляете. Играться не станет, джигит недоделанный. А твои ребята — все таки не боевики с его охраной связываться.

— Пап, я не собираюсь рисковать гражданскими. Они только наблюдают, мордами не светят, ничего не предпринимают, даже если обнаружат нашу потеряшку. Их задача — установить где она и сообщить мне…

— Сам поедешь? Спятил? Твоего рыла нет на всех блокпостах только потому что Магомедов решил, что ты охотился за Заремой, а Алиевы ищут ее теперь в Москве. Силенок у них не хватает московских полицейских перекупить. Но стоит тебе засветиться хоть на одной камере в Дагестане….

— Давай оставим мою работу мне, — отрезал Андрей, хлопнув ладонью по книжной полке.

Всеволод помолчал.

— Андрей, слушай. Я понял, что ты историю эту не оставишь, я понял, что…. а, что там говорить еще! В общем, я тут с людьми поговорил, и они мне неформально передали…. Магомедов своей свадьбой многих раздразнил. Мало того, что вторую жену взял как первую, так еще и чужачку. Все б глаза закрыли, если б он это сделал тихо-мирно, не афишируя, но он гульнул с размахом. Не довольны и родственники его первой жены — Айшат. Сами по себе они не самые влиятельные люди, но им многие сочувствуют, ходят слухи, что он…. На развод подать хочет. Нет, женой его она останется, но только религиозной. Не всем это нравится.

— Что ты сказать хочешь, пап?

— Не перебивай. Нашим тоже не понравилось, что похитили не сбежавшую девушку, сам понимаешь, не любят наши товарищи в дела кланов лезть, а девчонку из Волгограда. Кое-кого в кабинетах это сильно напрягло, многие помнят начало 2000-х. Как понимаешь, сами они в это дерьмо лезть точно не станут, но…. если девочка сбежит…

Андрей задумчиво постучал пальцами по полке.

— Но поддержку они мне не дадут, так? — очень тихо спросил он.

— Повторяю, если девочка сбежит, на двое суток они затянут с проверкой документов на блокпостах. База слетит, — едва слышно отозвался Всеволод. — Дагестанцам будет не до проверок туристов, они вручную фуры проверять будут, понимаешь?

— Спасибо. — выдохнул Андрей. — Спасибо, пап.

Всеволод помолчал, потом вздохнул.

— Почему ты с Есей порвал?

— Пап… вот прямо время сейчас об этом, — в голосе Андрея послышалось откровенное раздражение. — Разные мы…

— Мать расстроилась, — только и заметил мужчина. — Андрей, я понимаю тебя, но прошу — пусть это будет последнее дело. Твою девочку вытащить еще можно, но с каждым разом такие вещи становятся все более опасными. И это уже не просто ситуация, сынок, это — политика.

Андрей глубоко вздохнул, прикрывая глаза.

— Я знаю, пап. Спасибо тебе за помощь.

На Волгоград опускались теплые летние сумерки, а Андрей так и сидел на кровати Лии, теперь уже несколько недель — его. Смотрел на маленькую фотографию, которую хранил в кошельке и думал о той, что была на ней. Что с ней, где она? Слышал, как ходит на кухне Зарема, тихая, как тень, испуганная, но спокойная, точно выполняющая все указания его и Муратовой. Она не выходила из квартиры Нади, старалась не подходить к окнам, сидела тихо как мышка. Читала книги сестры, смотрела фильмы, точно испытывая информационный голод, глотала книгу за книгой.

Сам он в эти дни почти не выходил из квартиры. Официально — находился в командировке на Урале. На деле — был в Волгограде, в этой квартире, которая стала убежищем и для неё, и для него. Ситуация не требовала его постоянного присутствия здесь — он просто не хотел уходить. Не мог.

Иногда он садился у окна и смотрел на вечерний город — на редкие машины, на людей, спешащих домой, на лёгкий ветер, колышущий листья тополей. В эти минуты ему казалось, что жизнь течёт рядом, но не с ним. Что мир продолжает вращаться, а он словно застрял в промежутке между прошлым и будущим, охраняя не женщину — память.

Лия.

Имя, которое он не произносил вслух.

Имя, которое звучало в нём тихо, как пульс.

Услышал как скрипнула входная дверь, услышал тихие голоса женщин — вернулась Надя, а с ней и Муратова.

Быстро убрал фотографию обратно в кошелек и хотел выйти к ним, но Светлана его опередила, пройдя в комнату.

— Есть новости? — спросила быстро, бегло осмотревшись.

— Они уехали в горы, — кивнул Резник, поднимаясь на ноги. — мы проверяем, куда точно. Света, в городе к ним не подобраться — Магомедов усилил охрану в разы, но в горах он расслабиться, там он чувствует себя в большей безопасности, тем более на своей земле — там он царь и бог.

— Либо, — задумчиво заметила женщина, — заманивает нас в ловушку.

— Варианты?

— Никаких, — покачала она головой.

Помолчали.

— Резник, я хочу поехать с одной из групп, — заметила вдруг Муратова.

— Исключено, Света.

— Меня никто там не знает. Я легко сойду за туристку…

— Света, он — псих. Паранойик. Если он заметит чужаков около логова — незамедлительно станет их пробивать. Именно поэтому мы отправили туда тех, кто вообще не засвечен. Кто даже не связан с волонтерской деятельностью такого рода. И из разных городов. Стоит ему только узнать, что ты Муратова из Волгограда, бывшая начальница Лии, как можно всем нам сворачивать деятельность и спасать свои задницы.

Светлана поджала губы и кивнула.

— Я могу просто сидеть в Махачкале и ждать известий там.

— Сиди здесь и контролируй своих девушек. Ты им нужна не меньше, чем Лии. В Махачкалу еду я, а не ты.

Светлана облизала губы.

— Андрей… ты понимаешь, что действуешь сейчас не профессионально?

— Что? — поднял он на нее глаза.

— Мне ты ехать запретил, а сам, засвеченный, едешь? Резник, ты сам-то не замечаешь, что у тебя проблема?

— Света, я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь.

— О том, что ты живешь в ее комнате, спишь в ее кровати, носишь в кошельке ее фотографию… да, Андрей, я видела, так что не отнекивайся. Чего только стоит ненависть в своих глазах, когда речь заходит о Магомедове. Хочешь сказать — это все профессиональный интерес? А?

Андрей невольно сглотнул, отведя глаза в сторону.

— Знаешь, — продолжала Светлана, — я наблюдаю за тобой не одну неделю… Андрей, это не нормально. Сначала я думала, что Лия — это проекция Саиды. Нам всем, всем правозащитникам и волонтерам тогда хорошо ссаными тряпками по мордам настучали. Не только ты тогда урок получил, Андрей, все мы. Нам в души тогда не плюнули — харкнули. И ее крики мы тоже все помним, все, кто запись ту видел. И я не представляю, что с тобой тогда было, ведь это ты ее тогда вел…