Быстро сварила кофе и занесла Роману, получив от него нагоняй за то, что не сообщила о днях рождения его брата и одного из судей Мосгорсуда.

— Мне выписать дни рождения всех судий по Москве? — только и спросила она, ровно и без эмоционально. — Прокуроров, полицейских, участковых? Депутатов всех муниципальных округов, Госдумы, Совета Федерации, Администрации Президента? Роман Васильевич, можно мне весь список, пожалуйста?

Глаза Шилова стали напоминать два раскаленных прута. Он молча поджал губы и швырнул перед ней на стол маленькую записную книжку.

— Спасибо, — Лия и бровью не повела, забирая ее.

Вышла в приемную и села на диван, обхватив на несколько секунд голову ладонями. После ухода Анфисы война с Шиловым перешла в более острую фазу, и Лия никак не могла понять, что сделать, чтобы прекратить вражду.

Тихо скрипнули двери кабинета. Девушка тут же вскочила на ноги, желая занять свое место, но остановилась. В приемную гордо вплыла миниатюрная, очень красивая молодая женщина лет 27-28.

Элегантное, тонкое пальто, изящные ботиночки на ногах, дорогой костюм. Спокойное, красивое лицо в обрамлении темных волос.

Осмотрелась как хозяйка и перевела глаза на Лию.

— Добрый день, — голос незнакомки был уверенным и спокойным, чуть насмешливым. — Значит вот почему Роман Васильевич выдернул меня с больничного. Алия, я полагаю?

Лия медленно кивнула, глядя на женщину с легкой долей восхищения и настороженности.

— Я — Есения, — та прошла к своему столу и небрежно бросила на него сумку. — И именно мне придется разгребать тот бардак, что ты здесь устроила, Алия.

Лия только пожала плечами, а внутри вдруг загорелся злобный, холодный, мстительный огонь. Она вернулась на свое место, занимаясь привычной работой, но не выпуская Есению из поля зрения. И внезапно поймала себя на том, что улыбается.

Красивая, нежная внешне, грациозная и хрупкая одновременно, Еся внезапно до зубного скрежета напомнила ей другую женщину. Не внешностью, не интонацией, не движениями — внутренней сутью. Алия внезапно снова увидела перед собой Айшат.

И это сравнение вдруг полностью успокоило ее. Заставило гордо выпрямить плечи и погрузиться в работу.

— Что за черт? — услышала над головой усталый и раздраженный голос Андрея, который вышел после совещания и смотрел не на Лию, а на Есению. — Что тут происходит? Еся, какого…. Ты, кажется, была на больничном?

— Прости, Андрей, — женщина дождалась пока приемную покинут лишние люди, — Роман Васильевич сказал мне, что у вас полный бардак в делах. Просил выйти на работу. Я чувствую себя намного лучше…. Малыш, — она едва заметно коснулась живота и улыбнулась мечтательно, — решил больше не испытывать маму на прочность. Поэтому приехала помочь.

Лицо Резника медленно, но верно стало багроветь. Он бросил беспомощный взгляд на Алию, которая сделала вид, что стала комнатным фикусом, упрямо не поднимая глаз от ноутбука и быстро печатая исправления к новому договору.

— Рома! — рыкнул Резник на всю приемную.

Шилов вышел из кабинета.

— Что такое, Андрей? — его широкоплечая фигура загородила Лие обзор.

— Какого хера у нас тут происходит вообще? Ты зачем Есению выдрал на работу? У нее вообще сейчас другая должность!

— А что прикажешь мне делать? — тоже повысил голос Шилов, — Алия не справляется с обязанностями! Перепутала документы, не сообщила о днях рождения нужных людей, не заказала цветы и подарки. Мое расписание ведет через пень-колоду!

С каждым его словом лицо Лии становилось все более пунцовым. Роман не стеснялся, выговаривая Андрею все ее недочеты за прошедшие недели — вольные и невольные.

Резник прищурил глаза, переводя взгляд с генерального директора на Есению, которая смотрела в сторону, предоставляя возможность мужчинам выяснить отношения.

А потом посмотрел на Лию.

— Зайди, — приказал коротко. — И ты, Роман. А ты, Еся, иди в свой отдел. Там тоже много чего нужно разгребать. И твою работу вот уже месяц выполняет другая коллега.

Теперь бордовой стала Есения.

Она схватила сумку и выскочила из приемной, стараясь не смотреть на Лию, которая плотно сжав губы заходила в кабинет Андрея.

— Так, Рома, — Андрей сел во главе стола. — Теперь можешь высказать мне все, что накопилось. Давай, не стесняйся, Ром. Это ведь не на беззащитной девушке отыгрываться.

— Твоя беззащитная девушка в пасти имеет несколько рядов зубов, — огрызнулся Шилов. — Только грубить и умеет.

— Не уверен, — прищурил глаза Резник, — Лия, сядь, — приказал он, кивнув на стул. — Разговор предстоит неприятный, но нужный. Я тут почти месяц наблюдаю, Ром, интересную картину под названием: конфликт интересов. Почему-то у меня претензий к работе Лии нет от слова совсем. Она ошибается, она не всегда обладает полнотой знаний — оно и понятно, однако в глупости или лени обвинить ее я не могу. Но готов выслушать твои претензии.

Шилов молча поджал губы.

— Ты мои претензии знаешь, — бросил он. — Она — мой секретарь, так же как и твой.

— Хочешь сказать, — потянул Андрей, — что она отдает мне предпочтение, так?

— Или ты ослеп в своем нежелании видеть, что она не подходит на эту работу! Ничего не успевает, путает, не соединяет с кем надо….

Резник помолчал чуть дольше.

— Да, Ром, в одном я с тобой полностью согласен, — он посмотрел на Алию, — она на эту работу не подходит.

От обиды Алия закусила нижнюю губу.

— А поскольку ты так и не подобрал мне помощника, как я того просил еще три недели назад, — спокойно продолжил Андрей, — то я забираю Лию на эту должность.

— Что? — Шилов вскочил с места, — Резник, ты в своем уме? У нее даже высшего образования нет!

— Ничего, будет. Вопрос с этим почти решен, — пожал плечами Андрей. — А в остальном она меня устраивает. У нее мало опыта — наберется, у нее нет связей — она их быстро заведет, не хватает уверенности — поверь, Рома, эта девушка учиться настолько быстро, что мы с тобой оба ей в подметки не годимся. Еще есть возражения?

— Андрей.. — Шилов подошел к партнеру, — ты совсем поехал головой? Ты что творишь?

— Избавляю тебя от головной боли, — ледяным тоном отрезал Резник. — Или ты меня за дебила держишь? Думаешь, если меня большей частью в офисе нет, я слепой? Она отлично справилась с должностью секретаря, а ведь я нагружал ее дополнительной работой. Думаешь, Шилов, она хоть раз пожаловалась на это? Нет. И на твои дебильные замечания не пожаловалась ни разу, а возможности были и не одна. Скажи, Шилов, Еся хоть раз оставалась на выходные работать, когда я мобилизовал всех адвокатов из-за протестных акций? А? Ни разу. А Алия ни слова не говоря выходила. И готовила нам кофе, документы, распределяла округа, координировала работу.

— Это же идиотизм, Андрей, тратить ресурсы….

— Ресурсы, Рома? Ты так за эти годы и не понял, что наша профессия — не просто зарабатывание бабок. Правозащита — это не только услуга и не только бизнес. Это ответственность. Это когда ты встаёшь между человеком и системой, даже если этот человек не может тебе заплатить. Когда ты защищаешь закон не потому, что тебе заплатили, а потому что кто-то должен это делать. Потому что, если исчезнут те, кто готов действовать строго в рамках закона и принципов профессиональной этики, без сиюминутной коммерческой выгоды, — исчезнет и сама идея права. Она превратится в фикцию, декорацию, в инструмент подавления в руках сильного. И тогда о праве, Рома, можно будет забыть. Всем. Независимо от их социального или финансового статуса. Вот поэтому, Ром, стратегическим планированием нашей компании занимаюсь я, а ты — всего лишь хозяйственной деятельностью. Вот ею, Ром, и займись.

Он чуть прищурил глаза, глядя холодно.

— Еще раз увижу Есению в приемной без прямой на то необходимости — будешь искать новую работу. Тебе ясно?

Взгляды мужчин скрестились как клинки. Воздух между ними стал вязким и холодным.

— Она носит твоего ребенка…. — едва слышно заметил Роман.