Марко распорядился доставить сюда одежду, после чего юные девочки помогли мне умыться, сопроводили в кабинет, и встали рядом с креслом, глядя на меня круглыми глазами. Еще одна девушка постарше принесла на подносе стакан с водой, который я осушила одним глотком.

— Благодарю, вы очень добры.

Думаю, сироты увидели во мне героиню грез, прекрасную незнакомку, которая оказалась посреди толпы бунтовщиков, чудом избежала похищения (не говорить же посторонним, что со мной хотели сотворить нечто хуже), и явилась в ореоле загадочности в приют, где вокруг нее хлопотали все подряд. Девочки разглядывали мою гладкую кожу, чистые розовые ногти, в то время, как у них руки и лица огрубели от работы, вечного холода и усталости.

Возмущение вытеснило из головы собственные горькие мысли. Дети не должны расти в таких условиях! Почему короли позволяют страдать подданным, которые в свою очередь обязаны почитать правителя, даже не получая никакой отдачи взамен? Попечительство об обездоленных детях — святой долг, но он явно значит для Сайбера меньше, чем отбор пустоголовых невест.

Мне принесли новое платье, слишком роскошное для приюта, но зато уровень благоговения передо мной возрос до небес, и я решила перейти наконец к делу. Ночью буду лить слезы, а пока надо объясниться с директрисой.

— Миссис Пуэрро, как вам известно, скоро состоится ярмарка в честь весеннего равноденствия. В этот день всем невестам королевского отбора полагается поставить лавку, и собрать средства на благотворительность. Я хочу задействовать ваших воспитанниц, и передать приюту все вырученные средства.

— Леди Караваджо, я не знаю, как выразить признательность! Что потребуется от девочек?

— Я видела керамические блюда, расписанные сиротами. Тонкая работа! Предлагаю вашим воспитанницам подготовить посуду на продажу, и отправиться вместе со мной на ярмарку: пусть горожане увидят, кто сотворил эту красоту. Разумеется, расходы я полностью возьму на себя. Девочкам и одежда понадобится — я ее предоставлю.

Директриса с радостью согласилась на все, потому что обычно никто из благородных дам не снисходил к обездоленным сиротам, и не пытался сделать для них что-то, кроме пожертвования незначительной суммы.

Радостное возбуждение овладело мною при мысли, сколько всего предстоит сделать, и как все гладко пройдет, однако после возвращения в усадьбу на меня набросились домочадцы с требованием рассказать подробности нападения, и недавний ужас нахлынул новой волной. Не стала утаивать от них неприятные детали, хотя скрыла участие короля в своем спасении.

На самом деле я до сих пор не разобралась до конца, кто именно защитил меня от подонков. Юэн — правая рука Сайбера, верный пес, которому Морай доверяет больше, чем собственному брату. Если меня действительно спас король, но не хочет признаваться в этом — Юэн никогда не выдаст тайну правителя. Однако днем я пребывала в том состоянии, когда реальность и вымысел сталкиваются, накладываются друг на друга, образуя безумную галлюцинацию.

Я думала, что не смогу жить после прикосновений того подонка, но мужчину отбросило от меня в сторону. Он воспламенился в прямом смысле, сгорел заживо. Мог ли Юэн сотворить такое? Вряд ли, он не обладает силой дракона, значит, выбор невелик: Морай или Максимилиан. Принц не остался бы в тени, сам вынес бы меня из тех зловонных улиц. Значит, спасением я обязана старшему брату. Наверное…

Так и не придя ни к какому заключению, решила отложить этот вопрос в долгий ящик, и заняться делами насущными. Служанки поняли меня без слов, хватило одного страждущего взгляда. Сначала меня намывали в ванной, наполненной душистыми эссенциями, насухо вытерли, а потом долго втирали в кожу привычные масла, массируя измученное тело. Невероятное удовольствие! После такой терапии захотелось жить и продолжать бороться. Как сказал Фридрих Ницше: «Что не убивает меня, делает меня сильнее».

— Миледи, меня попросили передать вам успокаивающую настойку, чтобы вы спали без сновидений.

Понятно, решили усыпить, только я и не возражала — боялась увидеть сегодняшних ублюдков в кошмарах.

Они не пришли, зато всю ночь я ощущала на себе другие руки — крепкие, нежные, заботливые. Бред это был, неправильное действие настойки — не знаю, но впервые за долгое время мне было хорошо и спокойно.

Холод отступил резко, будто понял, что на праздничной ярмарке его видеть не желают. Робкие признаки весны превратились в зелень на деревьях, свежую траву на земле, ласковый теплый ветер, нежное солнце, и кровь бурлила в венах, как вода в чайнике.

Эх, опошлила такую красивую мысль! Зато спустилась с небес на землю, отошла от окна, и вернулась к терпеливым служанкам. Они помогли мне одеться в традиционное платье с богатой вышивкой, рукавами-фонариками и корсажем. Волосы заплели в косу, украсили ленточками и живыми цветами. На грудь легло красивое монисто — бусы с монетками, и такие же браслеты, которые нежно звенели при каждом движении.

— Ой, Пальмира! — запищала от удовольствия Исла. — Ты такая красивая! На месте короля я сразу влюбилась бы в такую девушку!

Похвала польстила, хотя внимание короля интересовало меня в последнюю очередь (думать об обратном я себе категорически запретила).

— За детьми послали?

— Конечно, и павильон уже стоит, товар доставили, разложили по местам, и украсили все так, как ты сказала.

Хорошо, значит, дело осталось за малым: не испортить все приложенные усилия, превзойти герцогских дочек, показать, кто здесь босс, утереть мерзавкам нос, и со спокойным сердцем на следующем этапе покинуть отбор. Звучит идеально!

— Карета подана! — весело воскликнул Марко. — Святой Амарос, вы обе прекрасны, как две лилии! Мира, я рад, что ты улыбаешься, и в глазах сияет радость. Уверен, этот день принесет всем только благо.

Не одна я пребывала в приподнятом настроении. Равноденствие издревле праздновалось во многих странах, символизировало собой новую жизнь, начало, обновление и светлую радость. В нашем мире тюркские и иранские народы с равноденствием — наврузом — связывали наступление Нового года. Славяне в старину тоже не отставали, выпекали из теста птичек, составляли прогноз погоды по различным приметам, жгли костры, пели песни, водили танцы, любили друг друга в уединенных местах. А сейчас большая часть молодежи и сказать толком не сможет, что такое равноденствие, и чем оно отличается от солнцестояния; о традициях и вовсе позабыли. Но здесь, в этом измерении данный праздник по-прежнему почитается, и вместо костров и сладострастного уединения жителей столицы сегодня ожидает ярмарка.

Разумеется, собрались толпы людей, пробираться было нелегко, но на этот раз Марко взял с собой много охранников, словно меня опять собирались похитить, и даже предупредили об этом герцога. Карета с трудом протиснулась, остановилась, и мы вышли на свежий воздух, вдыхая ароматы свежей зелени, выпечки, горячительных напитков и прочих прелестей.

К нам подошел слуга, отправленный наблюдать за ярмаркой.

— Милорд, все невесты уже здесь.

— Сайберы?

— Отсутствуют.

Отлично, последними прибывают самые почетные гости. Мы не выказали неуважения королевской семье, зато сейчас устроим незабываемое представление для герцогских куриц и добропорядочных горожан. Итак…

Подъехала еще одна карета, с сиротками. Я потратила много денег, чтобы подготовить их к празднику, и не пожалела ни об одной потраченной копейке: малышки оправдали ожидания, и стоили оказанного им внимания. Сердце преисполнилось любви и жалости, в такой светлый день захотелось подарить им весь мир, или хотя бы прекратить страдания. Первое точно не в моей власти, а по поводу второго — еще посмотрим.

— Мои милые, вы готовы?

Девочки дружно кивнули, и я ответила таким же заговорщицким кивком. Они выстроились в клин позади меня, и все вместе мы отправились к нашему павильончику с керамикой.

— Мама, смотри, виллисы! Волшебные девы!