Но пробуждение оказалось менее приятным: горло пронзила острая боль, я широко открыла глаза, и уставилась в кружащийся купол шатра, пытаясь понять, сон это, или реальность. Или простое головокружение, что было ближе к истине.

Раздались легкие шаги, и в палатку вошли лекарки, покормили меня, дали еще один отвар, но не для сна, а для бодрости.

— Вот ваше платье, мы поможем вам одеться. Его величество желает с вами поговорить, — произнесла одна из женщин, избегая моего взгляда.

Интуиция подсказала, что все было не так безоблачно, как в недавних грезах. Неужели Морай разозлился? За что? Он ведь боролся за меня, спас, победил врага — собственную мать. Вспомнилось, как перед смертью она оскорбляла его, и что-то сказала обо мне.

Догадка вспыхнула подобно молнии, сразу стало жарко, лицо покраснело, видимо, давление подскочило. Однако лекарки не стали предлагать мне лекарств, а мягко вывели из шатра.

Был вечер, но обстановка вокруг напоминала декорации к фильму-катастрофе, хоть мы и находились на приличном расстоянии от эпицентра извержения вулкана. Воздух был отравлен, землю покрывал слой пепла, небо заволокло пеленой, звезд и луны не было видно. Вечный мрак, беспощадная тьма, и на столь безрадостном фоне я сразу выцепила взглядом высокую мужскую фигуру.

— Морай! — позвала его, но голос не повиновался, и я медленно пошла навстречу любимому, который не отрывал глаз от ночного неба.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он холодно. Ни объятий, ни поцелуев, даже взгляд на меня не перевел.

— Хорошо, — обескураженно прошептала, опуская свои глаза.

— Хорошо, — повторил король. — Раз ты способна говорить, я задам несколько вопросов. Правда может быть смертельно опасной, болезненной, хуже любого ранения. Легко вылечить руку, но исцелить сердце способно лишь время, и то не всегда.

— Что ты хочешь знать?

Он наконец посмотрел на меня, но лучше бы продолжал изучать небо: такого ледяного и беспощадного взгляда я у него еще не видела.

— Я хоть один раз солгал тебе? С момента нашего знакомства, с самого первого разговора во время танца я хотя бы в чем-то сказал тебе неправду?

Слезы душили, не позволяли произнести ни слова. Я отрицательно покачала головой, однако такой ответ его не устроил:

— Пальмира, я хочу услышать это от тебя.

— Нет, не лгал.

Он строго кивнул.

— Я уважал тебя, порой у меня возникало желание избавиться от чувств, которые стали слишком сильными, но я никогда не смог бы отказаться от тебя.

Не смогла сдержаться, предчувствуя, что последует дальше.

— Было бы ложью утверждать, что мое поведение безукоризненное, но я все равно выбирал тебя: между тобой и матерью, тобой и другими девушками, тобой и важными делами, потому что свято ценил нашу истинность, даже когда не был на все сто процентов уверен, что мы истинные. А ты, Пальмира, была ли ты честна со мной все это время? Я принял тот факт, что Марко против твоей воли привел тебя на отбор, лишь бы не лишиться метки Амароса. Смирился с тем, что ты не горела желанием стать моей женой. Готов был простить даже ложь семьи Караваджо по поводу порталов. Ради тебя я пошел бы на все, хотя я — король, дракон, закон для каждого смертного, живущего в моей державе.

— Морай! — жалобно протянула, и попыталась обнять его.

Сайбер осторожно, но непреклонно отвел мои руки, сделал шаг назад, и скривился, словно я испачкала его.

— Не нужно. Ответь: была ли ты честна со мной?

Больнее пощечины, но я не могла солгать, чтобы оправдаться, и не могла признаться, понимая, что сгорю со стыда. Я лгала, только и делала, что обманывала, но ведь после провала на отборе я собиралась исчезнуть, откуда мне было знать, что мы с королем окажемся истинной парой⁈

— Я люблю тебя.

Все, что могла сказать в данной ситуации, но, очевидно, его не впечатлило. Совершенно не впечатлило.

— Пальмира, — в его вздохе было столько разочарования и усталости, что я внутренне сжалась, — это по-детски. Ты же понимаешь, кто я, и что я не растаю от этих пустых по своей сути слов. Что такое любовь? Чего она стоит без доверия? Как я могу доверять тебе, Пальмира? Перед гибелью мать рассказала мне все о тебе. Если в ее словах была ложь — докажи. Я миллион раз извинюсь, но если она не солгала…

Несказанное прозвучало беспощадно.

— Не молчи, я хочу услышать все от тебя. Если бы ты сразу во всем призналась, это выглядело бы иначе.

Не эстетично шмыгнула носом, вытирая его рукавом. К черту этикет, когда жизнь летит под откос!

— Расскажи свою историю. Лучше найди силы заговорить сейчас, иначе я буду строг не только к Марко, но и к тебе.

Подняла на него заплаканные глаза. Фигура короля расплывалась, и я вытерла слезы, намереваясь хотя бы погибнуть красиво.

— Меня зовут Пальмира Захарова, я родилась в другом мире, существующем параллельно этому. До недавнего времени я не подозревала о существовании иного измерения, пока за мной не пришел твой брат Максимилиан. Он назвался Максом, и мы начали встречаться. Ему нужно было собрать информацию обо мне, чтобы понять, подхожу ли я для отбора, или нет.

— То есть убедиться в твоей чистоте, — скривил губы Морай. — Но, если изначально он не планировал в тебя влюбляться, потом все же попал в собственную ловушку.

— Верно. В тот зимний день Марко открыл портал в условленном месте. Так я и оказалась здесь. Мне было страшно, я испугалась, думала, меня похитили извращенцы, но потом Марко рассказал мне о нашем родстве, о параллельном мире и даре рода Караваджо.

— Он хотел, чтобы ты стала невестой для отбора. И ты так просто согласилась? Почему не вернулась домой?

— Стало жаль их семью. Из-за отсутствия невесты их бы лишили всего, вот я и согласилась помочь.

— Ты была уверена, что я тебя не выберу.

— Все так считали. После скандала с Эмилией Караваджо девушки этого рода не считались престижными невестами. Кто мог подумать, что метка истинности свяжет нас, Морай!

Его лицо пошло рябью, дракон невольно прикоснулся к метке, и отдернул руку, словно символ нашей связи причинял ему боль.

— И ты планировала вернуться домой даже после того, как поняла, что являешься моей истинной?

— Да, я верила, что должна уйти. Но все это в прошлом, любимый, я не оставлю тебя. Можешь злиться из-за лжи, но мое сердце принадлежит тебе, я хочу остаться с тобой.

Король подошел ко мне, глядя сверху вниз, завораживая огоньками в глазах. Потянулась к нему, намереваясь поцеловать, но он перехватил меня за подбородок, больно сжимая пальцы.

— Последний вопрос, Пальмира. Как твоя бабушка Эмилия скрыла метку?

Страх сковал тело. Ему все известно. Он знает. Он не простит.

— Зачем спрашивать, Морай?

— Ответь мне.

Слезы попали на его руку, и он поспешно ее отдернул.

— Эмилия отрубила палец с меткой, чтобы исчезло физическое проявление истинности.

Огоньки в зрачках потухли, на смену им пришло адское пламя.

— Вот мы и добрались до правды! — рассмеялся дракон, но не было в его голосе ни капли веселья. Только обреченность.

Утренняя прохлада покалывала кожу. Тяжело вздохнула, и поднялась с постели, обошла кровать, взяла скинутое покрывало, и вернулась на прежнее место, обмотавшись одеялом. Рассвет едва окрасил горизонт мягким светом, но у меня не было ни малейшего желания любоваться прекрасными видами в прекрасном замке: я была здесь пленницей. Точнее — узницей. Как только мы вернулись в столицу, Марко заключили под стражу, его семью заперли в их усадьбе, а меня привезли в королевский дворец, ведь истинная дракона (еще и в статусе невесты) заслуживает особенных условий. Морай не навещал меня, лишь однажды зашел проверить, что мне комфортно, и, даже не взглянув в глаза, сказал, что ему нужно время для вынесения приговора.