Принц резко отстранился, и исчез так стремительно, будто в воздухе растворился. Я же сползла по колонне на пол, забыв и о светлом платье, и о манерах.

Лгунья, он назвал меня лгуньей, и был прав. Он привел меня сюда, чтобы спасти друга, я же играла его сердцем, чтобы мое окружение перестало давить на меня с замужеством. Кто из нас хуже?

— Леди Караваджо, что вы здесь делаете?

Вздрогнула, услышав голос короля: Морай Сайбер стоял напротив, и разглядывал меня с усталостью. Видимо, этот отбор и ему поперек горла. Или что-то другое испортило настроение.

Не успела подняться, как он подошел ко мне, и сел на пол рядом.

— А что такого? Раз вам удобно, почему бы и мне не попробовать? Расскажите, что вас расстроило? Не успели подготовиться к испытанию? Право слово, тогда это станет наказанием для моих ушей, вам беспокоиться не о чем. Или встретили моего брата? Обычно после встреч с ним девушки улыбаются, а не плачут. Хотя…

Жестоко он со мной, но влепить пощечину королю не решилась даже я. Да и за что, если и невеста я подставная, никому не нужна моя победа в отборе, и музыкантша из меня никакая, и даже с Максом отношения были полным провалом с самого начала. Хоть реально выходи замуж за Рона, и рожай ему по ребенку в год в каком-нибудь дальнем поместье.

Ага, разбежалась, Мира, как не стыдно? Что это вообще такое?

— Поднимайтесь! — скомандовал Морай, подавая мне руку. Не дождавшись реакции, просто поднял меня на ноги. От прикосновения его рук к талии тело пронзило молниями, и, видимо, он ощутил что-то похожее. — Приведите себя в порядок, и идите готовьтесь.

Не один он вел себя странно: я крепко сжала его руку, не давая уйти. Король в изумлении сначала посмотрел на мою ладонь, а потом впился в мое лицо таким взглядом, что лишь одно упрямство не позволило сбежать с паническим воплем. Отступать поздно, только вперед!

— Это вы спасли меня в тот день возле сиротского приюта?

Морай

Правду говорят в народе, чужое сердце — непроходимый лабиринт. Казалось бы, все так просто: деньги, власть, телесные удовольствия. Людская природа, не больше. Но порой бывает смертельно сложно понять, что движет нами, как реагировать на чужие поступки и поступать самим. Где логика, в чем смысл, что важнее — гордость или любовь?

Разозлился, когда увидел, что Максимилиан остановил Миру, но их разговор оказался весьма содержательным. Все это время они мне лгали прямо в глаза, а я не понимал, что именно между ними произошло.

Брат похитил девушку ради отбора, чтобы его лучший друг Марко не лишился печати Амароса. Похитил, насильно привез в столицу! То есть она отказалась участвовать, отвергла, даже не узнав меня. Нищая бездомная внучка Эмилии в полной мере унаследовала дух своей бабушки, раз предпочла бедность королевской роскоши. И как именно принц заманил ее? Скрыл от девушки свое имя, пообещал жениться, притащил в столицу, где отдал радостным родственникам? Тогда понятен ее гнев, и его желание искупить вину. Если допустить, что Максимилиан в итоге полюбил Пальмиру, его отчаяние объяснимо.

Но почему она отвергла принца сейчас, если не верит, что я выберу ее в качестве жены? Неужели внучке Эмилии Караваджо настолько противно все связанное с семьей Сайберов, что она готова отказаться от любви, лишь бы не связывать себя с нами узами родства?

Когда она осталась одна, и я обнаружил свое присутствие, девушка вздрогнула, как лань при виде хищника. Надо же, а с моим братом была смелее. Сел рядом с ней на пол, испытывая два желания: встряхнуть, добиться правды любой ценой, заставить говорить, либо же прижать стройное тело, взять прямо здесь, подчинить, доказать, что Сайбер всегда получает свое.

Поняв, что второй вариант случится прежде, чем я решусь на первый, поднял ее на ноги, и собрался уйти, как она вцепилась в меня ледяной ладонью, и задала вопрос, которого я не ожидал:

— Это вы спасли меня в тот день возле сиротского приюта?

Непроизвольно взял ее ладони в свои, призывая драконью силу совсем немного, чтобы отогреть холодные руки. Хорошо, что я на всякий случай подготовил ответ.

— Мой помощник сэр Юэн Лэгмэн поведал о неприятном инциденте, мне жаль, что вам пришлось такое пережить. Надеюсь, впредь вы будете соблюдать осторожность, и не поставите свою жизнь под угрозу.

Уточнять, что мы арестовали огромное количество людей — торговцев юными девушками и парнями — не стал, да и незачем ей эта информация.

— Но я видела вас! — произнесла Пальмира на грани слышимости. — Я дала себе слово, что уйду из жизни. Простите за малодушие, но я не смогла бы жить после такого. Казалось, мне не выбраться из тьмы, но в тот момент появились вы, и мой мучитель сгорел. Потом я потеряла сознание, но не рассудок. Вы спасли меня, а не сэр Лэгмэн.

А ведь действительно наложила бы на себя руки, не всякая женщина способна справиться с такой болью, особенно учитывая отношение общества к жертвам насилия. Почему-то воображение в красках нарисовало обреченность на лице Миры, тень смерти за ее спиной, и я стремительно обнял девушку, прижимая так, словно смерть собиралась разлучить нас прямо сейчас.

Вот и ответ на вопрос: любовь все-таки побеждает гордость. Настоящая, чистая, истинная любовь. Почему же метка никак не проступает, если я ощущаю ее каждой клеткой тела? Вдруг Эмилия нашла способ ее прятать, и передала знания внучке? Пальмира же считает, что я не выберу ее, наверняка наслушалась сплетен о моем «увлечении» леди Маргарет, распускаемых матерью. Может, стоит помочь девочке, дать понять, что я готов пойти ей навстречу? Как она жила до приезда в столицу — в постоянной нужде и одиночестве. Я для нее нечто нереальное, запредельное, верно она сказала Максимилиану, что мы из разных миров. Но истинность не лжет, никогда.

— Ваше величество, — слабо трепыхнулась малышка в моих тисках.

— Простите, миледи, я лишь хотел оказать вам дружескую поддержку.

Поспешно отстранился, чтобы Пальмира не ощутила уровень моей готовности поддержать ее, и мягко улыбнулся, загоняя страсть за границы благоразумия. Не сейчас, не так.

— Позвольте выразить благодарность за мое спасение, ваше величество.

— Считайте, уже выразили. И больше ни слова об этом, никто не должен знать о моем участии, вам ясно, леди Караваджо? Я могу доверять вам?

На щеках красиво вспыхнул румянец, глаза заблестели, и она кивнула. Знала бы только, как она красива в этом платье и с цветами в волосах!

— Отлично, тогда идите к остальным невестам, испытание начинается.

Пальмира

Пока девушки получали последние наставления перед концертом, я вяло теребила в руках ноты, вспоминая каждый миг разговора с королем. И не только разговора… Как же было сложно сдержаться, когда он обнял меня! Не просто тело, а душа потянулась к нему, нежность затопила, умоляя заговорить, признаться, что мое сердце бьется в унисон с ним.

В моем мире живут миллиарды мужчин, а я влюбилась в дракона из параллельного измерения, да как же так⁈ Я ведь знала, кто он, что мне нельзя увлекаться им, и вот, пожалуйста, хватило одного объятия, чтобы он забрал себе мое сердце.

Спроси Максимилиан сейчас, почему я равнодушна к нему, ответила бы, что без памяти влюбилась в его брата. Отказывалась от правды, успешно игнорировала чувства, но они в итоге прорвались, и уничтожили безысходностью.

Мы из разных миров, мы никогда не будем счастливы вместе. Я не останусь здесь, а он не бросит свою страну, трон и ответственность ради моего мира. Да зачем фантазировать, черт, достаточно сказать, кто я на самом деле и откуда, как он сам меня отправит по известному непристойному адресу. Не простит, никогда, и не примет. А если поведать тайну Эмилии, как она избавилась от метки истинности — Сайбер и вовсе возненавидит.